«Посторанжевые» ощущения граждан или кто «выиграл» и кто «проиграл» в результате «оранжевой» революции в Украине

Более года назад в Украине было положено начало так называемой «оранжевой» революции. Тогда, согласно данным опросов, лишь 18% граждан принимали в ней непосредственное участие, однако 49% украинцев поддерживали на тот момент ее лидеров. Между тем, уже в сентябре 2005 года лишь 6% граждан заявили о своей поддержке новой власти и только 20% - о поддержке непосредственно президента. «Полит.ру» публикует исследование заведующего отделом социологии культуры и массовой коммуникации Института социологии НАН Украины Анатолия Ручки «Посторанжевые» ощущения граждан или кто «выиграл» и кто «проиграл» в результате «оранжевой» революции в Украине». Опираясь на данные многочисленных социологических исследований, автор детально анализирует эволюцию взглядов населения на протяжении почти года с момента начала «оранжевой» революции и приходит к выводу о массовом разочаровании бывших сторонников революции, которые в итоге оказались в настоящее время «проигравшей» стороной. Статья опубликована в последнем номере журнала «Вестник общественного мнения» (2005. № 6), издаваемого Аналитическим Центром Юрия Левады.

Сегодня, пожалуй, уже мало кто сомневается в том, что «оранжевая» революция 2004 г. была Событием в новейшей истории Украины. Ее значение, понятно, не определяется масштабом вовлеченных в нее участников. По данным репрезентативного опроса взрослого населения страны, проведенного Институтом социологии НАН Украины и Центром «Социс» (март 2005 г., N=1800), в непосредственных акциях «оранжевой» революции участвовало всего лишь около 18% граждан. Но ее смысл, характер и последствия не могли не затронуть так или иначе интересы всего украинского общества. В этом отношении весьма показательным является распределение ответов респондентов на вопрос о поддержке лидеров «оранжевой» революции. На момент опроса последних поддерживали 49% опрошенных, 31% — не поддерживали, 20% — затруднились с определенным ответом на данный вопрос.

Из приведенных данных можно сделать вывод, что «оранжевую» революцию поддерживала примерно половина взрослого населения страны, а не только те 18% граждан, которые принимали непосредственное участие в «оранжевых» акциях в Киеве, других городах и сельской местности Украины. Вместе с тем, как видим, третья часть взрослого населения не поддерживала свершившуюся «оранжевую» революцию.

По своему характеру данная революция является политической, так как она завершилась, с одной стороны, отстранением от власти политической группировки бывшего президента Леонида Кучмы, обвинявшейся в злоупотреблениях, коррупции, фальсификации президентских выборов 2004 г., а с другой, — приходом к власти новой политической команды нынешнего президента Виктора Ющенко, обещавшей не только привлечь к ответственности коррупционеров, виновных в злоупотреблениях, фальсификации выборов, но и повысить уровень жизни простого народа.

Если попытаться коротко охарактеризовать причины успешности «оранжевой» революции, то следует в первую очередь отметить ее объективные основания. Последние складывались в условиях возрастающего доминирования определенных олигархических кланов, которые пытались монополизировать в свою пользу не только большой и средний бизнес, но также законодательную, исполнительную и судебную власть в стране. Под угрозу тем самым были поставлены национальные интересы, демократическая направленность общественных преобразований, политические, экономические, социальные и культурные права граждан. Если к этому добавить всеохватывающую коррупцию, низкий уровень жизни населения, рост безработицы, ограничения свободы слова (особенно в СМИ), авторитарные рефлексы власти, попытки фальсификации результатов выборов и т.п., то можно прийти к вполне правомерному заключению о том, что украинская «оранжевая» революция отнюдь не является случайностью. Она объективно вызрела в условиях агрессивного олигархического капитализма. Ее инициировала активная «оранжевая» оппозиция, которая в ходе революционных событий пользовалась поддержкой большинства населения страны. В то же время успеху «оранжевой» революции в немалой степени «поспособствовал» правящий режим Л. Кучмы, который имел низкий уровень доверия со стороны общества.

В этой связи 45% опрошенных совсем не случайно считают, что «оранжевая» революция была осознанной борьбой граждан за свои права или стихийным протестом населения против ухудшения уровня своей жизни. Среди основных факторов политической активности граждан во время «оранжевой» революции опрошенные выделяют следующие: протест против власти (42%), надежда на улучшение своего материального положения (31%), непринятие кандидатуры одного из претендентов на должность Президента (25%), забота о будущем своих детей (22%), эмоциональный протест против несправедливости (20%).

Вместе с тем 36% опрошенных расценивали «оранжевую» революцию как государственный переворот, который был осуществлен при поддержке Запада или подготовлен «оранжевой» политической оппозицией. Это означает, что граждане Украины отнюдь не единодушны в оценках характера произошедшей революции. Изрядная доля населения (прежде всего те, кто не поддерживал лидеров «оранжевой» революции) расценивала ее как государственный переворот, а не как осознанную борьбу граждан за свои права или как стихийный протест населения против снижения уровня жизни.

Но откуда такой разнобой в оценках респондентов? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо, наверное, обратиться к более подробной социологической характеристике сторонников и оппонентов «оранжевой» революции. Прежде, чем перейти к рассмотрению данной характеристики, позволю себе сделать небольшое отступление.

Как утверждается в транзитологической литературе, успех или неуспех рыночных и демократических преобразований в переходных обществах с самого начала так или иначе связан с «зависимостью от пройденного пути». Это понятие (“path dependency”), как известно, ввел в научный дискурс Д. Норт (1990), который имел в виду зависимость исходных условий системной трансформации транзитных обществ от наследия их исторического пути. И хотя дальнейшее продвижение в направлении развитой демократии и эффективной экономики все больше (со временем) будет зависеть от действий (политики) правительств и функционирования заново созданной (преобразованной) институциональной системы, пройденный страною исторический путь будет, тем не менее, так или иначе давать о себе знать.

Это обстоятельство является достаточно характерным для современной Украины. Историческое прошлое страны, безусловно, накладывает свой отпечаток на восприятие и оценку актуальных явлений и событий. Для различных групп населения те или иные общественные явления и события (например, Переяславская Рада, Октябрьская революция, распад СССР) могут иметь разное значение, неодинаковый смысл. Такая вариативность проявляется (имеет продолжение) в определенном видении актуальной общественной ситуации, при принятии тех или иных решений, в различного рода социальных, политических и культурных практиках.

На определенную зависимость ментальности населения Украины от исторического прошлого указывает такой известный автор, как С.Хантингтон. В своей книге «Столкновение цивилизаций» (1996) от считает, что Украина является исторически расколотой страной с двумя культурами. Линия разлома между ними проходит прямо по центру страны вот уже несколько столетий. Западная Украина в различные моменты прошлого входила в состав Польши, Литвы, Австро–Венгрии. Значительная часть ее населения являются приверженцами униатской (греко–католической) церкви, которая совершает православные обряды, но признает верховенство Папы Римского. Западные украинцы в основном разговаривают на украинском языке и в своих воззрениях весьма националистичны. В то же время население Восточной Украины в массе своей является православным, разговаривает преимущественно на русском языке. Такие социокультурные различия между Западной и Восточной Украиной не могут не сказываться на ментальности их населения. Особенно это проявилось на президентских выборах 1994 г. Тогда действующий президент Леонид Кравчук, идентифицировавший себя в качестве национального политика, победил в двенадцати областях Западной Украины. А его оппонент Леонид Кучма, который во время предвыборной компании брал уроки разговорного украинского языка, одержал победу в тринадцати областях Восточной Украины (Хантингтон, 2003: 255–256).

После президентских выборов 2004 г. позицию маститого американского автора следует несколько уточнить. Я не думаю, что нужно столь категорически утверждать о расколотости Украины на две культуры. По–видимому, более правильным будет утверждение о существовании в рамках целостной украинской культуры нескольких региональных субкультур (Запада, Центра, Юга и Востока Украины). При этом, если на полюсах шкалы украинской ментальности находится население Западной и Восточной Украины, то срединное, промежуточное положение между ними занимают население Центра и Юга Украины. По многим показателям ментальность населения Центра близка ментальности населения Запада Украины, а ментальность населения Юга близка ментальности населения Востока Украины.

Итак, можно сказать, что в современной Украине сосуществуют две сильные субкультуры (Западной и Восточной Украины) и две менее сильные, но отнюдь не слабые субкультуры (Центра и Юга Украины). Ментальность населения этих субкультур действительно формировалась в зависимости от исторического наследия, которое в случае Запада и Востока Украины сильно различается. Сегодня же субкультуры Украины подвергаются массированному воздействию массовой культуры (через масс–медиа), различных процессов аккультурации и глокализации, в результате чего получают распространение разного рода меланж–эффекты, гибриды, смеси. Так, в политической сфере происходит одновременное формирование различных типов связи между политиками и электоратом: харизматического, идеологического и патронажного. Если харизматический тип связи держится на личной харизме, например, лидера политической партии, а идеологический — исключительно на привлекательности соответствующей идеологии, то патронажный тип связи предполагает прямой обмен выгодами между политиками и избирателями–клиентами (ты — мне голоса, я тебе — работу, материальную помощь, покровительство). В этом отношении на Западе и Центре Украины — особенно в городах — распространены и популярны харизматический и отчасти идеологический типы связи между политическими партиями и электоратом. В свою очередь на Востоке и Юге Украины доминирует патронаж. Понятно, что такое различие сказывается на ментальности населения и имеет определенное продолжение в соответствующих социальных и политических практиках.

Теперь перейдем к более детальной характеристике сторонников и оппонентов «оранжевой» революции. Для этого проанализируем так называемые «посторанжевые ощущения» респондентов, которые связаны с самооценкой их жизненных шансов в результате произошедшей «оранжевой» революции. Во внимание были приняты три группы опрошенных: (1) те, кто в результате «оранжевой» революции ощущает себя в «выигрыше» (таких в выборке оказалось 32%); (2) те, кто в результате «оранжевой» революции ощущает себя не в «выигрыше», но и не в «проигрыше» (56%); (3) те, кто в результате «оранжевой» революции ощущает себя в «проигрыше» (12%).

Интересно, что 79% тех, кто ощущает себя выигравшими в результатае «оранжевой» революции, считают последнюю осознанной борьбой граждан за свои права или стихийным протестом населения против прежней власти. Зато 83% тех, кто ощущает себя проигравшими в результате «оранжевой» революции, расценивают ее как государственный переворот. Кроме того, среди первых 88% на момент опроса поддерживали лидеров «оранжевой» революции, а среди вторых 85% — не поддерживали.

Ниже в табл. 1 приводятся данные, которые показывают распределение выделенных трех групп респондентов в зависимости от их статусных характеристик. Как видим, в распределении по полу доминируют те, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Второе место здесь занимают те, кто ощущает себя в «выиграше», третье — те, кто в «проигрыше». При этом различие процентных распределений между респондентами–мужчинами и респонентами–женщинами во всех трех случаях по критерию Стьюдента статистически не значимо.

В распределении по возрасту доминируют также те, кто не выиграл, но и не проиграл; второе место за теми, кто ощущает себя в «выигрыше» в результате «оранжевой» революции; третье занимают те, кто проиграл. Увеличение возраста сопровождается, как видим, увеличением доли тех, кто ощущает себя в «проигрыше». Однако различие процентных распределений между выделенными возрастными категориями во всех трех случаях статистически несущественно.

Распределение по национальности характеризуется в целом преобладанием тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Однако среди респондентов–россиян тех, кто не выиграл, но и не проиграл, статистически значимо больше (64%), чем среди респондентов–украинцев (54%). Одновременно среди респондентов–украинцев тех, кто ощущает себя в «выигрыше», статистически значимо больше (38%), чем среди респондентов–россиян (10%). Зато среди последних тех, кто проиграл в результате «оранжевой» революции, статистически значительно больше (26%), чем среди респондентов–украинцев (8%).

Распределение по родному языку в целом похоже на соответствующее распределение по национальности. Здесь также преобладают те, кто не выиграл, но и не проиграл. Однако среди респондентов, родным языком которых является русский, статистически значимо больше тех, кто не проиграл, но и не выиграл в результате «оранжевой» революции, чем среди респондентов, родным языком которых является украинский. В то же время среди опрошенных, родным языком которых является украинский, статистически значимо больше тех (44%), кто выиграл в результате «оранжевой» революции, чем среди опрошенных, родным языком которых является русский (11%). Зато среди респондентов, родным языком которых является русский, статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «проигрыше» (24%), чем среди респондентов, родным языком которых является украинский (5%).

Анализ распределения трех групп опрошенных по языку общения в семье (дома) показывает следующее. Среди респондентов, языком общения которых дома является преимущественно украинский, статистически значимо больше тех, кто выиграл в результате «оранжевой» революции (52%), чем среди опрошенных, языком общения которых дома является преимущественно русский (13%). Среди респондентов, кто дома общается преимущественно на украинском языке, также статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше», чем среди опрошенных, которые дома общаются как на украинском, так и на русском языках (в зависимости от обстоятельств). Зато среди респондентов, которые в семье общаются преимущественно на русском языке или как на русском, так и на украинском (в зависимости от обстоятельств), статистически больше тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате победы «оранжевой» оппозиции, чем среди опрошенных, кто общается дома преимущественно на украинском языке. В то же время среди респондентов, кто дома общается преимущественно на русском языке, статистически значимо преобладают те, кто ощущает себя в «проигрыше» (24%), чем среди опрошенных, которые общаются в семье преимущественно на украинском языке (3%).

В распределении по образованию преобладают те, кто не выиграл, но и не проиграл. Второе место здесь занимают те, кто выиграл в результате «оранжевой» революции, третье — те, кто ощущает себя в «проигрыше». Однако различие процентных распределений между образовательными категориями во всех трех случаях статистически не значимо.

Распределение трех выделенных групп респондентов по месту проживания характеризуется преобладанием тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Особенно это касается опрошенных, которые проживают в городах с населением свыше 250 тыс. чел. Среди них статистически значимо больше тех, кто не выиграл, но и не проиграл, чем среди респондентов, проживающих в сельской местности. В то же время среди жителей сельской местности статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше» (42%), чем среди опрошенных, которые проживают в городах с населением свыше 250 тыс. чел. (21%). Соответственно тех, кто ощущает себя в «проигрыше», менее всего в г. Киеве (5%) и сельской местности (7%), а более всего — в городах с населением свыше 250 тыс. чел. (18%). Среди респондентов, которые проживают в небольших городах, также статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше», чем среди опрошенных, которые проживают в городах с населением свыше 250 тыс. чел.

Анализ распределения выделенных групп респондентов в зависимости от региона их проживания показывает, что на Западе Украины доминируют те, кто ощущает себя в «выигрыше» в результате «оранжевой» революции (63%). На Юге, Востоке и даже в Центре страны статистически значимо преобладают те, кто не выиграл, но и не проиграл в результате данной революции. Одновременно среди респондентов Востока Украины статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «проигрыше» (31%), чем среди опрошенных Запада, Центра и Юга страны.

Распределение респондентов в зависимости от статуса занятости характеризуется преобладанием тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Второе место здесь занимают те, кто ощущает себя в «выигрыше», третье — те, кто в «проигрыше». Однако различие процентных распределений между категориями статуса занятости во всех трех случаях статистически не значимо.

Анализ распределения выделенных групп респондентов в зависимости от их социально–профессионального статуса также показывает перевес тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Особенно это касается представителей административного слоя, служащих, занятых нефизическим, рутинным трудом, малоквалифицированных рабочих, домохозяек. Более всего ощущают себя выигравшими такие социально–профессиональные группы, как предприниматели и самозанятые (38%), специалисты гуманитарного профиля (39%), безработные (36%), домохозяйки (33%), учащиеся/студенты (33%). Менее всего ощущают себя в «выигрыше» служащие (28%) и представители административного слоя (29%).

Распределение опрошенных в зависимости от материального статуса семьи (самооценка) также свидетельствует о преобладании тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Второе место здесь занимают те, кто ощущает себя в «выиграше», третье — те, кто проиграл. При этом наблюдается лишь один случай статистически значимого различия. Среди респондентов из семей среднего материального статуса статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше» (39%), чем среди опрошенных из семей низкого материального статуса (26%).

Распределение респондентов в зависимости от уровня удовлетворенности жизнью показывает перевес тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. Второе место здесь занимают те, кто ощущает себя в «выигрыше», третье — те, кто проиграл. В то же время среди удовлетворенных жизнью статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше» (43%), чем среди неудовлетворенных жизнью (25%).

Распределение опрошенных в зависимости от степени гордости гражданством Украины также характеризуется перевесом тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. В то же время среди респондентов с низкой степенью гордости гражданством Украины статистически значимо больше тех, кто ощущает себя не в «выигрыше», но и не в «проигрыше» (70%), чем среди опрошенных в высокой степенью гордости гражданством Украины (46%). Зато среди последних статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше» (46%), чем среди респондентов с низкой и средней степенью гордости гражданством Украины (16%). Кроме того, среди опрошенных с низкой степенью гордости гражданством Украины статистически значимо больше тех, кто ощущает себя в проигрыше (23%), чем среди респондентов с высокой степенью гордости гражданством Украины (8%).

Распределение респондентов в зависимости от интереса к политике показывает преобладание тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате «оранжевой» революции. В то же время среди опрошенных, которые совсем не интересуются политикой статистически значимо больше тех, кто ощущает себя не в «выигрыше», но и не в «проигрыше» (69%), чем среди респондентов, которые очень интересуются политикой (38%). Кроме того, среди последних статистически больше тех, кто ощущает себя в «выигрыше» (50%), чем среди опрошенных, которые совсем не интересуются политикой (19%) или интересуются нею в определенной мере (29%).

Анализ распределения выделенных групп респондентов в зависимости от их политико–идеологической самоидентификации показывает среди «правых» перевес тех, кто ощущает себя в «выигрыше» в результате «оранжевой» революции (62%). Среди «неидентифицированных» в политико–идеологическом отношении респондентов превалируют те, кто не выиграл, но и не проиграл (66%). Среди «левых» больше всего тех, кто ощущает себя в «проигрыше» (20%). Кроме того, среди «левых» статистически значимо больше тех, кто не выиграл, но и не проиграл (53%), чем среди «правых» (33%). В свою очередь среди «неидентифицированных» респондентов статистически значимо больше тех, кто не выиграл, но и не проиграл (66%), чем среди «левых» (53%). В то же время среди «правых» статистически значимо больше тех, кто выиграл в результате «оранжевой» революции (62%), чем среди «центристов» (28%), «левых» (27%) и «неидентифицированных» (26%).

Анализ распределения респондентов в зависимости от их религиозности свидетельствует, что среди греко–католиков и католиков превалируют те, кто ощущает себя в «выигрыше» в результате «оранжевой» революции. Среди нерелигиозных респондентов и православных преобладают те, кто не выиграл, но и не проиграл. Среди протестантов, исламистов, иудаистов и нерелигиозных респондентов больше всего тех, кто ощущает себя в «проигрыше». В то же время среди нерелигиозных респондентов статистически значимо больше тех, кто не выиграл, но и не проиграл в результате данной революции, чем среди греко–католиков и католиков. Среди православных также статистически больше тех, кто ощущает себя не в «выигрыше», но и не в «проигрыше», чем среди греко–католиков и католиков. Одновременно среди греко–католиков и католиков статистически значимо больше тех, кто, ощущает себя в «выигрыше», чем среди православных и нерелигиозных респондентов.

В целом проведенный анализ социологических данных позволяет выделить среди опрошенных категории сторонников и оппонентов «оранжевой» революции 2004 г. в Украине. Показателем принадлежности к одной из указанных категорий является характер «посторанжевых» ощущений граждан. Тех из них, кто ощущает себя в «выигрыше» в результате «оранжевой» революции, можно, пожалуй, идентифицировать с ее сторонниками, а тех, кто ощущает себя в «проигрыше» — с ее оппонентами. На момент опроса (март 2005 г.) первые, в отличие от вторых, более позитивно оценивали деятельность политических лидеров «оранжевой» революции, больше доверяли им и поддерживали их, занимали более лояльную позицию к гражданству независимой Украины, больше гордились этим гражданством, одобряли вступление Украины в Евросоюз, не поддерживали двойное гражданство, критически были настроены в отношении присоединения Украины к союзу России и Белоруссии.

Доли сторонников и оппонентов варьируют в зависимости от разнообразных факторов и разграничений. Среди них наиболее значимыми выступают национальность, родной язык, язык общения в семье (дома), регион проживания, степень гордости гражданством Украины, интерес к политике, политико–идеологическая самоидентификация, религиозность.

Вместе с тем не следует забывать про значительную долю тех граждан, которые ощущают себя не в «выигрыше», но и не в «проигрыше» в результате «оранжевой» революции. По своим оценкам, ожиданиям и ориентациям данная категория граждан в одних случаях приближается к сторонникам «оранжевой» революции (позитивная оценка деятельности политических лидеров данной революции, относительное доверие к ним, лояльная позиция в отношении украинского гражданства, относительная гордость этим гражданством, позитивное отношение к вступлению Украины в Евросоюз). В других случаях эта категория граждан более близка к оппонентам «оранжевой» революции (одобрение двойного гражданства, позитивное отношение к присоединению Украины к союзу России и Белоруссии). Кроме того, в ряде случаев данная категория граждан демонстрирует собственные позиции. Например, они доверяли «оранжевому» правительству в той мере, в какой и не доверяли ему; лидеров «оранжевой» революции они поддерживали в той мере, в какой и не поддерживали их. Как бы там ни было, но можно, тем не менее, утверждать, что категория граждан, которые не выиграли, но и не проиграли в результате «оранжевой» революции, составляет главный источник пополнения как ее сторонников, так и оппонентов. В предверии парламентских выборов в марте 2006 г. борьба за симпатии указанной категории граждан становится весьма важным фактором для дальнейшей успешности «оранжевой» революции.

Однако истекшие 10 месяцев «оранжевой» власти показывают, что об эффективности такого рода борьбы говорить пока еще рано. Это особенно стало ясно после сентябрьского политического кризиса, который ознаменовался скандалами внутри новой власти, отставкой правительства Ю. Тимошенко и подписанием президентом В. Ющенко меморандума о сотрудничестве с бывшими политическими противниками. Такой ход событий многими приверженцами «оранжевой» революции был расценен как отход от ее первоначальных целей и задач.

Здесь следует отметить, что со временем оценки деятельности новой власти со стороны граждан становились все более критичными и острыми. Они были связаны с ростом цен, инфляции, снижением уровня жизни, неумением властей успешно справиться с локальными кризисами: бензиновым, мясным, сахарным, транспортным. Все это сопровождалось ростом разочарования граждан по адресу «оранжевой» власти. Социологические центры страны стали фиксировать также рост недоверия к ней, снижение ее поддержки со стороны граждан. Так, согласно социологических данных Центра Разумкова, в сентябре 2005 г. число стойких приверженцев новой власти составило лишь 6%. В то же время количество разочаровавшихся в новой власти выросло до 27%. По данным Центра Разумкова, если в августе президента страны поддерживали 30% опрошенных, то в сентябре — уже 20%. При этом 29% опрошенных указали, что они не поддерживают президента, т.е. в сентябре был впервые зафиксирован отрицательный баланс поддержки нового президента страны.

В октябре социологи Киевского международного института социологии зафиксировали отрицательный баланс и в отношении доверия граждан Украины своему президенту: на 33% опрошенных, которые высказали доверие президенту страны, пришлось 41% опрошенных, которые высказали ему недоверие.

По данным социологической службы «Украинский барометр», доля приверженцев «оранжевой» революции к сентябрю существенно сократилась (почти на 12%). Однако это не означает, что бывшие приверженцы революции пополнили ряды ее противников. Численность последних пока остается постоянной (примерно на уровне 30%). Бывшие приверженцы революции пополняют категорию граждан, которые не поддерживают ни ее сторонников, ни противников. За последние 10 месяцев эта категория граждан численно существенно выросла.

Такая перекомбинация приверженцев и противников «оранжевой» революции, ее сторонников и оппонентов, несомненно, сказывается как на общем видении гражданами перспектив своей страны, так и на их политической идентификации. Сегодня, например, около половины граждан, участвующих в социологических опросах, считают, что события в Украине развиваются в неправильном направлении. Это означает, что политическая идентификация граждан страны с новой властью слабеет. Доказательством этому может служить еще более заметно слабеющая идентификация граждан с партией власти (Народный союз «Наша Украина»). По данным социологических опросов, рейтинг этой партии пока еще только снижается.

Исходя из складывающихся социально–политических реалий, можно сделать следующий парадоксальный вывод: значительную часть тех граждан, которые сразу после «оранжевой» революции ощущали себя в «выигрыше», осенью 2005 г следует, по–видимому, считать наиболее проигравшими (разочарование, крушение надежд, потеря веры, обманутые ожидания). То же самое можно сказать и в отношении граждан, которые не выиграли, но и не проиграли в результате «оранжевой» революции, но чьи оценки, ожидания и ориентации были близки к оценкам, ожиданиям и ориентациям сторонников данной революции. Зато не проигравшими следует считать тех граждан, которые сразу после революции ощущали себя в «проигрыше». К осени, как выяснилось, они ничего не потеряли, остались при своем как оппоненты «оранжевой» революции. Ничего не потеряли и те граждане, чьи оценки, ожидания и ориентации были близки к оценкам, ожиданиям и ориентациям «оппонентов» данной революции.

Таким образом, к концу 2005 г. отчетливо вырисовываются контуры рокировки, поменявшей местами выигравших и проигравших граждан, которые считали себя таковыми в начале этого года.

Литература

Хантингтон С., 2003. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издательство АСТ. — 603 с.

Сподівання на іншу Украïну. Президентські вибори — 2004 та навколо них: думки, настроï, оцінки людей / За ред. С. Макєєва, 2005. — К.: Ін–т соціологіï НАН Украïни. — 88 с.

Шангина Людмила, 2005. На войне — как на войне: сводка о потерях // Зеркало Недели (еженедельник). — № 37. — 24 сентября.