Мы публикуем фрагмент из дипломной выпускницы Факультета журналистики МГУ работы Анастасии Новак «Представленность региональной политической повестки дня в общероссийских печатных средствах массовой информации».
В анализе взаимоотношений массовой коммуникации и власти можно выделить два основных направления: власть массовой коммуникации и власть над массовой коммуникацией. В первом случае речь идет о том, насколько СМИ влияют на общество в целом и на отдельного индивида и в какой мере они детерминируют социальную реальность. Во втором - о том, насколько автономными являются сами СМИ как социальный институт, а также о том, каким образом и посредством каких механизмов осуществляется воздействие государства и общества на СМИ.
В исследовательской практике конкурируют между собой две основные комбинации решения проблемы отношений массовой коммуникации и власти:
1. СМИ полностью контролируются властными структурами и правящими элитами.
2. СМИ полностью контролируют сознание и поведение аудитории.
Или:
1. СМИ в некоторой степени контролируются властными структурами и правящими элитами, но представляют относительно независимую подструктуру общества с собственными целями и задачами.
2. СМИ только до некоторой степени влияют на сознание и поведение аудитории.
Нидерландский исследователь современной коммуникативистики Денис Маккуэйл назвал первую комбинацию «моделью доминирования», а вторую — «плюралистической моделью».
В связи с особенностями политического режима, российской системе скорее свойственен первый пункт модели доминирования. Однако в процессе борьбы за свободу, СМИ и гражданское общество способны изредка формировать частично независимое и открытое пространство для политических дискуссий. Потому для России характерен второй пункт плюралистической модели: в некоторых случаях СМИ способны влиять на сознание и поведение аудитории.
В данном контексте до сих пор является актуальной книга «Четыре теории прессы», написанная в 1956 году американскими теоретиками и историками печати Фредом Сибертом, Уилбуром Шраммом и Теодором Питерсоном. Первая теория – авторитарная - рассматривает прессу как инструмент государственной политики. Радикальное ответвление этой теории – советская коммунистическая – ориентируется на исполнение задач партии и отличается полной ликвидацией частной собственности. Либертарианская теория предполагает частную собственность на средства массовой информации в условиях свободной конкуренции идей и личностных интересов. Казалось бы рыночная система производства является самой приемлемой, однако «плюрализм мнений и позиций подвергается и явным и скрытым угрозам, исходящим от групп организованных интересов, медиамагнатов, преследующих собственные цели. В результате наблюдается эрозия публичного пространства и нарастающая манипуляция общественным мнением» [1]. Потому четвертая теория – социальной ответственности – основанная на изучении общественного мнения и этики журналистов – развивает и превосходит остальные, укрепляя гражданское участие в организации социально-политических процессов.
Авторы четырех теорий формулируют мысль о том, что «пресса всегда принимает форму и окраску тех социальных и политических структур, в рамках которых она функционирует, в частности, пресса отражает систему социального контроля, посредством которого регулируются отношения между отдельными людьми и установками» [2].
Исходя из этих данных, в российской системе применительно говорить о нескольких смешанных теориях прессы. С позиций власти применительно говорить об авторитарной теории, смешанной с либертарианской. Ограничение свободы слова в журналистских коллективах в начале нулевых стало регулярной линией политики тогда нового президента Владимира Путина. Сегодня СМИ этатизируются на федеральном уровне, где государство контролирует телеканалы и имеет собственные печатные органы, а губернаторские структуры в регионах не выпускают из-под наблюдения все местные общественно-политические СМИ. Если издания не являются общественно-политическими, то они являются свободными и экономически преуспевающими.
В контексте режима политическая повестка дня, доходящая до массовой аудитории, оказалась неполноценна: она не охватывала (и не охватывает) все аспекты властных идей и решений, а также не учитывала (и не учитывает) общественные интересы. Политическая повестка дня частных СМИ часто представляется политикам вызывающей или не соответствующей действительности. В одних случаях это приводит к ужесточению законодательного регулирования сферы СМИ, в других — к прямому государственному контролю над телеканалами и газетами. Крупные и популярные СМИ покупаются близкими к правительству бизнес-группами. В газетах и на телевидении размещаются заказанные правительством пропагандистские материалы, а привилегированный доступ к государственной информации имеют только лояльные правительству издания и каналы. Взаимоотношения власти и СМИ являются на сегодня, пожалуй, ключевым фактором, влияющим на доставку и оформление политической повестки дня для широких масс.
Главное воздействие СМИ на аудиторию состоит не во внушении тех или иных взглядов и идей, а в «строительстве повестки дня». Как уже было сказано, когда СМИ обращаются к освещению событий и проблем, эти проблемы начинают восприниматься аудиторией в качестве наиболее важных и заслуживающих внимания. У них в сознании происходит «воспламенение» соответствующей проблемной зоны за счет остальных зон и формируется соответствующая «повестка дня», то есть представление о том, что в данный момент является важным и чему следует уделять особое внимание. Особенно успешно средства массовой информации формируют повестку дня, когда речь идет о недоступном мире – в данном случае, о политическом поле, в большей степени непубличном. Поэтому «эффект установления повестки дня» иначе определяется как «акт веры в суждения средств массовой информации» [3].
Американские социологи Джеймс Диаринг и Эверетт Роджерс обобщили результаты многочисленных исследований установления повестки дня с помощью модели, показывающей, как взаимодействуют между собой несколько конкурирующих повесток:
– политическая повестка дня, которую устанавливает государство;
– медиа-повестка, которую устанавливают средства массовой информации;
– публичная повестка дня, которая формируется в общественном мнении под влиянием двух предыдущих повесток, а также под влиянием личного опыта, который, будучи «индикатором реальности», существенно ограничивает возможности манипуляции общественным мнением со стороны государства и средств массовой информации [4].
Конечным адресатом формального общения СМИ и власти является информирование читателя или аудитории в совокупности обо всех взаимодействиях политиков. «Если в англо-американской традиции СМИ осведомляют общество о том, что происходит в официальных структурах, что позволяет обществу предъявлять свои требования государственной власти, то в отечественной традиции усилия СМИ направлены прямо противоположным образом: они должны осведомлять государство о беззакониях, которые происходят в обществе, и от имени государства указывать обществу пути их исправления. Поэтому российское государство всегда стремилось присвоить себе повесткообразующую функцию, выключая некоторые проблемы из сферы обсуждения и концентрируя внимание на других, и крайне подозрительно относилось к любым притязаниям прессы на самостоятельность» [5].
В свою очередь, политики также давно готовы комментировать сложившиеся взаимоотношения власти и СМИ, заявляя о неформальных механизмах. Так, политик и основатель политической партии «Яблоко» Григорий Явлинский говорит: «Если общество получит сегодня возможность говорить с властью, оно скажет, что, во-первых, вы нам все время лжете. Во-вторых, вы нас все время грабите. И власть захочет это слушать? СМИ используются властью как посредник, чтобы морочить общество. Это не значит, что нет честных журналистов или честных газет. Они есть, но они не влиятельны. Если они влиятельны, то их скоро не будет, потому что они опасны» [6].
Медийный аналитик Флориана Фоссато отмечает, что федеральное российское телевидение, особенно после 2004 года (то есть с начала второго срока президентства Путина), несмотря на огромные технологические изменения, напоминает советское телевидение 1970-х: стиль и содержание информационных передач за последние несколько лет обрели поразительное единообразие, а ведущие новостных программ, в 1990-х годах во многих случаях выполнявшие роль телевизионных гуру, теперь заменены на бюрократов, которые с разной степенью профессионализма доносят до зрителя официальную — государственную — точку зрения. «Такое развитие событий — яркое свидетельство того, что неспособность журналистов и руководителей СМИ создать в 1990-х сильные и саморегулирующиеся профессиональные команды (которые могли бы закрепить такие этические ценности, как честность, независимость и профессионализм) способствовала возникновению реакционной ситуации, позволившей государству после 2000 года вновь установить контроль на федеральном уровне с молчаливого согласия большинства россиян» [7]. Теперь в первую очередь требуются лояльность президенту, прагматичная способность «включать» механизм самоцензуры и всеобщее желание восстановить мощь России и российское национальное телепроизводство — в пику пресловутой «американской колонизации» эфира. Руководители федеральных СМИ продемонстрировали готовность принять эти правила игры и следовать им. В результате этого они были приглашены к сотрудничеству с Кремлем в области телевизионной политики, а также к участию в создании с помощью телевидения новой идеологии путинской России.
Государственный контроль за телевидением осуществляется в большем объеме, чем за другими СМИ, поскольку именно оно было и остается самым популярным средством развлечения и источником информации в стране. По опросам Левада-Центра, с 1996 года ежедневно телевизор смотрит не менее 84% опрошенных [8]. Такое внимание к работе телевизионных журналистов способствует усилению контроля за телевизионной политической повесткой дня, которую стараются «стерилизовать» или вовсе нивелировать. Это подтверждают исследования, проведенные телеобозревателем Ариной Бородиной: «Чем дальше от Москвы, тем выше рейтинги (телепередач ВГТРК – примеч. Новак А.), тем больше люди смотрят телевизор, тем важнее роль телевидения и тем выше его влияние. Вне зависимости от того, что выбирают зрители ― программу «Время» или «Вареньку, наперекор судьбе» » [9]. При этом новостные и аналитические передачи «Время» и «Новости. Специальный выпуск» занимают только 3 и 4 место в топ-10 самых популярных телепроектов в России. Их смотрело в обоих случаях 10% от исследуемой аудитории. Остальные места занимают шоу и сериалы, которые демонстрируют незаинтересованность аудитории в общественно-политической тематике.
Слова медийного аналитика Флорианы Фоссато применимы сегодня к печатным и электронным медиа в том числе. Формирование медийных и публичных повесток дня независимых СМИ, в сегодняшних условиях становится все меньше. Спрос на ввод в политическую систему информации, требующей глубокого, объективного анализа и реакции аудитории, присутствует в очень малом количестве. Использование жесткого законодательства и не менее жестких мер по регулированию жизни в российских условиях сегодня имеет важное политическое значение, поскольку оно направлено против политически неугодных средств массовой информации и, наоборот, создает режим наибольшего благоприятствования тем изданиям, существование которых выгодно властным элитам. В авторитарном политическом режиме большинство СМИ и простых граждан возвращаются на позиции подданных, выбирающих материальное благополучие в обмен на политическую лояльность.
В декабре 2013 года произошло закрытие информационного агентства РИА-Новости, преобразованные Указом президента в ФГУП «Международное информационное агентство «Россия Сегодня»». В соответствии с указом «О некоторых мерах по повышению эффективности деятельности государственных средств массовой информации», оно будет заниматься «освещением за рубежом государственной политики Российской Федерации и общественной жизни в Российской Федерации». Название для нового СМИ выбрано неслучайно - с 2005 года пропагандой близких российскому руководству взглядов за рубежом занимается телекомпания RT, ранее известная как Russia Today. «Не знаю, почему новый холдинг называется «Россия сегодня», но название мне нравится», - написала в своем блоге главный редактор RT Маргарита Симоньян [10]. Единоличным главой «Россия сегодня» является генеральный директор, назначаемый на должность и освобождаемый от должности президентом РФ. Первым гендиректором реформированного агентства назначен заместитель генерального директора ВГТРК Дмитрий Киселев. Он известен зрителям телеканала «Россия», на котором вел и продолжает вести итоговую воскресную программу «Вести недели».
Московская мэрия (во главе которой, как известно, с 2010 года стоит Сергей Собянин) начала активно приобретать медиа - активы – началось это с 2011 года. Сейчас у столичного правительства есть свой медиахолдинг «Москва Медиа», в который входят телеканалы «Москва 24» и «Доверие», радиостанции «Говорит Москва» и Moscow FM, газета «Вечерняя Москва», портал m24.ru и городское информационное агентство «Москва». В феврале 2014 года также стало известно, что столичные власти приобретут у РИА Новости, которое подлежит реорганизации, газету «Московские новости». Самым громким решением стало приобретение правительством федеральной газеты «Аргументы и факты». Они были приобретены у компании «Медиа3» по безналичному расчету, с условием, что мэрия возьмет на себя выплату долгов газеты. Сейчас долговая нагрузка «АиФ» составляет два миллиарда рублей. Столичные власти собираются рассказывать через газету о своей политике и жизни города. Издание останется федеральным, то есть продолжит выходить во всех крупнейших городах страны – на сегодняшний день, это самый высокотиражный еженедельник России (2,1 млн экземпляров) [11]. Это позволит столичному правительству распространять свою точку зрения в самом широком объеме.
Именно поэтому в данной работе изучаются печатные СМИ– поскольку ВГТРК (а это все центральное телевидение) уже полностью подконтрольно власти, прессу стараются сделать вторым стерильным источником информации. Политики стремятся договориться с издателями и редакторами, или же оказывать на них давление. Сложно сказать, кто более гибок в отношениях с властью: федеральные выпуски или региональные, однако можно говорить о том, что федеральные издания более интересны власти с точки зрения охвата аудитории, потому они внимательнее изучаются и редактируются. При этом нельзя сказать, что региональные выпуски и каналы забываются. Напротив, их деятельность не менее оживленная, чем у федеральных коллег. Региональные СМИ обычно связаны с местными политическими и финансово-промышленными группами и в значительной мере зависят от них в материальном отношении, а это означает, что их напрямую используют как средство борьбы во время местных политических баталий.
Постоянное повышение политической роли СМИ в информационном обществе происходит по причине защиты «независимости СМИ» как одной из главных демократических свобод. Однако сами СМИ зависимы не только от своих читателей, на чьи интересы и вкусы они должны ориентироваться, но и от позиций своих владельцев - от узких групп людей, определяющих политику СМИ. И эти люди благодаря контролируемым ими каналам информации обретают огромную власть над обществом, которой они обычно распоряжаются не в общественных, а в личных или групповых интересах.
Замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин говорит о необходимости очищенного от неугодных мыслей и идей медиапространства. Главной чертой такого миропорядка для него становится работа журналиста «на дядю, который ему платит»: «Главный редактор, ответственный редактор, выпускающий редактор (…) - это те люди, которые определяют или согласовывают редакционную политику издания. И эти люди являются «дядями», и эти люди в состоянии говорить журналисту, о чем писать и как писать, потому что это вписывается в контекст, в концепцию, в редакционную политику издания» [12]. Все это человек, долгое время сам работавший журналистом в РИА «Новости», а затем ставший руководителем Издательского Дома Родионова, заявляет с позиций живущего «при капитализме», где «журналистика является бизнесом». Эта точка зрения также находит подтверждение в журналистских кругах, с ней соглашается тележурналист Николай Сванидзе и гендиректор РБК-ТВ Александр Любимов.
Закрытия каналов и увольнения журналистов редко официально признаются политическими решениями, но при этом большинство информированных людей понимают, что неофициально рокировки происходят именно таким образом. Иногда власть открыто берет издания в свое полное управление. Примером таких решений может послужить отключение телеканала «Дождь» от кабельных сетей Москвы и регионов «НТВ-Плюс», «Акадо», «Дом.ru» и «Ростелеком» 30 января 2014 года. Свое решение владельцы сетей связывали с опросом на тему блокады Ленинграда, попавшего в эфир 26 января. Президент Ассоциации кабельного телевидения России и совладелец «Акадо» Юрий Припачкин объяснил, что после такого у него «возникло желание, как оператору, взять и отключить такую информацию, взяв на себя функции цензуры». По словам депутата Госдумы Ирины Яровой, данный опрос является прямым оскорблением священной памяти о войне. Представители Коммунистической партии России (КПРФ) заявили, что в отношении телеканала «Дождь» будет инициирована прокурорская проверка. В свою очередь генеральный директор телеканала Наталья Синдеева заявила, что опрос был сформулирован неверно, но решение о проверке и «бойкоте Дождя» лежит исключительно в политической плоскости – в том, что канал неугоден властным структурам. Тогда же инвестор "Дождя" Александр Винокуров заявил, что не знает фамилии людей, оказывающих давление на кабельных операторов, и предположил, что целью было закрытие телеканала де-факто, не закрывая его де-юре. По его словам, внимание к контенту стало ощущаться после освещения истории с дачами чиновников.
В диалоге с Алексеев Волиным и Андреем Норкиным, политический обозреватель Сергей Пархоменко заявил: «Травля налицо, эта травля осуществляется средствами массовой информации и близкими к ним структурами, которые находятся на иждивении государства и поощряются им. Это те самые информационные структуры, которые живут благоволением государства, которые выбрали себе этот путь, эту пищу. Они питаются государством. Сегодня в их исполнении, начиная с известного обозревателя «Комсомольской правды», имени которой я здесь не назову, и кончая большим количеством ее последователей и эпигонов, мы наблюдаем реальную, настоящую травлю телеканала «Дождь»» [13].
12 марта со своего поста была уволена главный редактор информационного агентства «Lenta.ru» Галина Тимченко. Причины увольнения владелец издания Александр Мамут не назвал. Новый руководитель «Lenta.ru» Алексей Гореславский (ранее работавший в кремлевском издании «Взгляд.ру», агентстве «Интерфакс» и бывший руководителем коммуникационного агентства Agency One) пообещал, что редакционная политика не изменится. Тем не менее, журналистское сообщество сочло увольнение Галины Тимченко актом цензуры. Представители власти, напротив, категорически опровергают заявления о цензуре. Причиной кадровой рокировки они называют вынесенное Роскомнадзором предупреждение.
В контексте постоянно происходящих громких «захлопываний» источников открытой информации возобновилось обсуждение гибели журналистики в России. Большинство современных авторитарных режимов не пытаются установить тотальный контроль над всеми средствами массовой информации, а стремятся получить «эффективный контроль над СМИ». Такое господствующее влияние государства позволяет режимам насаждать проправительственную интерпретацию событий и использовать инструмент редакторских купюр, чтобы ограничить масштабы критики в адрес политики и действий власти. «Значение выборочной цензуры в том, что мечты об экономической модернизации не могут сосуществовать с повсеместными репрессиями и ограничением сопутствующего ей потока информации. Ни один умный деспот не захочет встать во главе очередной Северной Кореи» [14].
«Успешным авторитаризмом является тот, где правительство поглощает газеты (официально или фактически), где поток идей неимоверно узок и раскрыт только по наиболее важным вопросам – лишь там, где необходимо убедиться, что граждане остаются покорными, потому что ничего не знают» [15].
Вот что говорит заместитель главного редактора «Эха Москвы» Владимир Варфоломеев: «В последние годы на семинарах всегда говорю молодым журналистам и студентам журфаков: уходите в другую профессию, пока не поздно», добавляя, что независимых изданий на российском медиарынке осталось совсем немного. Колумнист Forbes Леонид Бершидский считает, что и эти медиа будут подвергаться цензуре — внешней и внутренней. Он предложил читателям учить иностранные языки: «Возможно, и привычных авторов вы скоро будете читать на английском, французском, немецком».
Однако с заявлениями о смерти профессии и цензуре согласились не все. Колумнист Олег Кашин думает, что либеральным СМИ «не надо отождествлять себя со всей российской журналистикой» и говорить о смерти профессии. «Не надо себя обманывать, трагедия «Ленты» — это не удар по журналистике, а частная неприятность нескольких десятков людей с «Ленты»» — написал Кашин, добавив, что Путин «не уничтожает русскую журналистику», а создает свою — куда более заметную и многочисленную [16].
Один из основных ведущих телеканала «Дождь» Павел Лобков, обсуждая в эфире увольнение Галины Тимченко, подытожили: «Свободу капиталу прежде свободы слова» [17]. А журналист, член совета директоров издательского дома «КоммерсантЪ» Андрей Васильев, утверждая, что такое решение Мамута было спровоцировано Кремлем, добавляет: «Саше, скорее всего, к кадыку были приставлены вилы» [18].
В то же время Филипп Бахтин в опубликованных летом 2012 года «Разговорах о медиа» возмущался: «Да, мы можем найти какую-то правду жизни и по-журналистски ее показать. Но только тогда, когда существуют материалы, за которых могут дать «Букера», можно говорить о журналистике. А мы говорим о чем-то для тысячи друзей, стараемся, как ковровые клоуны, рассказать им про увольнения в СМИ» [19]. А Олег Кашин добавил: «Все главные редакторы больших газет, включая Татьяну Лысову и нашего Михайлина, ходят на совещания и встречи с Путиным и Медведевым. Они не берут у них интервью, они сидят там, как какие-то номенклатурщики, общаются с ними и сверяют часы. Это уж точно не журналистика. Ни один главный редактор после этих встреч не пишет, что там видел, хотя надо бы» [20].
Для российского медийного пространства характерны ограничения из соображений самоцензуры. Феномен самоцензуры многослоен. Его истоки кроются в неизбежной осторожности в связи с проблемами, повлекшими изменение информационной политики в 2000-х и сегодняшних законов, позволяющих закрывать нежелаемые издания и увольнять журналистов в любой момент. Определенные ограничения на публикацию в СМИ накладывает и угроза потери инсайдеров и статусных ньюсмейкеров, все чаще прикрываемых в публикуемых текстах эвфемизмами типа: «источник в Госдуме, МВД, суде», «приближенный» к тому или иному лицу, «авторитетный» эксперт, автор и другими. Желание оставаться информационным игроком политического поля так или иначе обусловлено известной конструктивностью сотрудничества с властным субъектом (администрацией президента, губернаторами, чиновниками).
Многие источники сходятся в том, что самоцензура – это «состояние журналистского самосознания, ориентированного на установление демократического информационного порядка в обществе, а также внутренняя цензура, направленная на умышленное устранение автором из своего произведения частей, которые он полагает, по тем или иным причинам, недопустимым публично демонстрировать» [21]. Другие исследователи приводят синонимичный ряд словосочетаний: «чувство самоконтроля», «самонадзор». Распространены и такие трактовки понятия «самоцензуры», как «целенаправленная фильтрация сведений самими журналистами», «моральный этикет» («ограничение по моральным и этическим принципам»; «граница, определяющая нравственность человека»), «достоверность информации» («верификация сведений»). Некоторые приравнивают самоцензуру к ответственности журналиста. Немаловажной составляющей самоцензуры журналиста является и культура речи: выражение собственной позиции должно сопровождаться ответственностью за использование тех или иных языковых средств (жаргон, литературный язык, разговорный стиль речи). Внутриредакционный аспект журналистской деятельности составляет неотъемлемую ее часть.
Явление самоцензуры породило в современном обществе, и, в частности, в СМИ, феномен политкорректности, а вместе с ним и политику «двойных стандартов». Сегодня журналист не может прямо написать о каком-либо спорном вопросе, он вынужден маскировать привычные на слух слова и выражения более мягкими. При этом одно и то же событие может выглядеть по-разному из уст разных авторов, в разных массмедиа. Современные реалии таковы, что политическая самоцензура накладывает существенный отпечаток на творческое выражение журналиста, отодвигая его на задний план и выдвигая на передний вежливые, обходительные слова и выражения.
Однако в таком случае общество встает в тупик, не информируется, и разговоры о двусторонних коммуникациях в СМИ оказываются бессмысленными. Контакты между слоями общества разрываются, тем более не агрегируясь и вовсе не попадая наверх. СМИ должны давать власти «обратную связь», информировать их о мнении избирателей по тем или иным важным вопросам, и прежде всего по поводу политики самого правительства. Параллельно СМИ призваны просвещать граждан, информировать их о текущей политике, делать ее достоянием гласности, исключать возможность «заговора правительства против граждан».
Но законодательные инициативы власти часто бывают направлены не на сохранение независимости мнений в СМИ, а на усиление контроля над их редакционной деятельностью и установлением повестки дня. Так, например, в сентябре 2013 года была внесена поправка в статью «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» [22]. Согласно поправке, к полномочиям органов власти в субъектах РФ теперь прибавляется и решение вопроса об учреждении собственных печатных и интернет-СМИ. Теперь правовые акты и официальная информация будут публиковаться в таких изданиях, а не только на сайтах региональных управ. Однако формат, тип и другая информация о планируемых изданиях не сообщается. Вероятно, «Российская газета» уже не способна поместить в себя все необходимые реформы и новости, потребовались органы пониже уровнем. Однако есть большая разница между простым сайтом управы и сетевым СМИ – информация второго должна быть объективна, не подвержена влиянию одного из полюсов. Но если издание принадлежит госорганам - то должен быть и жесткий спрос по публикуемым актам и новостям – как будут совмещаться все эти функции пока неясно.
В Госдуму в марте был внесен законопроект, подразумевающий уголовную ответственность для руководителей СМИ за распространение ложной антироссийской информации. По словам автора нормативного акта Евгения Федорова, поправки касаются установления административной и уголовной ответственности для руководителей средств массовой информации, «которые допускают публикации с лживой антироссийской информацией, обеспечивают информационную поддержку экстремистским и сепаратистским силам антироссийской направленности, в том числе и при отражении событий за границами России». Поводом к разработке законопроекта стали публикации в российских СМИ, в которых авторы, по мнению парламентария, допускали некорректные исторические аналогии и трактовку событий в России и государственного переворота на Украине.
Кроме того, тот же член фракции «Единая Россия» собирается повторно внести в Думу законопроект о СМИ-иностранных агентах. Согласно законопроекту, СМИ, которые получают деньги и имущество в объеме более 50% от собственных доходов от иностранных источников и участвуют в освещении политической деятельности, должны указывать, что они являются «иностранными агентами». Продукция таких средств массовой информации должна сопровождаться указанием, что она создана и распространена СМИ — «иностранным агентом». По сути, пакет законопроектов Федорова подразумевает ужесточение цензуры в частично свободных СМИ. Пока что другие парламентарии не относятся к затеям коллеги серьезно, называя их «личным пиаром» [23]. Даже только внесенные, но еще не одобренные Госдумой законопроекты, касающиеся журналистской деятельности, иллюстрируют подозрительное отношение к работе редакций, а также демонстрируют антидемократические взгляды политиков.
Помимо печатных СМИ, власть часто пытается внешне ограничить и интернет, в котором есть немало электронных медиа. Дискуссия по нашумевшему ранее федеральному закону «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях», или «Антипиратскому закону», также не утихает. Теперь действие закона распространяется на все объекты авторских и смежных прав, то есть на музыкальные произведения, литературу и компьютерные программы. Ранее под «антипиратский» закон попадали только фильмы и телесериалы, нелегально размещенные в Рунете. Новые поправки предусматривают блокировку не «конкретного места в контенте», а всего нелегального ресурса. Однако за время работы «антипиратского» закона практически все порталы и заинтересованные пользователи научились обходить закон и используют альтернативные сети, предоставляющие доступ к информации.
Некоторые неугодные интернет-порталы власть способна блокировать. При помощи закона Лугового, 13 марта Роскомнадзор внес в реестр запрещенной информации сайты Grani.ru, Kasparov.ru, интернет-издание «Ежедневный журнал» и страницу политика Алексея Навального в «Живом журнале». «Указанные сайты содержат призывы к противоправной деятельности и участию в массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка» [24], - говорится в пресс-релизе Роскомнадзора. А функционирование блога Алексея Навального в ЖЖ нарушает положение о его домашнем аресте: «функционирование данной интернет-страницы нарушает положения судебного решения об избрании меры пресечения гражданина, в отношении которого возбуждено уголовное дело» [25].Некоторые крупные провайдеры заблокировали доступ к сайту радиостанции «Эхо Москвы», поскольку на нем присутствуют выдержки из «Живого журнала» Алексея Навального. Однако через некоторое время администрация портала удалила блог, после чего провайдеры открыли доступ к порталу.
В декабре 2013 года появились также поправки к закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», иначе именуемые как «закон Лугового» [26]. До этого досудебная блокировка осуществлялась только в отношении сайтов с детской порнографией, информацией о суициде, наркотиках и с контентом, который нарушал авторские права. В списке причин для блокировки интернет-порталов значатся экстремизм, терроризм, разжигание межнациональной и межконфессиональной розни и массовые беспорядки. По сути, ими может стать любая акция или любой митинг, связанные с «неудобными» для власти вопросами политики. О том, как, пока не имея прецедентов и соответствующих законов, правоохранители разгоняли митингующих в 2011-2012 годах, можно было следить в ленте новостей почти ежедневно. Для того, чтобы договориться о деталях таких встреч, люди использовали интернет-площадки, которые политики теперь могут закрывать.
Согласно закону, решение о блокировке сайтов с призывами к несогласованным акциям будут принимать генпрокурор или его заместители - это, по замыслу авторов документа, призвано исключить злоупотребления. О своем решении руководители Генпрокуратуры должны будут сообщить в Роскомнадзор, который направит требование о блокировке ресурса и удалению с него нежелательной информации оператору связи, а тот, в свою очередь, - провайдеру хостинга, используемого сайтом. Такой порядок позволит блокировать опасные ресурсы немедленно, тогда как нынешние законы позволяют делать это не менее чем в течение суток.
Неоднократно фиксировавшийся факт, что российские СМИ имеют своим адресатом не рядового члена общества, а представителей различных государственных структур, показывает, насколько устойчивыми являются ментальные структуры, определяющие роль процессов массовой коммуникации в обществе. Таким образом, анализ формальных и неформальных механизмов установления повестки дня позволяет сделать вывод, что СМИ далеко не всегда формируют ее самостоятельно.
В плотном и перенасыщенном потоке новостей, который существует сегодня, самым важным становится распределение информации, ее отправление в соответствующие, заинтересованные в ней группы. Но, по причине влиятельности элит и политиков, изучается и обрабатывается только ограниченное количество новостей, тогда как рядовые граждане являются неизученной многочисленной группой. Большинство дискуссий о России обходят стороной реальные проблемы российского общества. Сейчас речь не идет об истории, культуре или обществознании, однако трудности постсоветского развития и провал «демократизации» в России побудили многих изъять общество из целостной картины. Общественные события, являются естественным следствием всего исторического пути и современного политического режима, однако социологи зачастую их игнорируют. Вместо этого они предпочитают анализировать действия конкретных лиц, либо роль формальных политических институтов в настоящем и прошлом. Политические и финансовые привилегии, ставшие для многих СМИ сегодня главным ресурсом существования, объективно являются деструктивным фактором их функционирования. Власть, не способная принять новую систему работы прессы – самостоятельную – в свой авторитарный режим, часто не просто манипулирует политповесткой, но и неэффективно использует возможности СМИ. Многие владельцы СМИ, редакторы и журналисты часто способны поступиться профессиональными принципами в угоду деньгам или из-за страха перед режимом. В результате остается лишь версия информационного обмена – «крикливая тусовка элит» [27], имитирующая с помощью компромата и интеллектуальных провокаций плюрализм мнений. Функционирование в режиме диалога определяется типом политического режима, политической культурой общества – передача информации от СМИ в обе стороны никак не может существовать в обществах авторитарного и тоталитарного типа. Работать сообща с обществом и на него в таких типах СМИ тем более не способны.
1. Л. Реснянская. СМИ в политическом пространстве.// СМИ и политика: учебное пособие. – Аспект-Пресс, М.:2007 - стр. 9.
2. Ф. Сиберт, У. Шрамм, Т. Питерсон. Четыре теории прессы. // М.:1998, стр. 16.
3. M. McCombs, Ch. Eyal, D. Graber, D. Weaver. Media Agenda-Setting in the Presidential Election. // Нью-Йорк, 1981. Стр.43.
4. Agenda-setting Theory.// University of Twente, McQuail & Windahl, 1993. Ссылка: http://www.utwente.nl/cw/theorieenoverzicht/Theory%20clusters/Mass%20Media/Agenda-Setting_Theory/
5. Е. Дьякова, А. Трахтенберг. Социокультурные механизмы установления повестки дня. // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук.– Екатеринбург, 2001.– 2001 Вып. 2.–стр. 186.
6. О. Хвостунова, интервью с Г. Явлинским. // О политической журналистике: книга интервью. - Сост. Л. Реснянская. – М.: МедиаМир, 2009, стр. 172.
7. Ф. Фоссато. Виртуальная политика и российское ТВ. // Pro et Contra : Журнал российской внутренней и внешней политики – 07.2006.
8. Опрос: Как часто вы смотрите телевизор?// Левада-Центр, 2010, ссылка: http://www.levada.ru/archive/kulturnoe-potreblenie-i-otdykh/kak-chasto-vy-smotrite-televizor.
9. А. Бородина. Сиди и смотри. // Lenta.ru – 22.01.2014 – ссылка: http://lenta.ru/articles/2014/01/22/2013tv/
10. Без автора. В. Путин ликвидировал РИА-Новости.// интернет-портал ТОП-РБК - 09. 12. 2013 - ссылка: http://top.rbc.ru/politics/09/12/2013/893563.shtml
11. Без автора. Московское правительство купило «Аргументы и факты». // Lenta.ru – 11.03.2014- ссылка: http://lenta.ru/news/2014/03/11/aif/
12. Без автора. Волин разъяснил, почему «журналист работает на дядю» с позиций марксизма. // Gazeta.ru -16.02.13 - http://www.gazeta.ru/social/news/2013/02/16/n_2758285.shtml
13. Алексей Волин: «Чем ниже уровень квалификации журналиста, тем больше он считает себя мессией». // «Коммерсант-FM»- Шоу «Действующие лица» - 29.01.2014.
14. R. Orttung, C.Walker. Breaking the news: the role of state-run media.//Journal of democracy #1, January 2014, ссылка:http://www.ned.org/sites/default/files/JoD-25.1-Breaking-the-News-The-Role-of-State-Run-Media-Christopher-Walker-Robert-Orttung.pdf, стр.15.
15. Там же.
16. «Это позор и ******». // Lenta.ru – 13.04.2014, ссылка: http://lenta.ru/articles/2014/03/13/lenta/
17. Мамуту вилы были приставлены к кадыку. О том, как легко заставить хозяина удушить свой медиабизнес. Часть 1. // Телеканал «Дождь», программа «Лобков», 13.03.2014.
18. Там же.
19. Разговоры о медиа. Ф. Бахтин и Ф. Дзядко. // «Афиша» - 31.07.2012.
20. Разговоры о медиа. О. Кашин и К. Собчак. // «Афиша» - 30.07.2012.
21. А. Гитис, Толковый словарь информационных терминов. // М. : Изд-во Московского государственного горного университета, 1995, стр. 122.
22. Статья 26-3. Принципы финансового обеспечения осуществления органами государственной власти субъекта Российской Федерации полномочий по предметам ведения Российской Федерации и по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, пункт 38. // ред. Федерального закона от 30 сентября 2013 г. N 264-ФЗ -Собрание законодательства Российской Федерации, 2013, N 40, ст. 5034.
23. Железняк счел пиаром идею об уголовном наказании для руководителей СМИ. // РИА-Новости- 06.03.2014- ссылка: http://ria.ru/society/20140306/998434797.html
24. Ограничен доступ к ряду интернет-ресурсов, распространявших призывы к несанкционированным массовым мероприятиям. // Новости Роскомнадзора -13.03.2014- ссылка: http://rkn.gov.ru/news/rsoc/news24447.htm.
25. Там же.
26. Федеральный закон от 28.12.2013 № 398-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" // Поправка от 30.12.2013.
27. Л. Реснянская, И. Фомичева. Газета для всей России. // М.: Издательство ИКАР, 1999 – стр. 139.
