Политическая география современного Египта в свете последних президентских выборов

C 26 по 28 мая 2014 г. в Египте прошли очередные президентские выборы. Большинство принявших участие в голосовании египтян (96,91 %) проголосовало в пользу экс-министра обороны Абд ал-Фаттаха ас-Сисив то время, как лишь 3,09 % голосов было отдано за лидера левых кругов председателя Египетского народного движения Хамдина Сабахи. Известно, что основным противником избрания нового президента было запрещенное движение «Братья-мусульмане», чей фактический лидер Мухаммед Мурси был отстранен от власти в ходе революции 30 июня и военного переворота 3 июля 2013 г. , а действие принятой в декабре 2012 г. в ходе его правления конституции было приостановлено. Ассоциация призывала своих сторонников бойкотировать президентские выборы 2014 г. Несколько парадоксальным образом проведенный нами математический анализ результатов египетских президентских выборов мая 2014 года показал, что уровень поддержки египтянами движения «Братьев-мусульман» за первые пять месяцев этого года очень заметно вырос (особенно в Среднем Египте), а однозначно более высокий уровень поддержки у современных властей сохраняется только в большинстве провинций Дельты и Порт-Саиде.

Эмблема Египетской избирательной комиссии по президентским выборам 2014 г. Источник:https://upload. wikimedia. org/wikipedia/ar/4/40/%D9%84%D8%AC%D9%86%D8%A9_%D8%A7%D9%84%D8%A7%D9%86%D8%AA%D8%AE%D8%A7%D8%A8%D8%A7%D8%AA_%D8%A7%D9%84%D8%B1%D8%A6%D8%A7%D8%B3%D9%8A%D8%A9_2014.jpg

В нашем прошлом исследовании, посвященном анализу конституционного референдума 2014 г. , мы писали о том, что существует корреляция между числом лиц, не принявших участие в референдуме 2014 г. , и числом сторонников «Братьев-мусульман» в соответствующей провинции. Ситуация осложнялась тем, что число лиц, принявших участие в референдуме в той или иной провинции, зависело не только от численности тех её жителей, кто поддерживал «Братьев», но и от уровня пассивности населения в той или иной провинции. Ввиду чего нами была предложена методика разделения тех, кто поддерживает «Братьев-мусульман», и пассивных граждан в целях количественной оценки реального уровня поддержки «Братьев» в египетских регионах. В данном исследовании мы попробуем, используя аналогичные математические методы, выявить реальный уровень поддержки «Братьев-мусульман» спустя полгода, основываясь на результатах президентских выборов 2014 г.

Силы безопасности охраняют избирательный участок в Каире 27 мая 2014. Источник: https://upload. wikimedia. org/wikipedia/commons/6/6e/Security_outside_a_polling_station_in_Cairo_-_27-May-2014.jpg

Для начала постараемся определить, можно ли вообще оценивать поддержку «Братьев» по проценту не принявших участие в президентских выборах 2014 г. в соответствующей провинции. Для этого операционализируем нашу гипотезу следующим образом: чем нижедоля лиц, принявших участие в президентских выборах 2014 г. в данной провинции, тем выше должна быть доля проголосовавших там за Мухаммеда Мурси во втором туре президентских выборов 2012 г. Статистическая проверка данной гипотезы даёт следующие результаты (см. Рис. 1):

Рис. 1. Корреляция между долей граждан, принявших участие в президентских выборах 2014 г. , и процентом проголосовавших за Мухаммеда Мурси во втором туре президентских выборов 2012 г.

Примечание: r = – 0,679; R² = 0,462, α = 0,0001.

Как мы видим, существует сильная и высоко значимая статистически отрицательная корреляция между долей тех, кто голосовал за М. Мурси в 2012 г. и долей граждан, принявших участие в президентских выборах 2014 г. Другими словами, в тех провинциях, где выше процент НЕ принявших участие в президентских выборах 2014 года, там выше и процент тех, кто проголосовал за Мурси два года назад. Это подтверждает гипотезу о том, что уровень поддержки «Братьев-мусульман» в данной провинции тем выше, чем больший процент ее жителей не принял участие в выборах 2014 г.

Теперь проверим наличие корреляции между долей лиц,не принявших участие в президентских выборах 2014 г. , и процентом проголосовавших в пользу принятия конституции 2012 г. Конституцию 2012 г. откровенно «проталкивали»«Братья-мусульмане», поэтому процент поддержавших эту конституцию не может не отражать уровень поддержки этого движения в той или иной провинции, а значит он должен отрицательно коррелировать с процентом принявших участие в выборах президента 2014 г. , который «Братья» призывали бойкотировать. Статистическая проверка данной гипотезы даёт следующие результаты (см. Рис. 2):

Рис. 2. Корреляция между долей граждан, принявших участие в президентских выборах 2014 г. , и процентом голосов, отданных в поддержку конституции на референдуме 2012 г.

Примечание: r = – 0,787; R² = 0,619, α<< 0,0001.

Здесь наблюдается еще более сильная зависимость (r = – 0,787; R² = 0,619), нежели в случае с теми, кто голосовал за М. Мурси в 2012 г. То есть чем меньше времени прошло между голосованием, тем сильнее оказывалась зависимость – вполне предсказуемым образомданные двухлетней данности оказались менее точным индикатором уровня современной поддержки Братьев-мусульман, нежели данные полуторагодовой давности.

Однако «Братья-мусульмане» в тенденции обладают более высокой поддержкой в более отсталых регионах страны, где при этом наблюдается более низкий уровень политической активности населения. В этой связи было бы некорректным рассматривать всех не принявших участие в выборах 2014 г. в качестве однозначных сторонников «Братьев». Действительно, за особо низким уровнем участия в президентских выборах 2014 г. в некоторых египетских провинциях, в принципе, могла скрываться не только поддержка «Братьев-мусульман», но в некоторой степени и политическая пассивность обитателей соответствующих провинций. Из чего вытекает необходимость отделения доли политически пассивных граждан от доли тех, кто поддерживает «Братьев-мусульман». Для этого проведём множественный регрессионный анализ интересующих нас показателей¹ (см. Табл. 1):

Табл. 1. Множественная регрессия

В качестве зависимой переменной нами была выбрана доля голосов, отданных за М Мурси во втором туре президентских выборов 2012 г. , что можно интерпретировать в качестве индикатора (пускай и не вполне совершенного) уровня поддержки «Братьев-мусульман» в соответствующих провинциях². В качестве регрессоров мы взяли долю граждан, воздержавшихся от участия в референдуме по конституции 2012 г. (что, как было показано нами ранее [http://polit.ru/article/2014/03/10/egypt/], являлось, прежде всего, показателем политической пассивности), иотказ от участия в президентских выборах2014 г. (что, как мы могли видеть это выше, являлось, прежде всего, показателем поддержки «Братьев»). Таким образом, введение этих двух переменных позволяет нам в заметной степени отделить сторонников исламистов от политически пассивных граждан. Однако в результате построения множественной регрессии по данным майских президентских выборов статистически значимым оказался лишьодин регрессор – доля граждан, не принявших участие в президентских выборах мая 2014 г. (α₂₀₁₄ = 0,00007), в то время как по результатам анализа выборной статистики январского конституционного референдума того же года статистически значимыми оказались оба независимых регрессора.

Два данных регрессионных анализа могут быть интерпретированы следующим образом. Полгода назад среди неявившихся на выборы в равно значимой степени наблюдались как те, кто умышленно их бойкотировал, солидаризируясь с «Братьями», так иполитически пассивное население. Для майских же президентских выборов 2014 годаполучается, что не пришедшие к избирательным урнам граждане были в основном настроены в пользу «Братьев», доля же граждан, не пришедших на выборы по причинам своей общей политической пассивности, оказалась в этом случае статистически незначимой. Это, конечно же, не значит, что политически пассивных граждан в Египте вообще не осталось. Конечно же, нет. Они остались там вне всякого сомнения. Это лишь значит, что доля граждан, не принявших участие в голосовании из-за своей политической пассивности, в конце мая 2014 года резко сократилась по сравнению с январем, а среди непроголосовавших стали абсолютно доминировать те, кто не принял участия в выборах в знак поддержки движения Братьев-мусульман.

Повторим, что данная существенная трансформация, обнаруженная нами в египетской избирательной статистике, на наш взгляд, отражает прежде всего те самые серьезные успехи, которых современным египетским властям удалось добиться для увеличения явки избирателей.

Для этого власти решили продлить голосование на целый день, организовали массовую агитационную кампанию по всем контролируемым ими информационным каналам, провели акции по бесплатной доставке к месту голосования и обратно и т. д. В результате, им удалось вытащить к избирательным урнам очень большое число египтян, еще 25 мая не имевших твердого намерения голосовать. Но вытащить-то им на избирательные участки удалось прежде всего пассивных сторонников экс-маршала, но никак не пассивных сторонников братьев-мусульман (пассивные сторонники братьев-мусульман оказались как бы под двойной защитой от призывов властей прийти на выборы – от участия в выборах их охраняла, как исходная антипатия к идее участия в голосовании, так и солидарность с братьями-мусульманами). В результате, если на конституционном референдуме среди не принявших участие в голосовании со статистически высокой значимостью оказались представленными как пассивные сторонники правящего режима, так и сторонники (и пассивные, и активные) братьев-мусульман, то на президентских выборах (как показывают наши расчеты) среди воздержавшихся от голосования уже абсолютно доминировали сторонники Братьев-мусульман. Таким образом, проведенный выше регрессионный анализ подтверждает, что среди не пришедших в мае 2014 г. к избирательным урнам египтян преобладали не столько пассивные настроения, сколько (как активная, так и пассивная) проихванская позиция.

Проведенный регрессионный анализ позволяет построить следующее уравнение (1), позволяющее оценить количественно уровень поддержки «Братьев-мусульман»:

где P_MB– уровень поддержки «Братьев-мусульман» в провинциях Египта, %;

A₂₀₁₂ – доля граждан, воздержавшихся от участия в референдуме по конституции 2012 г. , %;

A₂₀₁₄ – доля граждан, воздержавшихся от участия в президентских выбора 2014 г. , %.

Расчёты по этой формуле позволяют оценить долю имеющих право голоса египтян, активно поддерживающих «Братьев-мусульман», в провинциях АРЕ следующим образом (см. Табл. 2): 

Табл. 2. Уровень поддержки «Братьев-мусульман» в провинциях Египта

Из приведенной выше таблицы видно, что наибольший процент сторонников «Братьев-мусульман» (более 60 %) наблюдается в таких провинциях, как Марса Матрух (72 %), Файум (68 %), Минья (64 %), Сохаг (64 %), Асьют (63 %), Северный Синай (63 %), Бани Суеф (61 %) и Кена (61 %). При этом данный показатель демонстрирует долю взрослого населения (обладающего правом голоса), поддерживающего «Братьев» в египетских регионах. Таким образом, проведённые расчёты показывают, что «Братья-мусульмане» обладают особо высокой поддержкой в Среднем Египте, расположенной на крайнем северо-западе страны провинции Матрух и в Северном Синае³ (см. Рис. 3):

Рис. 3. Провинции АРЕ с наибольшей долей граждан, активно поддерживающих «Братьев-мусульман»

Условные обозначения: 1 – Александрия; 2 - Асуан; 3 - Асьют; 4 – Бехейра; 5 – Бани Суэф; 6 - Каир; 7 – Дакахлийа; 8 – Дамиетта; 9 - Файум; 10 - Гарбийа; 11 - Гиза; 12 - Исмаилия; 13 – Кафр аш-Шейх; 14 – Марса Матрух; 15 - Минья; 16 - Мануфийа; 17 – Новая Долина; 18 – Северный Синай; 19 – Порт Саид; 20 - Калубийа; 21 – Кена; 22 – Красное море; 23 – Шаркийа; 24 - Сохаг; 25 – Южный Синай; 26 - Суэц; 27 - Луксор.

Теперь вычислим уровень пассивности в египетских провинциях, который будет представлять собой разницу между долей граждан, воздержавшихся от участия в президентских выборах 2014 г. , и долей сторонников«Братьев-мусульман», подсчитанной на основе результатов регрессионного анализа (с учетом уже упоминавшегося выше очень значительного уровня стандартной ошибки, наблюдаемого в нашем регрессионном анализе). Полученные в итоге оценки уровня политической пассивности в провинциях Египта выглядят следующим образом (Табл. 3)⁴:

Табл. 3. Оценки процента граждан, воздержавшихся от участия в президентских выборах мая 2014 г. из-за своей политической пассивности, в различных провинциях Египта

Как мы видим, провинции с наиболее высоким уровнем политической пассивности остались те же, что и в прошлый раз – это прежде всего Верхний Египет (представленный провинцией Асуан) и примыкающие к нему провинции Среднего Египта (Кена, Луксор и Асьют). С другой стороны, даже в этих провинциях число не принявших участия в голосовании по причине своей политической пассивности (а не в знак поддержки «Братьев-мусульман») резко сократилось. Значительно сократилось оно и во всех других провинциях, что, конечно же, объясняется прежде всего предпринятыми властями достаточно эффективными действиями по увеличению явки на выборах 2014 г.

Обладая данными по уровню политической пассивности египетских граждан в ходе выборов 2014 г. , а также учитывая высокий уровень стандартной ошибки, наблюдаемый в использованной нами множественной регрессии, мы можем вычислить несколько более достоверный уровень поддержки «Братьев-мусульман» в Египте в мае 2014 г. Откалиброванный таким образом уровень поддержки «Братьев-мусульман» по египетским провинциям распределяется следующим образом (см. Табл. 4): 

Табл. 4. Откалиброванная оценка уровня поддержки «Братьев-мусульман» в различных провинциях Египта. по данным анализа результатов президентских выборов 26–28 мая 2014 г.

Здесь представляется необходимым сделать следующий комментарий. Может, конечно же, показаться очень странным то обстоятельство, что в мае 2014 г. поддерживающим Братьев-мусульман, по нашим расчётам, оказалось небольшое, но все-таки большинство обитателей провинций Южный Синай и Красное море⁵. Ведь там сосредоточено большинство предприятий египетской туриндустрии, а как-то сложно себе представить, чтобы Братьев-мусульман могло поддерживать большинство ее работников. На самом деле, это очевидное противоречие объясняется достаточно простым образом. Дело в том, что согласно закону египтяне голосуют не по месту работы, а по месту «прописки», а большинство работников египетской туриндустрии в провинциях Южный Синай и Красное море составляют не достаточно малочисленные коренные местные жители, а выходцы из других перенаселенных египетских провинций, где работники туриндустрии обычно и прописаны. Именно эта категория египетского населения оказалась особо эффективным объектом воздействия египетских властей по привлечению дополнительных избирателей на избирательные участки 28 мая 2014 года (в особенности благодаря мерам по организации бесплатного провоза египтян до мест их прописки и обратно). Именно эта категория египетского населения принесла ас-Сиси особо много дополнительных голосов. Но принесла она их по месту своей прописки, а не в провинциях Южный Синай и Красное море…

Рассмотрим далее показатель, характеризующий соотношение граждан, поддерживающих «Братьев-мусульман», с теми, кто поддерживает режим ас-Сиси. Долю последних по провинциям мы оцениваемна основании результатов выборов 2014 г. через делениечисла голосов, отданных в поддержку ас-Сиси в соответствующей провинции, на общую численность граждан, обладающих правом голоса в данной провинции. Таким образом, процент поддерживающих правящий режим по египетским провинциям может быть оценен следующим образом (см. Табл. 5):

Табл. 5. Уровень поддержки режима ас-Сиси в провинциях Египта
по ситуации на 26–28 мая 2014 г.

Теперь подсчитаем соотношение египетских граждан, поддерживающих «Братьев-мусульман», с теми, кто поддерживает правящий режим, которое условно назовем «индексом силы позиций Братьев-мусульман» (I_MB), который был рассчитан по формуле (2):

где P_MB– процент населения, поддерживающего Братьев-мусульман в данной провинции Египта, а

P_M– процент населения, поддерживающего режим ас-Сиси в этой же провинции.

Рассчитанный нами «индекс силы позиций Братьев-мусульман» позволяет оценить, сколько сторонников «Братьев» приходится на сто сторонников правящего режима в провинциях Египта (Табл. 6).

Табл. 6. «Индекс силы позиций Братьев-мусульман» (число сторонников Братьев-мусульман, приходящихся на 100 сторонников правящего режима)

Нетрудно заметить, что число сторонников «Братьев-мусульман» особенно сильно превышает число сторонников правящего режима во всех провинциях Среднего Египта за исключением туристически ориентированного Луксора (Асьюте, Файйуме, Сохаге, Бани-Суефе, Миньи и Кене), а также в Матрухе на северо-западе страны и в Северном Синае. Отметим, что список этот практически не изменился с января этого года (http://polit.ru/article/2014/03/10/egypt/), когда именно в этих провинциях (за единственным исключением в виде Северного Синая) наблюдалось максимальное превышение численности сторонников Братьев-мусульман над численностью сторонников военных во главе с маршалом ас-Сиси. Вместе с тем, за последние месяцы в политической географии АРЕ произошли и очень существенные изменения. Действительно, если список провинций с максимальным уровнем поддержки населением движения «Братьев-мусульман» и остался практически прежним, то уровень данной поддержки в этих провинциях за первые пять месяцев 2014 года очень заметно вырос. Более того в начале года только в этих провинциях и наблюдалось превышение числом сторонников «Братьев-мусульман» числа сторонников военных. К концу мая к этим провинциям наряду с Северным Синаем добавились ещё и Асуан, Новая Долина, Суэц, Бухэйра и (что может представлять собой потенциально особую опасность для режима ас-Сиси) Гиза, включающая в себя по сути дела и очень заметную лежащую на левом берегу Нила часть Каира⁶. В начале года сторонники военных ощутимо численно преобладали над сторонниками «Братьев-мусульман» в Кафр аш-Шейхе, Исмаилие, Дамиетте и (что особенно важно) Александрии и Каире. К концу мая численность и тех, и других во всех этих провинциях приблизительно сравнялась (см. Рис. 4):

Рис. 4. Уровень поддержки основных политических сил в провинциях Египта

Условные обозначения: 1 – Александрия; 2 - Асуан; 3 - Асьют; 4 – Бехейра; 5 – Бани Суэф; 6 - Каир; 7 – Дакахлийа; 8 – Дамиетта; 9 - Файум; 10 - Гарбийа; 11 - Гиза; 12 - Исмаилия; 13 – Кафр аш-Шейх; 14 – Марса Матрух; 15 - Минья; 16 - Мануфийа; 17 – Новая Долина; 18 – Северный Синай; 19 – Порт Саид; 20 - Калубийа; 21 – Кена; 22 – Красное море; 23 – Шаркийа; 24 - Сохаг; 25 – Южный Синай; 26 - Суэц; 27 - Луксор.

Последними прочными оплотами правящего режима остается большинство провинций Дельты⁷ (а также непосредственно граничащий с Дельтой Порт-Саид), однако и в этих провинциях уровень поддержки Братьев-мусульман за первые пять месяцев этого года очень заметно вырос.

Наблюдаемый рост популярности Братьев-мусульман (и снижение популярности режима ас-Сиси) связан со многими факторами. По-видимому, определенную роль здесь сыграли неоправданно жесткие и широкомасштабные репрессии, к которым прибегли в марте и апреле египетские власти для подавления движения Братьев-мусульман, вершиной которой стал вынесенный 28 апреля 2014 года в городе Минья смертный приговор сразу 683 братьям-мусульманам (включая и верховного руководителя [муршид `амм] этой организации Мухаммада Бади`) (см. , например: Thabit, Michael 2014). Обратим внимание, что Минья находится в Среднем Египте с его ярко выраженной клановой организацией и обширными семейно-родственными связями. И у большинства каирцев множество родственников и знакомых. А у обитателей Среднего Египта их ещё больше (речь идёт буквально о сотнях родственников и знакомых у каждого). И если кому-то из них выносится смертный приговор, то это будет однозначно настраивать эти несколько сот человек против властей. Таким образом, в такого рода контексте один только такой приговор был способен настроить против властей несколько сот тысяч обитателей Миньи уже в силу механизма семейно-родственных связей (и это при том, что общее число избирателей в этой провинции не превышает 3 млн чел. ). Добавим также, что из общей теории революционной дестабилизации известно, что столь масштабные беспорядочные репрессии скорее снижают устойчивость режима, чем ее укрепляют: «Эффективность репрессий зависит от их масштабов и контекста. Мощные чётко сфокусированные репрессии, направленные на небольшую “девиантную”группу, могут восприниматься населением как свидетельство эффективности государства и усмирять оппозицию. Однако репрессии…, которые настолько несфокусированны и беспорядочны, что затрагивают невиновных, или затрагивают такие группы, которые населением рассматриваются в качестве репрезентативных и имеющих основания для своих протестов, могут быстро подорвать восприятие населением режима в качестве эффективного и справедливого» (Goldstone 2001: 161; см. также: White 1989). Достаточно очевидно, что весенняя волна репрессий против Братьев-мусульман относилась именно ко второй категории, ослабляющей поддержку населением режима.

Однако в еще большей степени снижение поддержки египтянами режима ас-Сиси в январе–мае 2014 года было связано, на наш взгляд, с ухудшением экономической ситуации в АРЕ. Военные, придя к власти в стране 3 июля 2013 года, получили своего рода карт-бланш от заметной части египетского населения под надежды на быстрое улучшение экономической ситуации. Надежды эти в первое время после переворота вроде бы начинали оправдываться. Новым властям удалось быстро ликвидировать перебои с электричеством и бензином, доставлявшими массу неудобств египтянам вообще (и каирцам в особенности) в июне 2013 года, накануне Революции 30 июня и Переворота 3 июля (в дальнейшем, впрочем, выяснилось, что перебои эти были искусственно организованы находившимися в сговоре с военными бизнесменами, стремившимися подогреть народное недовольство администрацией Братьев-мусульман). Новой власти удалось получить массированную финансовую помощь от нефтяных монархийПерсидского залива, отодвинув угрозу дефолта. Новым властям удалось наладить хорошие отношения с египетским бизнес-сообществом, обеспечив начало возвращения египетских капиталов из-за границыи устойчивый рост египетских биржевых индексов (см. Рис. 5). В результате, администрации ас-Сиси – Адли Мансура – ал-Баблауи удалось приостановить снижение темпов роста египетского ВВП и даже добиться некоторого роста этих темпов в первом квартале 2014 года (см. Рис. 6).

Однако успехи эти не оказались устойчивыми. Во многом режим пострадал от порожденных им надежд на заметное улучшение жизни широких слоев населения. В феврале Египет оказался охваченным волной забастовок в провинциях с высоким уровнем поддержки правящего режима, участники которых выдвигали преимущественно экономические требования. Трудно сказать, почему режим не пошел на удовлетворение этих требований в достаточном объеме (возможно, определенную роль здесь сыграло то обстоятельство, что военные, фактически контролировавшие правительство ал-Баблауи, не могли дать санкции на масштабное удовлетворение требований бастующих, выполняя свои обязательства перед экономической элитой, оказавшей им мощнейшую поддержку в критические дни июня –июля 2013 года [см., например, http://polit.ru/article/2014/02/03/egypt/]). Забастовочная волна нарастала, сыграв, по-видимому, свою роль в отставке правительства ал-Баблави. Определенную логику в этом маневре египетских властей найти, конечно, можно – важно было развести репутацию нового президента со стремительно терявшим популярность ал-Баблауи. Но шаг этот был и довольно рискованным. Действительно правительство ал-Баблауи только-только смогло освоиться с управлением находящейся в критическом состоянии египетской экономикой. «Смена коней на переправе» всегда связана с определенным риском. И в данном случае риск, возможно, и не был достаточно оправданным.

Тем временем ралли на египетской бирже начало принимать масштабы классического финансового пузыря. Египетские биржевые индикаторы продолжали стремительно расти, несмотря на ухудшение макроэкономической ситуации (это именно логика финансового пузыря, когда рост порождает рост, несмотря не на что – пока пузырь не лопнет). Мы обратили внимание на этот пузырь в феврале и спрогнозировали (с использованием математической методики Д. Сорнетта )то, что он лопнет уже в марте (http://polit.ru/article/2014/03/02/egypt/). В марте он и лопнул (см. Рис. 5).

Рис. 5. Динамика главного египетского биржевого индекса EGX30, июль 2012 – апрель 2014 гг.

Источник:http://www.bloomberg.com/quote/CASE:IND/chart

За этим стояло сокращение притока инвестиций в египетскую экономику. К маю 2014 года темпы роста египетского ВВП замедлились до 1% (в пересчете на год) (см. Рис. 6):

Рис. 6. Динамика поквартальных темпов роста ВВП АРЕ (%, в пересчете на годовые), III квартал 2011 г. – II квартал 2014 г.

Источник: http://www.tradingeconomics.com/egypt/gdp-growth-annual

Здесь нужно иметь в виду, что темпы роста населения всё ещё остаются в Египте на уровне более 1,6% в год. Таким образом, темпы роста ВВП уровня 1% в год фактически означают снижение ВВП на душу населения – т. е. фактически заметное снижение уровня жизни значительных масс населения. И это на фоне массовых ожиданий – когда же, наконец, обещания властей сбудутся? Когда же все принесённые нами жертвы принесут плоды? Когда же мы, наконец, начнём жить лучше?

Стоит ли на этом фоне удивляться росту поддержки населением главной оппозиционной силы Египта? И снижению поддержки им правящего режима?

Значит ли это, что режим ас-Сиси в самое ближайшее время падет?

Мы в этом совсем не уверены.

Напомним, что, как говорил классик, для того, чтобы произошла революция, не достаточно чтобы «низы не хотели» жить по-старому. Надо ещё чтобы и «верхи не могли»(Ленин 1969 [1915]: 218). Речь идёт о первом ленинском признаке революционной ситуации, который Владимир Ильич формулировал следующим образом: «Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис “верхов”» (Ленин 1969 [1915]: 218). Отметим, что этот признак восходит к четвертому признаку революционной ситуации по К. Каутскому, у которого В. И. Ленин и позаимствовал идею сформулировать эти признаки: «доверие к господствующему режиму, вера в его силу и устойчивость должны быть поколеблены у самих орудий его – бюрократии и армии» (Каутский 1959 [1909]: 77). Отметим, что важность этого условия революционной ситуации (как правило, в формулировке «внутриэлитный конфликт») отмечалась в дальнейшем практически во всех теориях революции (об этом см. , например: Goldstone 2001, 2014); показала это условие свою чрезвычайную важность и в ходе событий Арабской весны (Коротаев, Зинькина, Ходунов 2012; Малков и др. 2013; Гринин, Коротаев 2014; Исаев, Коротаев 2014; Nepstad 2011; Issaevetal. 2013; Korotayevetal. 2014).

На этом фоне мы уже обращали внимание на то, что важнейшим фактором, обеспечившим быструю победу Египетской революции 2011 года, был мощнейший конфликт между египетской военной и экономической элитой (см.: http://polit.ru/article/2014/02/03/egypt/). При этом важнейшим фактором, обеспечившим быструю победу Революции 30 июня – Переворота 3 июля 2013 года, было как раз примирение египетской военной и экономической элиты, выступивших в июне – июле 2013 года единым хорошо скоординированным блоком (см. : http://polit.ru/article/2013/09/20/egypt/ ). Судя по всему, единство этого блока в достаточно высокой степени сохраняется вплоть до настоящего времени, а как известно, режимы, построенные на монолитно сплоченных блоках элит могут проявлять чудеса устойчивости, выдерживая бури народного недовольства (см. , например: Goldstone 2001, 2014), классическим недавним примером чего может служить фантастическая устойчивость режима Асада в Сирии.

Какие-то признаки трещин в египетском правящем блоке элит всё-таки есть.

Стоит обратить внимание на то, что в соответствии с принятой в январе 2014 г. конституцией должность министра обороны выглядит заметно более привлекательной, нежели пост президента. Именно министр обороны является верховным главнокомандующим (статья 201), он выведен из подчинения президенту (статья 234) и подотчетен непосредственно председателю Высшего совета вооруженных сил (а эти две должности в Египте, как правило, совмещаются). Ввиду нестабильной ситуации в стране должность президента выглядит более уязвимой по сравнению с постом министра обороны во многом из-за того, что лидеру страны в ближайшее время предстоит провести ряд непопулярных социально-экономических реформ. В этой связи необыкновенно долгая затяжка с объявлением ас-Сиси своего решения о выдвижении своей кандидатуры на выборы в президенты АРЕ представляется совсем не случайной. Действительно, ему было бы выгоднее остаться министром обороны, передав какому-то гражданскому лицу ответственность за проведение в Египте требуемой (и при этом заведомо непопулярной) социально-экономической политики. При этом реальный контроль над страной оставался бы в руках военных во главе с министром обороны.

Интересно, что в Конституции прописано, что подобное положение министра обороны будет сохраняться на протяжении первых двух избирательных циклов (статья 234), т. е. того периода времени за который страна, как ожидается, должна будет выйти из затянувшегося социально-экономического кризиса. Поэтому можно полагать, что для ас-Сиси было бы выгоднее занять пост президента после завершения двух избирательных циклов.

Позиция Высшего совета вооруженных сил Египта относительно президентского будущего ас-Сиси во многом объясняется тем, что для египетских генералов было выгодно выдвинуть своего человека на пост президента, “разыграв” между собой освободившуюся должность министра обороны. Все это может свидетельствовать о наличии борьбы интересов внутри армейской верхушки Египта, в которой существующее распределение сил оказалось, по мнению некоторых наблюдателей, не в пользу уже экс-министра обороны. При этом, выдвинув ас-Сиси на пост президента страны, военные при нынешней конституции получают возможность поставить нового президента под свой контроль, избавив себя тем самым от ситуации, при которой ас-Сиси мог бы проводить независимую от военных политику подобно тому, как это случилось в ходе правления Х. Мубарака, когда экономическая элита, окружавшая его сына Гамаля вступила в конфликт с армией.

На этом фоне, возможно, и не вполне случайно, что египетский биржевой пузырь лопнул в точности в день объявления ас-Сиси своего решения идти на президентские выборы (возможно, это нарушало какие-то планы какой-то важной группировки экономической элиты).

Однако трещины эти не выглядят столь уж фатальными. Впрочем, серьезный внутриэлитный конфликт в авторитарных режимах является слабо обнаружимым практически по определению – действительно, если такой конфликт выходит на поверхность и получает достаточно широкую известность в условиях стабильности, то авторитарное руководство его обычно ликвидирует на корню (скажем, если авторитарный правитель получает достоверную информацию, что, тот или иной силовой блок проявит к нему в критический момент нелояльность, то он скорее всего сменит его руководство, не дожидаясь критического момента). И это один из важнейших факторов непредсказуемости революций⁸.

Прил. 1. Сводная таблица уровня поддержки основных политических сил
по провинциям Египта.

Исследование выполнено при поддержке РНФ (проект № 14-18-03615).

Литература

Гринин Л. Е. , Коротаев А. В. 2014. Революция vs демократия (революция и контрреволюция в Египте). Полис3: 139–158.

Исаев Л. М. , Коротаев А. В. Египетский переворот 2013 года: опыт эконометрического анализа. Азия и Африка сегодня 2: 14–20.

Коротаев А. В. , Зинькина Ю. В. , Ходунов А. С. 2012 (Ред. ). Арабская весна 2011 года. Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. М. : УРСС.

Малков С. Ю. , Коротаев А. В. , Исаев Л. М. , Кузьминова Е. В. 2013. О методике оценки текущего состояния и прогноза социальной нестабильности: опыт количественного анализа событий Арабской весны. Полис (Политическиеисследования) 3: 137–162.

Goldstone J. 2001. Toward a Fourth Generation of Revolutionary Theory. Annual Review of Political Science 4: 139–187.

Goldstone J. 2011. Understanding the Revolutions of 2011: Weakness and Resilience in Middle Eastern Autocracies. Foreign Affairs 90/3: 8–16.

Goldstone J. 2014. Revolutions. A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press.

Issaev L. , Korotayev A. , Malkov S. , Shishkina A. 2013. Toward the development of methods of estimation of the current state and forecast of social instability: a quantitative analysis of the Arab Spring events. Central European Journal of International and Security Studies 7/4: 247–283.

Korotayev A. , Issaev L. , Malkov A, Shishkina A. 2014. The Arab Spring: A Quantitative Analysis. Arab Studies Quarterly 36/2: 149–169.

Nepstad S. E. 2011. Nonviolent Resistance in the Arab Spring: The Critical Role of Military-Opposition Alliances. Swiss Political Science Review 17/4: 485–491.

Thabit M. , Michael M. 2014. Egyptian judge sentences 683 to death in another mass trial. Thestar. com 28. 04. 2014. URL: http://www. thestar. com/news/world/2014/04/28/egyptian_judge_sentences_683_to_death_in_another_mass_trial. html.

White R. 1989. From Peaceful Protest to Guerilla War. AmericanJournalofSociology 94: 1277–1302.

Примечания

1. Обоснование использованной здесь методики было дано нами ранее в статье, посвященной количественному анализу результатов голосования по конституционному референдуму января 2014 г. (http://polit.ru/article/2014/03/10/egypt/).

2. Здесь стоит оговориться, что, конечно же, среди тех, кто голосовал за М. Мурси была доля граждан, не поддерживающих «Братьев-мусульман», но не желающих возвращаться к режиму правления военных, с коими ассоциировался соперник М. Мурси, генерал Ахмед Шафик. Однако последующие события достаточно наглядно показали, что таковых было заметно меньше, нежели последовательных сторонников исламистов.

3. Однако здесь стоит иметь в виду, что для проведенного регрессионного анализа характерен довольно высокий уровень стандартной ошибки), в результате мы можем говорить об оценках уровня поддержки «Братьев-мусульман» и правящего режима по провинциям лишь с точностью порядка 10%.

4. Еще раз отметим, что столь низкие (для Египта) значения данного показателя объясняются прежде всего предпринятыми властями достаточно эффективными действиями по увеличению явки на выборах 2014 г.

5. К этой же группе провинций можно отнести и очень небольшую, но очень привлекательную в туристическом плане провинцию Луксор.

6. Формально к этой же группе провинций можно отнести Южный Синай, Красное море и Луксор, однако здесь надо учитывать сделанные выше в отношении этих трёх «туристических» провинций оговорки.

7. При этом существенно отметить, что речь здесь в большинстве случаем идёт об экономически развитых провинциях с очень многочисленным населением.

8. Дж. Голдстоун, например, отмечает, что степень слабости многих авторитарных режимов «становится явно зримой только в ретроспективе. Хотя не так уж и сложно идентифицировать государства с высокими уровнями коррупции, безработицы и персоналистской властью, степень, до которой элиты находятся в оппозиции к режиму, и вероятность того, что силовики переметнутся на другую сторону, становится явной только после начала широкомасштабных протестов. В конце концов, представители элиты (и в особенности силовики) имеют все основания прятать свои чувства к правителю до тех пор, пока не наступит критический момент; таким образом, оказывается невозможным определить заранее, какая именно провокация сможет привести к массовой (а не просто локальной) мобилизации. Поэтому стремительный коллапс такого рода режимов обычно оказывается для внешних наблюдателей полной неожиданностью» (Goldstone 2011: 11).

9. Напомним, что точность оценки здесь порядка ± 10 %.