Кончина патриарха Алексия II и избрание нового предстоятеля Церкви Кирилла стали событиями не только внутрицерковного, но и политического масштаба. При отсутствии веры населения в честность президентских и парламентских выборов, избрание патриарха представлялось многим настоящими конкурентными выборами, где каждый из кандидатов при помощи хорошо спланированной избирательной кампании способен повлиять на исход выборов. "Полит.ру" публикует статью Алексея Макаркина, в которой автор подводит итоги патриаршества Алексия II, описывает деятельность Кирилла до его избрания предстоятелем и дает прогноз относительно изменений в политике церкви при новом патриархе. Статья опубликована в журнале "Pro et Contra" (2009. № 1), издаваемом Московским Центром Карнеги.
Политизированный характер смены патриарханеудивителен — речь идет о главе наиболее массовойроссийской конфессии, объединяющей миллионыверующих.Позиция патриарха по актуальным вопросам, высказанная публично, может оказатьсерьезное влияние на их решения. И напротив, степень этоговлияния зависит в том числе и от личного авторитета предстоятеля.Добавим к этому, что Русская православная церковьотстаивает свои интересы в отношениях с властями, обладая при этомнемалыми лоббистскими возможностями — достаточно сказать, что патриарх являетсяединственным религиозным деятелем России, имеющим прямойвыход на президента. Церковь заинтересована как в расширении своих возможностейв сферах образования, благотворительности, сотрудничества свооруженными силами и правоохранительными органами, так и в ограничении таких возможностейдля своих конкурентов из числа так называемых«нетрадиционных» для России конфессий[1].В свою очередь, государство рассчитывает непросто на лояльность, но и на активнуюполитическую поддержку состороны Церкви.
Алексий IIвошел в историю Русской православной церкви (РПЦ) как патриарх, который решилисторическую задачу воссоединения РПЦ с Русской православной церковью за границей (РПЦЗ). Таким образом, был преодолен драматический церковныйраскол, который продолжался большую часть ХХ столетия. Дипломатичность патриарха, начавшего свою жизнь в эмиграции (онбыл сыном клирика,служившего в независимой Эстонии),сыграла в этом объединении большую роль.
Алексий II сталпатриархом в сложный для Церквипериод. С одной стороны, переднейоткрывались новые масштабные возможности — и действительно, уже во время его патриаршества ей было возвращеномножество храмов, открывались монастыри и учебные заведения, началось издание многочисленных церковных СМИ,был налажен выпуск богословскойлитературы. С другой стороны, перед Церковьювстали и новые проблемы — ей пророчилипотрясения, внутренние расколы и поражение в конкуренциис харизматичными проповедниками, хлынувшими в Россию из-зарубежа.
Алармистские прогнозы неоправдались. Интерес к проповедникамбыстро сошел на нет — их деятельность малосоответствовала представлениям россиян орелигии. Кроме того, и Православнаяцерковь внесла значительный вклад в ограничение их возможностей, пролоббировавпринятие в 1997 году нового, более жесткоговарианта закона о свободе совести. Ни одногосколько-нибудь серьезного раскола в Церквине произошло — и в этом велика заслуга Алексия II, которыйтактично урегулировал возникавшие в Церкви разногласия. При его патриаршестверазличные церковные деятели могли высказывать собственныевзгляды, часто отличавшиеся друг от друга,— были недопустимы лишь раскольнические действия, которые,в частности, в 2008 году позволил себе чукотский Диомид.Патриарх высказывал свое собственное мнение по вопросам, волнующимцерковный народ (оно обычно было умеренноконсервативным), но при этом допускал разномыслие,понимая церковную традицию весьма широко — в отличие от интегристов[2],отвергающих всякое богословское творчество.Неслучайно в одной Москве сосуществуюттакие разные приходы, каклиберально-интеллигентский Космы и Дамиана в Шубине икрайне консервативный Николы на Берсеневке. Сторонникиэкуменизма соседствуют с его яростными противниками,приверженцы активной миссионерской деятельности в молодежнойаудитории — с адептами традиционного благочестия. Сам Алексий мог совершитьмолебен перед общеправославной святыней — Терновым венцомГосподним — в Нотр-Дам де Пари, невзирая на ожидаемые протестысо стороны реакционной части клира и паствы.
При Алексии II избежалораскола и мировое православие, несмотря на исторически сложные,конкурентные отношения между Москвой и Константинополем.Конфликт в связи с возникновением «параллельной»юрисдикции в Эстонии привел лишь к непродолжительному прекращению молитвенно-каноническогообщения между двумя патриархатами,которое вскоре было возобновлено. В конце жизнипатриарх приложил немало усилий для сохранения московско-константинопольскогодиалога и одновременно для сохранения позиций РПЦв Украине. Ради этого пожилой больной патриарх совершил в последние месяцы жизнитрудные визиты в Киев и Стамбул.
Алексий II был дипломатиченв отношениях с государством, но при этом отстаивал самостоятельностьЦеркви в принципиальных вопросах. Через полгода после своего избранияпатриархом он осудил кровопролитие, устроенное союзными силовиками в Вильнюсе.Мудрую позицию Церковь заняла во время августовскогопутча 1991-го и гражданского конфликта 1993-го — в последнем случаеона выполняла миротворческую миссию, и не вина священноначалия в том, что политикиоказались не способны достичь компромисса. Видимо, вмомент ожесточенной схватки за власть политики не пожелали считатьсяс Церковью. Позитивную роль в российской политической ицерковной жизни сыграло решение Синода подпредседательством патриарха не разрешать клирикам быть кандидатами на выборахразличных уровней — таким образом, Церковь оказалась запределами межпартийной борьбы.
При Алексии II была принятасоциальная концепция РПЦ, которая предусматривает возможностьсопротивления антицерковной политике государства (однимиз основных авторов этого документа был нынешний патриархКирилл). Этот документ продолжает традицию патриарха Тихона и ревизует«сергианский» сервильный подход, способствовавший временномуотделению Зарубежной церкви. Разумеется, одобренная патриархоми собором концепция проникнута духом социального консерватизма (странно былобы ожидать иного от Церкви), но в ней нет той жесткой прямойполемики с приверженцами современного либерализма, которыми отличаютсявыступления преемника почившего патриарха. Впрошлом году, после военных действий на ЮжномКавказе, РПЦ отказалась создавать своиструктуры на территории Абхазии и Южной Осетии, продолжая признаватьэти республики канонической территорией Грузинской православной церкви (послевоенных действий на Южном Кавказе в августе 2008 годамежцерковные отношения остаются, пожалуй,единственным каналом общения между Россией иГрузией).
Алексий II был толерантнымпатриархом, который сумел провести церковный корабль черезмногочисленные рифы. В трудное время ему удалоськонсолидировать Церковь на основе общих ценностейпри признании возможности разномыслия.Авторитарный патриарх вроде Никона вэтих условиях мог «наломать дров», вызватьвнутренний конфликт, как это и произошло в XVII столетии.
Все перечисленное выше неозначает, что при Алексии II у Церкви небыло проблем — основная из них связана сее неспособностью привлечь верующих иограниченностью влияния на паству. На первый взгляд эта проблема выглядитнадуманной — действительно, согласно опросу ВЦИОМ,проведенному в апреле 2008 года, кпоследователям православия себя относят 73 проц. россиян. Однако воктябре 2007 года социологи ВЦИОМ выяснили, что лишь половинароссиян верит в бога, а еще 31 проц. толькодопускает его существование. 10 процентоврегулярно посещают церковь, а 43 проц. в храм ходят толькопо праздникам[3].Аналогичный опрос ВЦИОМ, проведенный в 2005году, показал, что многие респонденты изтех, кто причисляет себя к верующим в бога, одновременно верятв приметы (21 проц.), гороскопы (9 проц.), колдовство имагию (8 проц.), инопланетян (6 проц.)[4].
Опрос ВЦИОМ в апреле 2008года продемонстрировал, что большинство россиян (83проц.) в период Великого поста (главного из четырех православных постов)сохраняют обычный режим питания. Лишь 3 проц. опрошенныхсоблюдают пост полностью. В последнюю неделю передПасхой собирались поститься 4 проц. респондентов, 9проц. соблюдают пост частично[5].Треть россиян (33 проц.) не могут вспомнить или незнают ни одной из десяти библейских заповедей, при этом дажесреди последователей православия число таких людей составляет четвертую часть(27 проц.)[6].Главный православный праздник — Пасху — отмечают большинствороссиян, однако празднование носит в значительнойстепени секуляризованный характер. 16 проц. россиян в этот деньпосещают кладбища (это советский обычай, заменявшийнебезопасное посещение богослужений, но не одобряемый Церковью),и лишь 4 проц. — пасхальные ночные службы, что являетсяминимальной обязанностью практикующего православногохристианина. Даже если предположить, что эти службы посещает такмало народу, потому что не каждыйчеловек пожилого возраста решится выйти издому в ночное время, то ведь и днем вцерковь на Пасху приходит лишь 21 проц. респондентов(с тем чтобы «святить» куличи)[7].
Разумеется, в такомположении вещей серьезную роль играетнегативный советский опыт насильственного «расцерковления» общества, врезультате которого многие религиозные традиции былиутрачены. По словам известного российского религиоведаАндрея Зубова, «российское сообщество — это сообщество сейчас глубоконехристианское. Даже, если оно формально крещено или даже если люди подходят ктаинствам, оно в целом по всем религиоведческимпараметрам сообщество шаманистического типа.И отношение ксвященникам, к сожалению, в основном именно как кшаманам. Детей к причастию приносят, чтобыони не болели. Покреститься — чтобы ничегос тобой не случилось. И так советуют даже в церкви»[8]. Впрочем,церковным правилам не слишком строго следовали и вдореволюционной России, в которойправославие было государственной религией. По мнению Зубова, «классическиеслова, что “Россия крещена, но не просвещена”, — этозолотые слова, и мы прекрасно знаем изистории старой, якобы православной России,что в ней люди практически не ходили кпричастию Святых Тайн, не читали СвященногоПисания и вообще даже “Отче наш”, как говорит КонстантинПетрович Победоносцев, произносили с ошибками, которые уничтожают весьсмысл молитвы».
По мнению религиоведаНиколая Митрохина, основным типом современного верующегоявляются церковные «бабушки», что полностью соответствует реалиям «застойноговремени». Разочаровавшихся интеллектуалов, приходившихв церковь в тот период, сменили люмпен-интеллигенты, «советскиелюди», ощущающие страх перед новыми временами, иполукриминальные бизнесмены. «Таким образом,церкви… не удалось решить проблему привлечения в храмсреднего городского жителя, принадлежащего как к мидл-классу, так и к “синим воротничкам”(то есть рабочим)», — резюмирует Митрохин[9].
Алексий II понимал этипроблемы: «Храмы пустеют, — печально констатировал патриарх.— И пустеют не только из-за того, что увеличиваетсяколичество храмов. Это естественный процесс, онбудет продолжаться»[10].Однако для него главным было, как представляется, сохранениевнутрицерковной стабильности в условиях драматичного российскоготранзита. Перед следующим патриархом встанет ужедругая задача — как «расшевелить» людей,потенциально готовых прийти в церковь, но не делающих пока решающегошага.
Шестымпредстоятелем Русской православной церкви после восстановления патриаршества в1917 году подавляющим большинством голосов уже в первом туре выборов был избран 62-летний митрополит Кирилл (Гундяев), наиболее активный иэнергичный из постоянных членов Священного синода. Кирилла поддержали 508 делегатов Поместного собора, за егоединственного соперника,митрополита Климента, проголосовали лишь 169 соборян.
Патриарх Кирилл — сынизвестного ленинградского священника, его брат — священник ипрофессор Ленинградской духовной академии. Курс Ленинградских духовных школ (семинариии академии) будущий патриарх прошел в общей сложности зачетыре года вместо обычных восьми. С молодых лет онбыл учеником, а затем и соратником митрополита Никодима(Ротова), влиятельного церковного иерарха, выступавшего за сочетаниелояльности Церкви советской власти и активизации еедеятельности в различных сферах, от пастырской до международной. БлагодаряНикодиму Кирилл, еще не достигнув тридцати лет,стал ректором Ленинградских духовных школ(в 1974 году) и епископом. Через нескольколет после кончины Никодима Кирилл был перемещен на провинциальную Смоленскуюкафедру, которую занимал четверть века,вплоть до избрания патриархом (1984—2009годы). Впрочем, в 1989 году он одновременнобыл назначен на один из ключевых постовв церковной иерархии, возглавив Отдел внешних церковныхсвязей и став по должности постоянным членом Синода. По некоторымданным, кандидатура Кирилла рассматривалась на петербургскую кафедру, нопатриарх Алексий II не хотел, чтобы этот иерарх,подобно Никодиму в 1960-е годы, совмещалуправление одной из важнейших епархий ируководство влиятельным отделом патриархии.
Вопрос о либерализме иликонсерватизме Кирилла совсем не прост. Всветской прессе его часто называютсторонником либерального крыла в Церкви. Действительно, если пониматьпод либерализмом возможность каких-либо изменений вцерковной жизни в принципе, то вмногочисленных выступлениях Кирилла можно найти подтверждение егоинтереса к реформам. Достаточно вспомнить Юбилейный Поместный собор 1988 года,приуроченный к 1000-летию Крещения Руси, — перестройка игласность заставили его участников отказатьсяот согласованных заранее выступлений иподнять на соборных заседаниях действительно серьезные темы.Молодой 42-летний архиепископ Смоленский и ВяземскийКирилл, выйдя на трибуну, заговорил сделегатами о необходимости адаптации Церкви к потребностям ХХвека, поскольку малоцерковные люди, приходя в храм, не получаютответов на возникающие у них вопросы. Архиепископ предупреждал,что они могут разочароваться и покинуть Церковь. Послетакого диагноза владыка Кирилл перешел кобсуждению возможных изменений в православном богослужении, с тем чтобы «каждыйсовременный человек, с верой, надеждой и радостью переступающийпорог храма, мог принимать в нем участие». Возможно,имелось в виду частичное приближениебогослужения к нормам современного русского языка. Хорошо известно,что для среднестатистического советского (а нынероссийского) человека православная служба,которая ведется на церковнославянском, неболее понятна, чем латинская месса длясредневекового крестьянина, — так что озабоченность архиепископа былавполне объяснима. Более того, Кирилл в своем выступлении заявил,что стабильность церковных устоев не должна превратиться в закостенелость, что«Церковь должна жить полнокровной внутренней жизнью, творческиразвивая все свои области, все свои сферы навстречу тем,кто приходит в Церковь со своимивопросами, со своими недоумениями, жаждой, состремлением услышать церковный голос»[11].
Впрочем, в последующие годыКирилл не возвращался к вопросу о реформированиибогослужения — в противном случае он оказался бы в изоляции вцерковных кругах и утратил бы шансы на избрание патриархом.Даже на соборе 1988 года его предложения былиподвергнуты критике мирянином-искусствоведомВасилием Пуцко, напомнившим о печальномопыте богослужебной реформы патриарха Никона и об одиозномобновленческом движении ХХ века[12] (с высокой долейвероятности можно предположить, что эту точкузрения разделяли большинство участников собора). Однако делоне только в конъюнктурных соображениях. Представляется, что митрополита Кирилланельзя было считать либералом ни в 1988-м, ни в 2008-м — онстремится сохранить сущность церковного консерватизма, изменивлишь стиль, приспособив его к нуждам XXI века. Размышляяо возможности изменений в богослужении,он стремился сделать более доступным«послание» Церкви верующим, содержаниекоторого принципиально не изменилось за прошедшие века. Но наделе он ограничился «нововведениями», которые не провоцируютконфликтных ситуаций в Церкви, — к подобным новшествам относятся,например, регулярные выступления по телевидению (примечательно, что послеизбрания Кирилла патриархом было объявлено, что он продолжитвести свою телепрограмму).
Особенно ярко консерватизммитрополита Кирилла — не только религиозный,но иполитический — проявился во время его выступления на XВсемирном Русском народном соборе в 2006году, когда он подверг резкой критике современное либеральное понимание правчеловека. Митрополит выступил в качествепоследовательного защитника религиознойтрадиции, с точки зрения которой «не могутпризнаваться в качестве нормы: насмешкинад святыней, аборты, гомосексуализм,эвтаназия и другие виды поведения, активно защищаемые сегодняс позиций концепции прав человека. Сегодня, к сожалению, насмену абсолютизации государства, характерной для нового времени,приходит абсолютизация суверенитета отдельной личности и ее прав вне нравственнойответственности. Такая абсолютизация может разрушить основы современнойцивилизации и привести ее к гибели». По мнению митрополита, «непрочным иантичеловечным является то общество, в котором человекпрезирается, а всеми правами над человеком обладает государство и коллектив. Ноантичеловеческим становится и то общество, в которомчеловеческие права становятся инструментомраскрепощения инстинкта, а понятия добраи зла смешиваются и вытесняются идеей нравственной автономиии плюрализма»[13]. Врезолюции этого форума, принятой при самом активномучастии владыки Кирилла, говорилось: «Существуют ценности,которые стоят не ниже прав человека. Этотакие ценности, как вера, нравственность,святыни, Отечество… Нельзя допускать ситуаций,при которых осуществление прав человека подавляло бы веру инравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных инациональных чувств, почитаемых святынь,угрожало бы существованию Отечества»[14].
Показательны и воспоминанияглавы информационно-издательского управления синодальногоОтдела по делам молодежи диакона Михаила Першина овыступлении митрополита Кирилла на межхристианской ассамблеев 2007 году в Румынии, где тот обозначил «крайне отрицательное» отношение Русскойцеркви к легализации однополых браков, рукоположению гееви разводам — в противовес «толерантновыхолощенным речам» других участников.«Я сидел на самом верху и видел, какнекоторые католики стоя аплодировали, абольшая часть топала ногами и возмущеннокричала: как же, на их глазах попрали вселиберальные святыни! Попрали грамотно — особо невозразишь», — рассказал отец Михаил[15].
Впервые врусской церковной истории выборыотличались столь жесткой публичной борьбой, вылившейся в «войну компроматов». Вусловиях, когда публично-политическаяжизнь в современной России находится вупадке, результаты президентских и парламентских выборов предрешены, а губернаторы фактически стали«назначенцами», избрание патриарха в конкурентной борьбе стало чуть ли не исключением из правил. Предвыборная кампаниянапоминала, однако, не «чинные» западные выборы, а российские избирательные кампании1990-х годов (впрочем,это неудивительно — другого практического опыта в современной России просто нет). В связи спубличной активностьюКирилла многим светским наблюдателямказалось, что именно он является закономерным преемником покойного патриарха. Однако не меньшим (авозможно, и большим)влиянием в Церкви пользовался управляющийделами патриархии митрополит Климент, что изначально делало результаты выборовнеочевидными.
Владыка Кирилл сумелпобедить благодаря профессионально и успешно проведенной избирательнойкампании, в ходе которой он проявил ярковыраженные политические качества. С самого начала онполучил «фору», став местоблюстителем, — тем самым он не только возглавил подготовкук собору, но и получил возможность делать публичные заявления от имени Церкви.К каждому шагу Кирилла было приковано общественное внимание — в отличие отдействий его возможных соперников, и этим обстоятельством он воспользовался вполной мере. В ходе кампании Кириллу надо было в первую очередьдоказать свою верность православнойтрадиции — с учетом сомнений, которыесуществовали в некоторых церковных и околоцерковных кругах по этомуповоду (многие консерваторы обвиняли и Никодима, и его ученика Кирилла всимпатиях к католикам и далеко идущих экуменических планах).
Этапным моментом кампанииКирилла была проповедь в Сретенском монастыре — одномиз центров московского православного консерватизма, управляемом влиятельным архимандритомТихоном (Шевкуновым). Там он принес присягу верноститрадиционным церковным устоям, высказавсолидарность с учением новомученикаархиепископа Илариона (Троицкого).«Когда в богословие стали проникать либеральныеидеи, когда стали вслед за некоторыми богословами утверждать,что нет разницы между конфессиями, что это ветвь на едином дереве, — сказалвладыка Кирилл, — святитель Иларион в своем замечательном труде“Христианства нет без Церкви” утвердил наоснове святых отцов и всего Предания, чтоесть только одна Церковь — святая соборная апостольская,которая в настоящее время являет себя в Православной церкви»[16].Святитель Иларион в своем труде идет еще дальше: доводясвою мысль до логического предела, он утверждает, что католикии протестанты не являются христианами.Однако митрополит Кирилл элегантно обошел этот вопрос: понравившиськонсерваторам, он постарался не испортить отношений скатоликами и протестантами, с которымиему еще предстоит сотрудничать.
Другим важным моментомкампании стала встреча с двумя особо почитаемыми в Церквистарцами — Кириллом (Павловым) и Илией (Ноздриным),духовниками Троице-Сергиевой лавры и Оптиной пустыни. Именностарец, а не епископ считается в Русской церкви безупречнымхранителем традиционного вероучения.
С самого начала Кириллрешительно перевел конкуренцию в публичную сферу, что принципиальноотличалось от аналогичной кампании 1990 года,носившей сугубо «подковерный» характер. Тем более что в его команде было немалоярких фигур, успешно выполнявших агитационные функции. Например, епископВенский Иларион (Алфеев) — единственный русский архиерей, защитившийдиссертацию в Оксфорде, богослов, проповедник ицерковный композитор — разъяснял, что богословские взглядыкандидата полностью соответствуют православномувероучению[17]. Адиакон Андрей Кураев, широко известный проповедник, объехавший смиссионерскими целями значительную частьпостсоветского пространства, подвергжесточайшей критике брата митрополита Климента,архиепископа Димитрия (Капалина),обвинив его в массе злоупотреблений (в томчисле «раскрутив» историю с самоубийстваминескольких семинаристов в управляемой Димитрием Тобольскойепархии)[18].
Одной из главных задачКирилла стало привлечение на свою сторонумногочисленных украинских епископов, способных оказатьсущественное влияние на результаты выборов[19].Здесь местоблюститель учел опыт выборов патриарха1990 года, когда сторонникам митрополита Алексия (Ридигера)удалось разделить украинский «электорат», одна частькоторого в первом туре проголосовала за тогдашнегоместоблюстителя митрополита Филарета (Денисенко; нынеотлученного от Церкви «киевского патриарха»), а другая — замитрополита Владимира (Сабодана), ныне возглавляющегоУкраинскую православную церковь (УПЦ МП). Впрочем, сейчасситуация была иной: противоречия в украинскомепископате проявились публично еще в Киеве, напредсоборном собрании делегатов от УПЦ. Еслиближайшееокружение главы УПЦ выступало за выдвижение собственного,«украинского» кандидата, то Кириллуудалось заручиться поддержкой влиятельныхиерархов юго-востока страны —митрополитов Агафангела Одесского и ИларионаДонецкого, сторонников не только сохранения, но и укрепления связейУПЦ с Москвой. Агафангел уже давно сотрудничает с Кириллом,который посодействовал его награждению российским орденом Почета в прошломгоду, но сближение Кирилла и Илариона сталоопределенной неожиданностью. Врезультате украинскому епископату пришлосьразрешать внутренний конфликт, стремясь, чтобыон не перерос в скандал; занятьконсолидированную позицию ему так и не удалось[20].Непосредственно перед Поместным соборомходили слухи, что украинцы все жевыдвинут общего кандидата, однако на самом соборе «кирилловец» митрополитИларион Донецкий публично выступил против внесениядополнений в список претендентов.
Добавим к этому, чтороссийская государственная власть подчеркнуто дистанцировалась от выборовпатриарха, хотя сторонники митрополитов Кирилла иКлимента не уставали намекать, что высокое начальство находится на их стороне.Однако Кирилл смог и в «светской» сфередобиться успеха — его активно поддержалапрокремлевская молодежь, собравшаяся в день проведения собора ухрама Христа Спасителя, с тем чтобы не допустить даже на подступык нему критиков Кирилла (в том числе изчисла сторонников лишенного сана епископа Диомида).Кроме того, на финише кампании в поддержку Кириллавысказался бывший министр Александр Починок,объявивший, что к скандалам 1990-х годов стабаком и алкоголем причастен вовсе не Кирилл,а Климент, занимавшийся тогда в патриархии вопросами гуманитарнойпомощи.
Таким образом, кампанияКирилла была тщательно и профессиональноорганизована и проведена. В то же время митрополит Климентпервоначально предпочел действовать проверенными аппаратными средствами,используя свои связи среди архиереев. Но уже первая его попыткаиспользовать административный ресурс —пролоббировать избрание своих ставленниковделегатами собора от духовных учебных заведений — привелак грандиозному скандалу, «раскрученному» все тем же диаконом Андреем Кураевым.Пятерых надежных делегатов на собор Климент все жеполучил, но моральный ущерб был куда значительнее этого небольшогоуспеха.
Клименту не удалосьзаручиться поддержкой ни одного постоянного члена Синода[21], кроме,разумеется, самого себя — более того, митрополит ВладимирПетербургский изначально последовательноподдерживал Кирилла, а митрополит Филарет Минский снялв его пользу свою кандидатуру уже на соборе[22].По словам диакона Андрея Кураева, «тихую», ноособенно значительную роль в избрании Кирилла вначале местоблюстителем,а затем и патриархом сыграл митрополит ЮвеналийКрутицкий[23]. Представляется,что «ветераны» Синода, заседающие в нем не однодесятилетие, приняли консолидированное решение не откладывать решения вопроса отом, кто из более молодых иерархов — Кириллили Климент — возглавит Церковь, и темсамым не претендовать самим на патриаршество. Более того,они ранее были в той или иной степени связаны с Кириллом —Филарет и Ювеналий являлись ученикамимитрополита Никодима, Владимир тесно сотрудничалс покойным владыкой. Климент, сделавший карьеру приАлексии II и не имевший отношения к Никодиму, был им чужд.Кроме того, никто из высокопоставленных«синодалов» не хотел видеть авторитарногобрата Климента, архиепископа Димитрия, всоставе Синода («кирилловцы» всячески подчеркивали,что в случае избрания Климента братья будут управлятьЦерковью совместно). Таким образом, и в аппаратнойсфере митрополит Климент потерпел поражениееще задолго до собора.
Только в последние неделиперед собором кампания Климента чутьактивизировалась — в частности, былаорганизована презентация его книги об историиправославия на Аляске, но и это событие имело своюоборотную сторону. Оно напомнило о том, что в прошломгоду труд владыки не был одобрен кафедрой церковной историиМосковской духовной академии, куда автор представил егов качестве диссертационного исследования. Не удивительно, что последним шансом митрополитаКлимента стало избрание патриарха жребием, как этобыло на соборе 1917 года, — с такойинициативой выступил архиепископ ФеодосийПолоцкий, работавший в 1970—1980-е годы в Московских духовных школах вместе сКлиментом. Однако это предложение, прозвучавшее впоследний момент, было отклонено большинством соборян,уже бывших на стороне Кирилла.
Если митрополитКлимент вел избирательную кампанию как «аппаратчик», то митрополит Кирилл — какполитик. Проблема в том, насколькопатриарх-политик сможет приобрестидуховный авторитет у прихожан.Высокаяактивность нового патриарха является преимуществом для одной части клира и паствы и недостатком для другой,которая хотела бывидеть в качестве главы церковной иерархии «отца и молитвенника». Патриарху Кириллу придется взаимодействовать спрокремлевскими активистами — это «Наши» (один из их лидеров, Борис Якеменко, недавно создал и возглавилправославный корпус, призванныйпродвигать религиозные идеалы в молодежную среду), стиль поведения которых мало напоминает действияцерковных людей. Неясно, насколько он сможет сохранить образовавшуюся перед выборами и поддержавшую его коалицию, в состав которой входят и широко мыслящиебогословы, и ревностные хранители традиционного благочестия (в том числе из Зарубежной церкви).
Во внутрицерковных вопросахновый патриарх, видимо, в целом продолжит консервативныйкурс своего предшественника, облекая его в болеесовременные формы, используя, в частности,собственную харизму и коммуникативный опыт. Что касается сущностныхреформ, то этот вопрос носит сложный характер. Вкатоличестве масштабное и всестороннее реформирование церковной жизни на IIВатиканском соборе стало возможно только из-за«монархического» принципа безошибочностиПапы Римского — когда понтификом сталреформатор Иоанн XXIII, он использовал этотпринцип для нейтрализации консервативной оппозиции. ВРусской церкви патриарх — лишь первый среди равных, еговласть ограничена Синодом и регулярно собирающимися Архиерейскимисоборами, причем большинство епископов придерживаются консервативных взглядов(неслучайно Кириллу пришлось убеждать обществов своем консерватизме).
Такие реформы, какрусификация богослужения и переход на новый календарныйстиль, отвергаются большинством верующих, в том числе из-занегативного опыта обновленческого движения, тесно сотрудничавшегос советской властью и на первых порах отличавшегосярадикальным реформаторством. Поэтому, если изменения вбогослужебной сфере при патриархе Кирилле и произойдут, то,скорее всего, они будут носить крайнеосторожный характер. Например, не исключенпостепенный переход к чтению Евангелия и Апостола во время литургиина русском языке, как это было в некоторых храмахЛенинградской епархии при митрополите Никодиме.
Существуют и вопросы, накоторые патриарху придется реагировать в самое ближайшее время. Во-первых, этотема духовного окормления верующих Абхазиии Южной Осетии. Патриарх Алексий II, как отмечалосьвыше, не желал создавать прецедента, когда перекройкагосударственных границ сказывается и на сферахвлияния Церквей. Этот прецедент опасен,прежде всего, для Русской церкви, котораясчитает своей канонической территорией все постсоветское пространство,исключая Грузию, где церковная автокефалия была признана Московским патриархатомеще во время Великой Отечественной войны. Теперьэта же проблема встанет перед патриархом Кириллом, которыйв бытность митрополитом значительно активнее, чем Алексий II, выступал с политизированнымизаявлениями.
Второй вопрос касается формправославной миссии в современном обществе.Традиционалистыуже давно негативно относятся к попыткаммиссионеров адаптировать православие к современным реалиям. Наиболееизвестным из них является диакон Андрей Кураев, выступающийв самых разных аудиториях, вплоть до рок-концертов. Вто же время Кирилл, еще будучи митрополитом, поддерживал современноемиссионерское движение, считая, что Церковь не должназамыкаться в рамках храмов и монастырей; по его мнению, активная миссия не противоречиттрадиции. Однако и здесь возникает немало проблем. Например, можно ливести миссионерскую деятельность среди мусульман (как этоделает в Москве священник Даниил Сысоев), вусловиях, когда представители православия и ислама официальносотрудничают друг с другом, но при этом зафиксированыслучаи перехода в ислам даже православныхсвященнослужителей (например, Али Вячеслав Полосин). Насколькодопустимо во время миссии сотрудничать со светскимиполитизированными организациями — такой опыт есть как вРоссии, так и в Украине. Например, с радикальной пророссийскойодесской организацией «Единое Отечество», которую поддерживалмитрополит Кирилл, притом, что Архиерейский собор Украинскойправославной церкви ее деятельность подвергосуждению.Какие формы современной массовой культуры (музыка,телепрограммы и др.) совместимы с православием, а какиеоднозначно для него неприемлемы. Примечательно, что ещенесколько лет назад митрополит Кириллвстречался с Константином Кинчевым и Юрием Шевчуком,обсуждая тему совместимости современной рок-музыки иправославия[24].
В-третьих, перед новымпатриархом неизбежно встанет вопрос об отношениях сРимско-католической церковью, которые в последнее время носятпротиворечивый характер. С одной стороны,расширяется межцерковный диалог на основе ценностной близостидвух Церквей и их идентичного или сходного отношения ксовременным общественным проблемам, к «дехристианизации» общества.Назначение нового католического митрополита в Россию(итальянца Пецци вместо поляка Кондрусевича)также способствует развитию диалога. Известно, что митрополитКирилл симпатизирует деятельности папы Бенедикта XVI, считая его своим союзникомв деле активного продвижения консервативных ценностей всовременной «дехристианизированной» Европе. В 2006 годуон написал предисловие к переведенной на русский язык книге папы«Введение в христианство», в котором, в частности, писал о том,что за понтификом, еще до его избрания на папский престол, «прочно закрепиласьрепутация традиционалиста и консерватора, что с определенной настороженностью воспринималосьв либеральной среде, которая, к сожалению, занимает все более сильные позиции всовременном христианском мире... Традиционализм БенедиктаXVI — это взгляд в глубину, вовнутрь, мудроепроникновение в суть вещей»[25].В то время как папа подвергается все болееактивной критике на Западе (в том числе заснятие отлучения с епископа-антисемитаУильямсона)[26], Русская церковьможет оказать ему посильную поддержку — к взглядам, подобным точке зрения Уильямсона,здесь относятся куда более толерантно[27].
С другой стороны, в Украинепо-прежнему существует неурегулированная проблема взаимоотношениймежду православными и грекокатоликами, в связи счем символическая встреча двух предстоятелей (так и не состоявшаясяпри жизни Алексия II), как и ранее, остается подвопросом. Если Ватикан не пойдет на видимыеуступки в украинском вопросе, которые можнобудет «преподнести» клиру и пастве Русской церкви как большуюпобеду нового патриарха, то встреча представляется маловероятной (в то же времямаловероятны и такие уступки). Не удивительно, что один изближайших сотрудников Кирилла епископ Иларион (Алфеев) хотяи заявил, что новый патриарх будет делать все возможное дляпроведения такой встречи, но тут же напомнило «тяжелой ситуации на Украине», где продолжаются «злоупотребления»со стороны Греко-католической церкви[28].
В-четвертых, как отмечалосьвыше, сложный характер носят и отношения внутри самойУкраинской православной церкви Московского патриархата, вкоторой обостряется конкуренция «украинофильской» и«москвофильской» партий, притом что большинство клира и паствынастроены достаточно индифферентно и готовы перейтина сторону сильнейшего. Патриарх Кирилл получил в ходеизбирательной кампании поддержку «москвофилов», но ему такжепридется учитывать интересы их конкурентов.
В-пятых, повышаетсяактуальность темы взаимоотношений Церкви и государства. Патриарх Кирилл может статьсоюзником государства в борьбе с кризисом (но до некоторого предела — непопулярныеантикризисные мероприятия ему будет поддержать крайне непросто), но при этом онспособен более активно лоббировать идею введения в школах «Основ православнойкультуры», которая вызывает весьма сдержанную реакцию государства. Поэтомуцерковно-государственное партнерство, хотя и продолжит развиваться при новом патриархе, новряд ли будет носить идиллический характер. В этой ситуации у Кирилла в отношениях сгосударством есть две «крайние» стратегии: либо проводить тонкую дипломатическуюлинию, направленную на минимизацию возможных конфликтов, либо занятьболее жесткую позицию, апеллируя к тому, что с православием идентифицирует себябольшинство верующих россиян. Другое дело, что, как отмечалось выше, среди нихрегулярно посещает храмы лишь меньшинство — так что о православии можно говорить скорее како культурной идентичности. Впрочем, наиболее вероятным является средний путь,прагматично сочетающий дипломатичность и жесткость, стремление Церкви бытьболее эффективным (и, следовательно, востребованным) партнером государства ипри этом активнее отстаивать собственные интересы.
[1]После вступления в силу закона о свободе совести 1997 года к традиционнымконфессиям относят православие, ислам, буддизм и иудаизм. Правда, в преамбулезакона, кроме православия, упомянуто еще христианство, что допускает широкуютрактовку этого положения, но на практике под христианством понимаетсяправославие.
[2]Интегристы (от лат. integrum— целостный) — сторонники сохранения в неприкосновенностирелигиозной традиции, считающие, что ее изменение (обновление) нарушаетцелостность вероучения.
[3]wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/8954.html
[4]wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/1915.html
[5] wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/10035.html
[6]wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/10084.html
[7]wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/10077.html
[8]Из выступления на «круглом столе» «Спасет ли православие христианскуюцивилизацию?», организованном «Литературной газетой» (portal.lgz.ru).
[9]Митрохин Н. Русскаяправославная церковь: современноесостояние и актуальные проблемы. М.,2004. С. 576.
[10] Там же. С. 40.
[11]Поместный собор Русскойправославной церкви.Троице-Сергиева лавра, 6—9 июня 1988 года.Материалы. М., 1990. С. 398—400.
[12] Там же. С. 406—407.
[13] www.mospat.ru/index.php?page=30688
[14] www.patriarchia.ru/db/text/103235.html
[15]См.: www.interfax-religion.ru/?act=news&div=28695
[16] www.pravoslavie.ru/put/28843.htm
[17] www.interfax-religion.ru/?act=news&div=28242
[18] См.: kuraev.ru/index.php?option=com_smf&Itemid=63&topic=217096.0
[19]Украинские делегаты составляли около четверти участников собора. Онипредставляли Украинскую православную церковь (УПЦ) Московского патриархата,обладающую правами широкого самоуправления; эта Церковь, в частности,самостоятельна в проведении кадровой политики (только ее предстоятель, хотя иизбирается архиереями УПЦ, но утверждается в Москве).
[20]В число постоянных членов Синода (кроме, разумеется, патриарха) входят митрополитыКрутицкий, Петербургский, Киевский, Минский, Кишиневский и, по должности,управляющий делами и председатель Отдела внешних церковных связей.
[21]В число постоянных членов Синода (кроме, разумеется, патриарха) входятмитрополиты Крутицкий, Петербургский, Киевский, Минский, Кишиневский и, подолжности, управляющий делами и председатель Отдела внешних церковных связей.
[22]Митрополит Филарет был одним из трех кандидатов — наряду с владыками Кириллом иКлиментом, — которых Архиерейский собор выдвинул на пост патриарха.
[23]См.: www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=25411
[24] www.patriarchia.ru/db/text/105287.html
[25]Ратцингер Й. Введение вхристианство. М., 2006. С. 7.
[26]Крайне консервативный католический епископ Уильямсон известен своим отрицаниемХолокоста. Снятие с него отлучения в начале 2009 года привело к резкой критикев адрес Ватикана со стороны как еврейских организаций, так и политических иобщественных деятелей (в том числе канцлера Германии Ангелы Меркель), а такжеСМИ.
[27]См., например, интервью известного московского протоиерея ВладиславаСвешникова, считающего, что позицию Уильямсона не следует считатьантисемитской: www.rusk.ru/st.php?idar=180980
[28]www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=25714