Президентские выборы.Все, что совершалось в России в марте 2000 года, протекало в тени одного основного события - назначенных на 26 марта выборов президента страны. И, хотя исход выборов по всем признакам, включая и социологические прогнозы, был достаточно ясен уже в начале года, все же в обществе сохранялась некоторая неопределенность в отношении того, кто займет второе место, и понадобится ли для выявления победителя второй тур. Сегодня, когда известно, что В. Путин получил 39 миллионов 740 тысяч 434 голосов, что составляет 52,94 % от числа избирателей, принявших участие в голосовании, а также имеются столь же точные сведения относительно результатов других претендентов, все социологические службы получили возможность сверить свой прогностический инструментарий с реальными итогами голосования.
Как бы то ни было, результат В. Путина можно назвать почти триумфальным. Конечно, он не дотягивает до того числа голосов, которые получил Б. Ельцин в эйфорическую эпоху первых президентских выборов в 1991 году (45 552 041 голосов), но существенно перекрывает результат Б. Ельцина в первом туре 1996 года (26 665 495 голосов), вплотную приближаясь к результату тогдашнего второго тура (40 208 384). На этот раз и Г. Зюганов набрал почти на три миллиона меньше голосов, меньше голосов собрали Г. Явлинский и В. Жириновский, а ,главное, исчезла альтернативная тогда Б.Ельцину "третья сила", олицетворявшаяся получившим 11 миллионов голосов А. Лебедем, а ныне как бы воплотившаяся в самом В. Путине. Большинством населения (29 %) В. Путин воспринимается как лидер демократических сил, и лишь 22 % предпочитают видеть в нем вождя некой новой "партии власти" (последней точки зрения чаще придерживаются избиратели Г. Явлинского, считающие "отцом русской демократии" лидера "Яблока"); только 3 % подозревают его в симпатиях к коммунистам, а еще 8 % рассматривают его как нейтральную по отношению ко всем политическим силам фигуру. Таким образом, на взгляд россиян, с избранием В. Путина президентом мы получаем "новую демократию" во главе с выходцем из органов госбезопасности ("управляемую демократию"?).
Результат В. Путина мог бы быть еще более высоким и более отдаленным от опасной черты в 50 %, если бы не наблюдавшийся в марте некоторый спад отдельных показателей в оценках жителями России экономического и политического положения страны и связанного с этим уровня одобрения деятельности В. Путина на постах и.о. президента и главы правительства. Этот спад не имел решающего значения, поскольку все равно все рейтинги фаворита президентской гонки оставались крайне высокими, однако чуткие социологические сейсмографы все же фиксировали некоторые "подземные толчки". Так, уровень одобрения/неодобрения деятельности В. Путина опустился с достигнутой в конце января отметки 79/14 до отметки 70/21. В конце февраля правительство В.Путина объявляли лучшим из всех до сих пор существовавших 52% опрошенных, а накануне выборов - 46%. Показательна в этом смысле интегральная оценка происходящего в стране по формуле "дела идут в правильном направлении" - "события ведут нас в тупик". Никогда не отличавшийся высоким уровнем оптимизма, этот индекс в его положительной части подскочил после отставки Ельцина с 24% до 33%, но вслед за этим снова стал неуклонно снижаться и в канун выборов оказался на декабрьском уровне (25 %; после избрания В. Путина он снова вышел на отметку 33 %). Аналогичные трансформации претерпел и показатель веры в то, что нынешней власти удастся в ближайшем будущем переломить положение дел в стране к лучшему. В январе 2000 года он достигал 44 %, а к моменту выборов снизился до 36 -37 %. Что же касается экономики, то в конце февраля улучшение с выплатами зарплат, пенсий и стипендий отмечали 54 %, ухудшение - 12 %; в марте перед выборами - соответственно, 50 % и 14 %. Все это может казаться мелочью, но именно поэтому В. Путин получил не 58 % голосов, каковым был его рейтинг еще в начале марта, и тем более не 62 %, каковые он мог получить, будь выборы в январе, а только 53 %. Анализ данных, собранных в первом после выборов опросе, показывает, что за В. Путина могла бы проголосовать треть избирателей, склонившихся в последний момент к тому, чтобы в выборах не участвовать, т.е. примерно десять процентов всего электората. Примерно 2 % из их числа поступили так, будучи уверены в том, что и без их участия он победит.
Этот же анализ показывает, что электораты всех основных претендентов в момент выборов имели твердое ядро порядка 63 - 64 % (68 % в локальном электорате А. Тулеева) и колеблющуюся периферию. Обнаруживается, что среди проголосовавших в конечном счете за В. Путина 8 % выбирали между ним и Г. Зюгановым, а в электорате Г. Зюганова аналогичным образом колебались 9 %. Общий результат всех колебаний был благоприятным для обоих главных фаворитов - соотношение выбора в пользу В. Путина составило 3,3 (т.е. на одного выбравшего в результате колебаний кого-то другого приходилось три с третью выбравших В. Путина); в пользу Г. Зюганова - 2,0; в то время как у Г.Явлинского это соотношение имело отрицательный характер - 0,7.
Наконец, рассматривая особенности электорального поведения наших граждан, заметим, что 11 % из их числа сделали свой выбор только в последнюю неделю перед голосованием или вовсе в день голосования и прямо на избирательном участке. Более чем в трети случаев это был выбор в пользу В. Путина. Характерно также, что уже постфактум, после оглашения результатов, 38 % из тех, кто не принимал участия в выборах, заявляют, что, повторись выборы, они пришли бы проголосовать за победителя. Вообще же при таком задним числом известном результате число сторонников В. Путина выросло бы на 4 пункта - таково обаяние власти и победы.
=
=Что выбирала Россия в лице В. Путина.
В последнем предвыборном опросе респондентам был задан ряд вопросов относительно того, какие достижения может в ближайшее время осуществить правительство В. Путина, и какие надежды связывают они с избранием нового президента. Выяснилось, что наибольшее число людей ( 59 %) верит в способность правительства успешно закончить военную операцию в Чечне (не верят 26 %). Правда, существенно меньшее количество (39 %) уверено, что после выборов напряженность в этом регионе начнет спадать; 24 % считают, что военные действия будут активизироваться. Число надеющихся на способность правительства добиться политического урегулирования в Чечне находится где-то посередине (47 %); не верят в это 31 %. Вместе с тем, рядом с надеждой живет и не менее высокое беспокойство. Перспектива увязнуть в Чеченской войне беспокоит 56 % (не беспокоит 37 %); 60 % полагают, что велика вероятность того, что война продлится еще долгое время.
То, что на В. Путина россиянами возлагаются основные надежды по разрешению чеченской проблемы, и сама его популярность выросла из этого корня, давно уже ни для кого не секрет. Гораздо любопытнее то, что его правительству приписывается способность "обеспечить продолжение курса реформ" (что бы под этим не подразумевалось). В эту способность верят 53 % опрошенных, не верят 21 % (среди последних много как "явлинцев", так и "зюгановцев"). Что же касается конкретных экономических достижений, здесь вера в успешность действий правительства заметно спадает. Вера и неверие в способность правительства обеспечить рост производства выражается соотношением 42/40, а в возможность вывода страны из экономического кризиса верит и вовсе меньшинство (38 % против 43 % не верящих ). И, кстати, очень многих (56 %) беспокоит отсутствие у В. Путина определенной программы, и лишь 36 % не испытывают по этому поводу сомнений и тревог. И уж вовсе не из-за программы голосовали за В. Путина его собственные избиратели: в их числе только 4 % объясняют свой выбор знакомством с программой фаворита (ср. с 31 % у Г. Зюганова и 36 % у Г. Явлинского) и 49 % признают, что мало знают о его программе. В. Путин - "конкретный" кандидат; 35 % его избирателей руководствовались впечатлениями от его реальных действий и встреч с избирателями, а половина считала, что у России просто нет другого выбора. Население в целом высоко оценило его активность и энергичность (43 %), волевые качества (39 %), а в его собственном электорате высокое место (31 %) заняло также и мнение о нем, как о деятеле, обнаруживающем государственный подход к решению проблем. Значительную часть путинских сторонников (32 %) впечатлила его молодость.
Очень похоже, что решающую роль для избирателей имел чисто внешний телевизионный образ В. Путина - "вербовщика" или специалиста в области человеческих отношений, как он сам себя определяет, представшего перед изумленной публикой в виде "положительного героя нашего времени". Достаточно сказать, что в большом списке предъявленных опрашиваемым положительных качеств (от "опыта политической деятельности" до "готовности защищать интересы простых людей"; всего 19 позиций), у Б. Ельцина ни одного из этих качеств не отметили 60 %, у В. Жириновского - 42 %, у Г. Явлинского - 38 %, у Г. Зюганова - 32 %, у Е. Примакова - 28 %, и лишь 16 % не нашли ничего положительного в В. Путине. К тому же он оказался единственным из основных претендентов, кому, по мнению большинства публики, можно верить на слово. Только у него соответствующий индекс (разность между числом ответов "можно" и "нельзя" + 100) имеет положительное значение 124 (у Г. Зюганова 67, у Г. Явлинского 57, у В. Жириновского 29).
Представление большинства населения о В. Путине как лидере демократических сил и продолжателе реформ заставляет задуматься о том, какой все же курс реформ видят перед собой россияне. Данные опросов позволяют увидеть, что российские граждане в большинстве своем уповают на патерналистский подход в экономике и на сохранение либеральных свобод в политике. Так, 58 % опрошенных (а в собственном электорате В. Путина 69 %) отвечают, что их отношение к В. Путину улучшилось бы, если бы он для наведения порядка пошел на усиление государственного контроля в экономике, и только у 5% отношение изменилось бы в худшую сторону. Непопулярные либеральные экономические меры - сокращение льгот, закрытие нерентабельных предприятий - приветствовали бы только 10 %, а отвергают 46 %. Что же касается такого вопроса, как ограничение во имя порядка демократических прав и свобод, то здесь 40 % респондентов заявляют о своем несогласии с таким курсом и лишь 10 % его поддержали бы. Настораживает, правда, большое число людей (27 %), кому этот вопрос безразличен, отношение которых к В. Путину не зависит от того, как он будет решаться (особенно много таких в электорате В. Жириновского). В итоге достаточно велико в обществе и беспокойство по поводу того, что такое ограничение будет предпринято. Вероятным такой поворот событий считают 39 % (36 % вообще беспокоит возможность установления жесткой диктатуры с опорой на военных); мало вероятным - 40 % (51 % не представляется реальной перспектива военной диктатуры).
Чем не очень сильно обеспокоено общественное сознание большинства, и это очень важно отметить в связи с последними решениями ПАСЕ, так это тем, что В. Путин может окончательно рассорить Россию с мировым сообществом. Предметом беспокойства это служит только для 29 % россиян (в электорате самого В. Путина для 18 %, в электорате Г. Явлинского для 44 %); 58 % такого беспокойства не проявляют.
=
=Вопрос о будущем правительстве.
Каковым окажется будущее направление движения России во многом зависит от того, каким будет окружение В. Путина и состав и структура правительства, сформированного назначенным по его предложению премьером. Естественно, эта задача будет решаться не на основе "народного волеизъявления", однако массовые взгляды на этот счет заслуживают определенного внимания.
Для начала отметим, что правительство в его нынешнем составе пользуется одобрением у 39 % населения и неодобрением у 48 %, хотя его фактический руководитель и возможный будущий глава М. Касьянов имеет лучшие показатели - 42 % и 29 %. Тринадцать процентов опрошенных отдают предпочтение М. Касьянову как кандидату в премьер-министры из довольно большого списка претендентов на эту роль, включающего даже такие имена, как Г. Греф, А. Илларионов и Л. Рейман (известные, кстати, 5 % респондентов, но получающие не более 1 % поддержки каждый). Наравне с М. Касьяновым в этом смысле стоят С. Шойгу, Г. Явлинский и С. Кириенко (12 %), а опережает всех с 27 % Е. Примаков, самый популярный "допутинский" премьер, особенно почитаемый в электорате Г. Зюганова (41 %).
Давление со стороны левой части политического спектра сказывается и в том, что большинство населения (44 %) поддерживает идею формирования правительства "народного доверия" с участием победивших на выборах в думу партий, включая коммунистов; против этого - 25 %.
В вопросах структурной организации исполнительной власти, в частности, о том, кому, правительству или администрации президента, должна принадлежать ведущая роль в жизни России, общественное мнение выступает на стороне правительства (43 %), но и точки зрения, согласно которым оба органа равно важны (22 %), или администрация даже важнее (18 %), набирают достаточно большое число сторонников.
И последнее, что следует отметить, разбирая вопрос об отношении народа к будущей администрации, - это существование в обществе сильных опасений на счет связей В. Путина с близким окружением бывшего президента, с т.н. "Семьей", и с "олигархами". Беспокойство по этому поводу высказывают 55 % опрошенных ( не испытывают беспокойства 35 %) и 58 % заявляют, что в случае доказательного обнаружения такой связи их отношение к В. Путину ухудшилось бы.
=
=Вместо послесловия: политологический диагноз.
Все вышенаписанное дает представление о том, какой образ В.Путина сложился в головах человеческих масс, с какими надеждами и опасениями он связан, какого рода действий от него ждут. Насколько он сможет соответствовать этим надеждам и ожиданиям, зависит от множества объективных и субъективных факторов.
На сегодняшний день только что избранный президент России остается "закрытой книгой", загадкой, которую тщетно пытаются разгадать политологи не только на родине, но и в других странах. Что он предпримет на первых порах? Каков будет его стратегический курс в политике, в экономике, в международных отношениях? На какие силы он станет опираться? В конечном счете, что будет с Россией, где во все времена так много зависит от личных качеств и замыслов первого лица?
Возможно, многое прояснится уже после первых назначений в правительстве. По крайней мере обозначится тот круг представителей элитарных групп, вместе с которыми президент собирается осуществлять неизбежный в его ситуации политический разворот к новым по сравнению с его предшественником направлениям. И насколько крутым окажется этот поворот. Пока же можно лишь угадывать возможные тенденции, исходя также из существования довольно большого выбора сценариев, каждый из которых находит поддержку в многочисленных разнонаправленных сигналах, выданных В. Путиным в период нахождения его на посту премьер-министра, и.о. президента и в положении претендента на президентскую должность, а теперь уже и в должности ожидающего инаугурации президента.
Довольно очевидно, что при всей смутности и противоречивости высказываемых В. Путиным программных деклараций о намерениях один мотив прорисовывается как доминантный. Это - мотив великодержавности и как бы отстаивания чести и достоинства великой страны против всякого рода посягательств со всех мыслимых и немыслимых сторон. Собственно имидж такого именно защитника чести, подкрепленный реальными действиями против главного на данном этапе обидчика - Чечни, и принес В. Путину грандиозный электоральный успех. Другой мотив, связавшийся у людей с имиджем В. Путина, - это мотив порядка, который необходимо установить в стране взамен существующему хаосу и беспределу. При всей справедливости оценок современного состояния общества как криминального, бандитского и т.п. довольно большому числу людей непереносима сама принесенная реформами свобода и личная ответственность за свою жизнь, и они готовы пожертвовать этими дарами ради порядка, пусть даже и полицейского. Вполне вероятно, что, не обладая ясно очерченной программой действий и идя навстречу этим популистским устремлениям, В. Путин поведет борьбу разом со всеми "вольницами", от криминальной до журналистской, и, наломав дров, уже к концу своего первого срока восстановит против себя многочисленные влиятельные силы - и демократов, и олигархов, и бюрократов, и региональные элиты. Жесткое закручивание гаек может привести к "срыву резьбы", и он либо не будет избран на второй срок, либо, в случае даже получения "народной поддержки", убран недовольной элитой. Этому будут способствовать и провалы во внешней политике, неизбежные в условиях явно обозначившегося нарастания конфронтации с Западом. (Второй балканский кризис может оказаться для России роковым).
Таков один из возможных сценариев развития событий и, наверное, не самый вероятный при том условии, что В. Путин не окажется идеологически зашоренным "державником", уповающим исключительно на силовые методы решения сложных проблем. Иная судьба и, может быть, двенадцатилетний (в случае принятия предложений об избрании на семь лет) срок правления предстоит В. Путину, если он без промедления возьмет курс на дальнейшие глубокие рыночные преобразования и, будучи по всем признакам не слишком компетентным в экономических проблемах, возьмет в напарники твердого, убежденного и знающего рыночника в качестве даже не премьера, а, допустим, министра экономики с диктаторскими полномочиями в том, что касается вопросов функционирования рынка. Премьер в таком варианте должен осуществлять роль координатора деятельности всех министерств, выполнять представительские функции и быть пропагандистом проводимого курса. Сам же президент берет на себя задачу силовой "крыши" над сооружаемым зданием рыночной экономики, обеспечивающей ее правовые устои и конституционные основания (все то, что не смог сделать Б. Ельцин в отношение правительства Е. Гайдара). Назначение в мае, после инаугурации, на ключевой экономический пост деятеля праволиберальной ориентации, будь то Г. Греф, А. Кудрин или Л. Рейман, будет означать вступление именно на такой путь.
Другая возможность будет обозначена в том случае, если на посту премьера останется М. Касьянов, и правительство сохранит в основном свой нынешний состав. При таком раскладе нам предстоит в течение еще по меньшей мере года быть свидетелями жестокого противоборства олигархических кланов (условно говоря, "Семьи" и А. Чубайса), и лишь где-то весной 2001 года, когда В. Путин сделает свой окончательный выбор, увидеть новое правительство во главе с кем-то вполне неожиданным, ныне произрастающим в недрах "Семьи" или в чубайсовских теплицах. Тем временем будет укрепляться и силовая составляющая правительственных кадров, и на ведущих правительственных постах появятся выдвиженцы из числа работников силовых ведомств и из рядов военных, показавших себя в ходе решения чеченских проблем. При всех различиях указанных выше вариантов, следует ясно отдавать себе отчет в том, что и самый что ни на есть в экономическом плане либеральный из них в политических аспектах будет сопровождаться существенным "откатом" от либерально-демократических завоеваний предшествующего периода и отказом от услуг демократов-романтиков перестроечной и реформаторской волны. На очереди давно прогнозировавшийся рядом политологов "пиночетизм", который в наших условиях будет означать маскируемый новыми (православно-державными) идеологическими покровами возврат ко многим "совковым" формам политического устройства и стилистическим особенностям дореформенного быта.
Такому возврату, возможно, будет способствовать и то непреложное обстоятельство, что приход В. Путина к власти совпадает со временем поколенческой смены, когда "молодые волки" постараются убрать со сцены и заместить во власти укоренившуюся элиту. Если нынешнее поколение состоит из полярно противоположных и противоборствующих носителей ностальгических переживаний по теплому брежневскому стойлу и тех, кто отринули социализм и с изрядной долей утопической романтики бросились в пучину рыночных реформ (заметим, что многие потом разочаровались и вновь повернули к стойлу), то идущее на смену поколение более однородно. "Сыновья" и "младшие братья" реформаторов уже не испытывают эйфории новизны, хотят жить по-западному, но к Западу испытывают недоверие, проникнуты скептицизмом (если не цинизмом), к прошлому ностальгии не питают, но кое-что из мифов о былом величии воспринимают легко. Это поколение сегодня проголосовало за В. Путина, но, как показывает анализ данных опросов, и в отношении к нему сохраняют некоторую настороженность.
