Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Сеты Лоу «Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места» (перевод Николая Проценко).
Как социальные и культурные процессы отражаются в городских пространствах? И что об этом может рассказать этнография? Опираясь на более чем двадцатилетний опыт полевых исследований, антрополог Сета Лоу показывает, как основанный на этнографическом подходе пространственный анализ способен пролить свет на повседневную жизнь людей, в чьи дома и места проживания вторгаются глобализация, неравномерное пространственное развитие (uneven development), насилие и социальное неравенство. Лоу разрабатывает понятие «пространственного воплощения культуры», включающее в себя одновременно несколько концептуальных рамок: от социального производства и социального конструирования пространства до анализа телесности, дискурса, эмоций, аффектов и транслокальности. В сочетании этих подходов автор видит способ по-новому взглянуть на взаимодействие человека с окружающей средой в городском планировании и архитектуре. Задача, которую ее концепция помогает решить, — предложить специалистам новые методы для создания социально чувствительной и экологически устойчивой городской среды. Сета Лоу — профессор антропологии, наук о Земле и окружающей среде (географии), психологии среды и женских исследований в Аспирантском центре Городского университета Нью-Йорка (CUNY Graduate Center).
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Этнографические примеры
Репрезентация и исключение афроамериканцев в Национальном историческом парке Независимости в Филадельфии
Введение и методология
В первом примере мы обратимся к расиализации пространства, ставшей результатом джентрификации центра Филадельфии, которая сопровождала создание Национального исторического парка Независимости (НИПН)1, и рассмотрим последующее социальное конструирование парка в качестве «белого» пространства для туристов и посетителей. В этом примере также демонстрируется, каким образом этнография пространства и места (в данном случае процедура этнографической экспресс-оценки (rapid ethnographic assessment procedure, REAP)) может выступать для Службы национальных парков и местных сообществ чернокожих стимулом и программой действий. Эти действия были направленны на то, чтобы добиться изменений за счет восстановления на территории парка афроамериканских пространств и репрезентаций, повышающих инклюзивность и ощущение принадлежности к месту. Данное этнографическое описание основано на процедуре REAP2, проведенной в 1994–1995 годах (Low, Taplin and Scheld 2005), и оценке воздействия полученных результатов на афроамериканцев и других местных жителей двадцать лет спустя (Fanelli 2014). В исследовании использовался целый ряд качественных методов, таких как включенное наблюдение, интервьюирование, фокус-группы и архивные исследования, а также применялось более специализированное картографирование практик использования культурных ресурсов изучаемыми группами (полное рассмотрение методологии см. в: Low, Taplin and Scheld 2005). В этом примере демонстрируется, как этнографические описания пространства и места могут выступать чем-то вроде ангажированной антропологии, поскольку они основаны на сотрудничестве с сообществом, способном выявить процессы исключения и расизм, которые закодированы в пространственных отношениях и антропогенной среде.
История и городской контекст
Идея создания в Филадельфии национального исторического парка возникла после принятия в 1935 году федерального закона «Об исторических местах». Планирование парка и приобретение участка для него начались в конце 1940-х годов, а снос имевшихся на нем построек, подготовка территории и строительство велись в течение 1950-х. Основным предметом споров в этот период был вопрос о том, в какой степени необходимо уничтожить уже существующую городскую застройку, чтобы сформировать надлежащий антураж для зданий XVIII века, связанных с борьбой за независимость североамериканских колоний. Кварталы к востоку и северу от площади Независимости были плотно застроены коммерческими зданиями из гранита, мрамора и песчаника, имевшими возраст от сорока до ста лет, причем основная их часть была построена в 1860–1890-х годах. В ситуации 1950-х годов, когда в США происходили расчистка трущоб и реконструкция городов, такие кварталы считались символами упадка и угрозой для дальнейшего процветания центральной части городов. Но ряд специалистов, в особенности архитекторы и историки, выступали за основанный на бережном отношении к существующей застройке подход к реконструкции, который позволил бы сохранить некоторые из наиболее выдающихся сооружений.
Ил. 4.1a. Карта центральной части Филадельфии с указанием местоположения Национального исторического парка Независимости (Эрин Лилли)
Ил. 4.1b. Карта, предоставленная Национальным историческим парком Независимости
Проект НИПН стал частью более масштабного плана по реновации района Сосайети-Хилл, расположенного к востоку от Восьмой улицы и к югу от района Уолнат, который прилегал к новому национальному парку (ил. 4.1). В этом районе, расположенном неподалеку от иммиграционного центра Филадельфии на реке Делавэр по Вашингтон-авеню, первоначально проживало многонациональное население, включавшее афроамериканцев, восточноевропейских евреев, итальянцев, поляков, ирландцев и украинцев. К 1940-м годам район становился все более бедным и преимущественно афроамериканским, хотя в нем еще сохранялись очаги иммигрантских сообществ.
Из-за близости к проектируемой территории парка и высокого качества значительной части находящихся здесь зданий городские власти рассматривали создание НИПН как возможность реконструкции всего прилегающего района. Целым кварталам Сосайети-Хилл был присвоен статус зон перепланировки, а домовладельцам был предоставлен выбор: реставрировать свои объекты в соответствии со строгими правилами сохранения исторических памятников или продать их управлению по перепланировке. Поскольку позволить себе дорогостоящую реставрацию могли немногие, большинство собственников пошли по второму пути. Затем город предложил объекты недвижимости по номинальной цене покупателям, которые могли подтвердить наличие финансовых ресурсов для получения ипотечного кредита и завершения реставрации. Банки, индустрия недвижимости и новостные СМИ в сотрудничестве с городом создавали благоприятный имидж зоны реконструкции, формируя тем самым рынок для состоятельных и преимущественно белых покупателей. В результате в течение примерно полутора десятилетий новое сообщество, состоявшее в основном из белых профессионалов, растворило и заместило давно сложившееся здесь преимущественно бедное, неоднородное и афроамериканское население.
Социальные и материальные напряжения, связанные с созданием Национального исторического парка Независимости, усугубились из-за отсутствия коммуникаций с местными сообществами и масштабным сносом застройки, в результате которого были уничтожены имевшие особое значение для района места для повседневных занятий, игр и работы. Национальный парк стал новой, искусственно созданной средой, из которой были тщательно стерты многие характерные черты истории города XIX — начала XX века.
Опыт афроамериканцев и их восприятие НИПН
Результаты этого социального и материального искоренения наследия были отражены в ходе интервью и фокус-групп с афроамериканцами, жившими в Саутуорке, жилом районе в нескольких кварталах к югу от парка. Например, один мужчина сообщил следующее:
Я не хожу [в этот парк], потому что ко мне он не имеет никакого отношения и ничего для меня не значит… Там не показана история или культура чернокожих. Мы там не представлены, хотя мы помогали строить эту страну.
А вот что добавила еще одна женщина:
Конечно, это история… это часть того, как преподается история, хотя некоторые люди прожили тут всю свою жизнь и не ходили в этот парк. Но в этом месте есть еще очень много такой истории, о которой люди не знают… Это история чернокожих.
Местный историк Чарльз Блоксон отмечал, что у афроамериканцев могло бы возникнуть сильное культурное отождествление с парком, если бы там присутствовали какие-то зримые метки или интерпретация истории чернокожих и их роли в создании этого места:
Афроамериканцы тут были при деле с самого начала… Хотя мы сходили за три пятых человека — я имею в виду, что большинство были рабами, — но и свободные афроамериканцы — плотники и рабочие — помогали строить и создавать Индепенденс-холл. Мы должны рассказать их историю.
Кроме того, по словам Блоксона, площадь Вашингтона в юго-восточной части парка первоначально была местом захоронения афроамериканцев, а позже использовалась как место для их собраний, получившее название «площадь Конго». Эта покрытая травой территория, включенная в исходный план Филадельфии Уильяма Пенна, сохраняет большое значение для афроамериканских жителей города, но на момент проведения интервью в 1995 году городские власти так и не сделали ее памятным местом и не включили ее официально в состав парка.
Впрочем, большинство афроамериканцев утверждали, что парк не имеет для них особого значения. Одна пожилая женщина сказала по этому поводу так:
Нет у меня каких-то особых чувств… Что тут врать… когда дети были маленькими, [это место было важнее].
Женщина средних лет добавила:
Никаких особых чувств… Колокол Свободы треснул3… Что тут смотреть, треснул он… и мы все об этом знаем.
Еще одна женщина, помоложе, утверждала:
Колокол Свободы, мне-то какая разница. Нам от этого толку никакого… Зачем это людям, когда у нас нет денег? Когда в аптауне4 нужно что-то починить, они приходят сюда и просят помочь. А слабо починить что-то здесь [в Саутуорке]? Здешним людям этот парк ничего не дал. Это изолированный район. Это не точка на карте. Когда мы ходили с родственниками в Пеннс-лэндинг5, мы смотрели на карту. А нас на карте нет. Это место — не-место.
Еще один мужчина сказал, что эта территория не имеет для него никакого значения, поскольку не предназначена для местных чернокожих посетителей:
Это район для туристов. Это белая территория. Она предназначена для того, чтобы белые увидели Колокол. Для афроамериканцев все это не имеет значения. Это не для них. Единственное черное, что есть в парке, — это чернила, которыми все это написано.
Другой информант добавляет: «Это [парк] не имеет значения для афроамериканцев, вот они туда и не ходят». Следующий информант заявил, что «большинство людей, которые там бывают, ходят посмотреть на собственный народ. Это витрина для белых».
У ощущения, что в парке афроамериканцам не рады, давняя история. Одна женщина в фокус-группе рассказала, что в прошлом
не всех там приветствовали, не всех пускали в парк. Сейчас все подругому, [но раньше] некоторым нашим детям запрещалось входить в парк… Про них знали, что они живут в неправильной части района и что им нельзя туда заходить. Они не могли устраивать там пикники, [поэтому] мы туда не ходили.
Затем ведущий фокус-группы спросил: «А было ли что-то особенное, из-за чего вы ощущали, что не можете туда ходить?» Одна женщина ответила:
Не то чтобы что-то особенное. Просто все знали, что нам туда нельзя. Чтобы там побывать, нужна была конкретная причина.
Пастор Лит из церкви Матери Бетель, расположенной рядом с парком, добавил:
У этого места нет четкого послания… нет представления о [расовом] разнообразии: …вы пойдете осматривать парк, да так и не узнаете, что в Филадельфии колониального периода жили афроамериканцы.
Отождествлять себя с парком должны носители разных культур, отмечали представители баптистской общины «Назарет»: «Разным культурам нужно за что-то ухватиться, дети должны с чего-то начать понимание этого места». Говоривший от лица общины прихожанин церкви считал, что в парке нет какого-то основательного проявления идентичности, с которой могли бы соотносить себя афроамериканцы. История культуры начинается здесь, добавил он, «с этой церкви и этой общины… церковь — это корни для нас, афроамериканцев». В то же время многие другие участники фокус-группы утверждали, что парк должен быть актуальным, и соглашались с мнением другого участника интервью, полагавшего, что «любому ребенку должно быть ясно, как мы получили свободу».
Этнографическое исследование, проведенное на материале НИПН, продемонстрировало, насколько значима культурная репрезентация для появления отождествления и значимых отношений с конкретным местом. Ликвидация исторических зданий и вызванная этим амнезия в отношении имеющих историческую ценность мест, а также повседневные расистские практики отдельных сотрудников парка показали, каким образом люди, в особенности афроамериканцы, считывают признаки исключения в антропогенной среде и реагируют на них. Эти сигналы и стирание присутствия черной расы оказались частью социального конструирования парка как белого колониального пространства, которое маргинализировало другие расовые, гендерные, этнические и классовые притязания на это знаковое место американского наследия.
Новый подход
Но этот сюжет не закончился в 1995 году. Профессор Дорис Фанелли, на тот момент представлявшая в описанном выше проекте Службу национальных парков, поручила профессору Тони Уайтхеду провести углубленное исследование, которое подтвердило выводы, что афроамериканцы не видят связи с парком (см. Whitehead 2002 и Fanelli 2014). После этого Служба национальных парков стала делать акцент на инклюзивности при найме и продвижении сотрудников, а также в своих разъяснительных и культурных программах (cultural resource programs). В2000 году в номинацию НИПН в Национальном реестре исторических мест6 по инициативе парка были включены объекты, связанные с «Подземной железной дорогой»7 и движением против рабства, а в 2007 году в центре для посетителей была добавлена соответствующая экспозиция.
Ценная возможность для афроамериканской интерпретации НИПН и представленности афроамериканцев в экспозиции парка появилась в 2002 году, когда независимый исследователь Эдвард Лоулер опубликовал в «Пенсильванском журнале истории и биографии» (Pennsylvania Magazine of History and Biography) статью о доме в Филадельфии, где проживал Джордж Вашингтон в годы своего президентства. Статья была посвящена архитектуре этого дома, однако Лоулер упомянул, что в семье Вашингтонов было девять рабов. Это пробудило общественную память и сплотило группы афроамериканского сообщества, потребовавшие, чтобы на территории парка была рассказана история первого президента в качестве рабовладельца.
Сегодня в Доме президента, расположенном на углу Шестой улицы и Маркет-стрит непосредственно перед входом в Центр Колокола Свободы, представлены текстовые и визуальные материалы о жизни рабов Вашингтона. Все эти здания находятся на новой аллее Независимости, которая появилась благодаря Генеральному плану управления парком, имевшему в своей основе этнографическое исследование. Дом президента стали чаще посещать представители афроамериканского сообщества, а также возникла целая самодеятельная индустрия публикаций, художественных высказываний и мнений на эту тему.
Кроме того, документальные исследования, проводившиеся в ходе создания на аллее Независимости нового Национального центра Конституции, продемонстрировали, что собрания основателей Африканской епископальной церкви св. Фомы проходили в доме бывшего раба Джеймса Декстера, находящемся в нынешних границах этого центра. Церковь св. Фомы существует до сих пор и является наряду с церковью Матери Бетель одной из двух старейших конгрегаций чернокожих в стране. Обе эти церкви обратились в Службу национальных парков с просьбой провести археологические раскопки, чтобы выяснить, не сохранилось ли что-нибудь от дома Декстера. В настоящее время на территории Национального центра Конституции установлены четыре мемориальные доски, а церковь св. Фомы стала «традиционной ассоциированной группой» (traditional associated group) парка, с которой проводятся консультации по актуальным проектам.
Кроме того, НИПН взял на себя управление площадью Вашингтона, включая ту территорию, о которой известно, что в XVIII веке она использовалась общиной чернокожих (как свободных, так и рабов) и служила местом захоронения. Сегодня афроамериканские группы проводят там специальные церемонии.
Основываясь на первоначальных результатах исследования, связанных со стремлением афроамериканского сообщества к более существенной представленности и признанию, НИПН также откорректировал аннотацию к выставке для нового Центра Колокола Свободы, который открылся в 2003 году. Теперь история и становление Колокола как национального символа объясняются в тексте аннотации с акцентом на то, что колокол был эмблемой прав человека, впервые принятой аболиционистами в начале XIX века8. В День Мартина Лютера Кинга носящий его имя центр по изучению ненасилия проводит у Колокола Свободы свою церемонию. Национальная ассоциация Дня свободы также проводит ежегодную церемонию, посвященную дате (1 февраля), когда Линкольн подписал резолюцию с предложением Тринадцатой поправки к Конституции [о запрете рабства]. В программы экскурсий по парку теперь в максимальной степени включаются история освобождения порабощенных африканцев и обсуждение проблем расы и рабства в истории создания правительства США.
Во многом НИПН расширил свою аудиторию и разработал программы экскурсий, которые привлекают другие маргинализированные группы, не охваченные нашим первоначальным исследованием. Например, один рейнджер придумал экскурсию на тему прав геев, которая была хорошо принята. Кроме того, парк активно консультируется с признанными на федеральном уровне индейскими племенами, которые считают земли в его границах частью своей исконной территории и теперь участвуют в любых серьезных раскопках, проходящих в парке, поскольку именно там могут быть найдены артефакты коренных народов. Продолжается и обсуждение вопроса о переводе на испанский язык поясняющих надписей, а также начало проведения экскурсий, посвященных испано-американским отношениям в прошлом.
Если сегодня провести связанный с НИПН опрос афроамериканских жителей прилегающего района, то восприятие парка и относящиеся к нему проблемы будут иными, чем двадцать лет назад. Исходная экспресс-этнография сыграла свою роль в усилении репрезентации истории и культовых мест афроамериканцев, а местные афроамериканские церкви и исторические центры теперь интегрированы в интерпретационную текстуру парка. Эти изменения привели к появлению ряда мест, которые стали социально конструироваться как «черные» и самим парком, и его посетителями — как туристами, так и местными жителями.
1. В США этот парк имеет репутацию территории, наиболее насыщенной памятниками истории страны, и напоминает о том, что Филадельфия была первой ее столицей. Центральным объектом парка является построенное в середине XVIII века здание правительства Пенсильвании, где 4 июля 1776 года состоялось принятие Декларации независимости; в дальнейшем оно получило название Индепенденс-холл (Зал независимости). — Примеч. ред.
2. Методология REAP в рамках изучения пространства и места использовалась и в этнографическом исследовании рынка на нью-йоркской Мур-стрит, которое приводится в качестве примера в главе 8. — Примеч. авт.
3. Колокол с надписью из библейской книги Левит «И объявите свободу на земле всем жителям ее» 8 июля 1776 года созвал жителей Филадельфии на оглашение Декларации независимости и в дальнейшем стал одним из главных символов американской борьбы за независимость от Великобритании. В первой половине XIX века колокол треснул и больше не использовался по назначению, но в наши дни ежегодно во время празднования Дня независимости США потомки американцев, подписавших Декларацию независимости, бьют в него 13 раз (по числу колоний, решивших отделиться от Великобритании). — Примеч. пер.
4. Неформальное разделение районов больших городов США и Канады на «аптаун» (жилой район) и «даунтаун» (исторический и деловой центр) восходит к застройке Нью-Йорка на острове Манхэттен. Нижняя часть острова застраивалась в первую очередь, поэтому там сосредоточились основные деловые постройки, а верхняя часть, которая осваивалась позднее, стала преимущественно жилой или аграрной. Под «даунтауном» обычно подразумевают центральную часть города, а под «аптауном» — жилую. Иногда это разделение предполагает и классовую и/или расовую сегрегацию. — Примеч. ред.
5. Пеннс-Лэндинг — район Филадельфии вдоль реки Делавэр, название которого связано с прибытием в Америку в 1682 году основателя Пенсильвании квакера Уильяма Пенна. — Примеч. пер.
6. Официальный перечень мест, имеющих историческое значение или особую художественную ценность, ведущийся федеральным правительством США с 1966 года. — Примеч. ред.
7. Условное наименование системы организации побегов и переправки чернокожих рабов из южных в северные штаты США, существовавшей до начала гражданской войны в 1861 году. — Примеч. ред.
8. Само название «Колокол Свободы» в 1830-х годах придумали аболиционисты, а в качестве символа независимости США он стал использоваться несколько позже, после выхода в свет рассказа писателя Джорджа Липпарда «Четвертое июля» в 1847 году. — Примеч. пер.