Социальные аспекты взаимодействий граждан и предпринимателей с российской судебной властью

В современной России законодателями и должностными лицами органов власти часто становятся юристы. При этом политические и правовые институты тесно взаимодействуют: профессионалы-юристы создают потребность в своих услу­гах, а судебная власть поддерживает их монополию на предоставление юридических услуг с помощью выработки категорий и понятий, которые недоступны для непрофессионалов – граждан. Такая ситуация представляется гражданам нормальной, однако их представления о праве, судебной власти и юридической деятельности далеко не всегда соответствуют истинному положению дел. «Полит.ру» публикует статью Владимира Римского, в которой автор анализирует опыт взаимодействия российских граждан с судами и их стратегии по защите собственных прав, а также рассуждает о том, как формируется представление россиян о судебной власти. Статья опубликована в журнале «Вестник общественного мнения» (2010. № 2), издаваемом Аналитическим Центром Юрия Левады.

Социальные препятствия развитию судебной власти в России.

Социальные препятствия раз­витию судебной власти представлялись и неред­ко представляются органами власти малосуще­ственными в сравнении с принимаемыми ими законами, другими нормативно-правовыми ак­тами и административными решениями. Одно из адекватных объяснений такого положения дано в концепции правового поля Пьера Бурдье, в соответствии с которой на юридическом поле постоянно происходит борьба за монополию на толкование закона. Эта борьба ведется между агентами, обладающими профессиональной компетентностью, которая заключается в обще­ственно признанной способности интерпрети­ровать свод текстов, закрепляющих легитимное видение социального мира[1]. А объективными ограничениями соперничества между интер­претаторами юридических текстов являются судебные решения, поскольку они «должны представать как единственно верный результат правильной интерпретации текстов, чья леги­тимность не подлежит сомнению»[2].

В соответствии с концепцией П. Бурдье, одной из важнейших задач деятельности юри­стов является обеспечение согласия граждан на подчинение символической власти права, в частности, через формирование у них веры в нейтральность и автономию права[3]. Но в дей­ствительности практическое значение закона определяется в конфронтации между различ­ными юридическими корпорациями с разно­направленными интересами: судейской, адво­катской, нотариальной и другими. Сами эти корпорации тоже делятся на группы, «пресле­дующие подчас противоположные интересы в зависимости от своего положения в профес­сиональной иерархии, находящегося в прямом соответствии с положением их клиентуры в со­циальной иерархии»[4]. По мнению П. Бурдье, соотношение сил между профессионалами, уча­ствующими в судебном процессе, в значитель­ной степени соответствует соотношению сил между их клиентами. При этом представители различных групп юридических корпораций до­полняют друг друга по функциям, что форми­рует в юридическом поле организацию «разде­ления труда символического доминирования, в котором противники, объективно являющиеся сообщниками, необходимы друг другу»[5].

Разделение труда в юридическом поле фор­мирует и поддерживает монополию профессио­налов на производство и коммерциализацию юридических услуг, а также их монополию над непрофессионалами, гражданами. Только об­ладатели юридической компетенции определя­ют, какие конфликты заслуживают того, «чтобы приобрести статус собственно юридических прений»[6]. В этом проявляется специфическая власть обладателей юридической компетенции.

При этом судебная власть, по мнению П. Бур­дье, поддерживает монополию юристов на предоставление юридических услуг с помощью выработки категорий восприятия и оценки юридических прений, которые недоступны для «профанов»[7]. Профанами, в частности, являют­ся граждане.

По концепции П. Бурдье, профессионалы-юристы создают потребность в своих услу­гах, «преобразуя проблемы, выраженные на обычном языке, в юридические проблемы по­средством их перевода на язык права и зара­нее предлагая оценку шансов на успех, как и последствий выбора той или иной стратегии. Нет сомнений, что при конструировании кон­фликтов ими движут финансовые интересы, но также их этические или политические дис­позиции, т. е. принцип социальной близости с клиентами»[8].

П. Бурдье не соглашался с марксистами, считавшими, что в условиях капиталистиче­ского общества вся правовая система действует в интересах правящего класса. Однако он ука­зывал на близость высшего слоя судебной ие­рархии к экономически и политически господ­ствующим социальным группам, на близость всего судейского корпуса к правящему классу. При этом юристы, основными клиентами кото­рых являются представители низших социаль­ных групп, не имеют значительного влияния в рамках юридического поля[9]. В частности имен­но по этой причине юристы, постоянно рабо­тающие в правозащитных организациях, очень слабо могут влиять на изменения норм права, закона, текстов нормативно-правовых актов, административных инструкций и т. п.

П. Бурдье пришел к важному выводу о том, что правовая система не является полностью автономной. Юридическое поле, имеющее вы­сокую значимость в воспроизводстве классовых отношений, обладает меньшей автономией, чем, например, поле науки. При этом внешние изменения более непосредственно отражаются в юридическом поле, а внутренние конфликты в этом поле в большей степени определяются влиянием внешних сил[10]. Поэтому понимание некоторыми специалистами и экспертами не­зависимости судебной власти как максимально полной автономии от других властей, от поля политики и экономики является недостижи­мым в социальной реальности.

Описанные выше особенности юридическо­го поля не препятствуют, а способствуют тому, что в современной России законодателями и должностными лицами органов власти часто становятся юристы, задачей которых является систематизация и унификация имеющихся в разных регионах страны правовых норм, а так­же разработка новых. Такое положение самими органами власти и СМИ представляется граж­данам как нормальное, но необходимо и пони­мание того, что оно определяется воздействием политических институтов на правовые. Анало­гичные социальные явления описал Макс Ве­бер, в частности, в своем анализе становления западноевропейских абсолютных монархий, когда политическая централизация способство­вала систематизации и унификации правовых норм на территории данного государства. Макс Вебер указывал, что в странах Запада в роли высших государственных чиновников и поли­тических советников монархов, начиная с позд­него Средневековья, были главным образом юристы, получившие университетское образо­вание. В европейских монархиях «тенденция к рациональному государству повсюду имела но­сителем квалифицированного юриста»[11]. По тем же причинам в период централизации власти постсоветской России юристы получили много должностей в органах власти и добились высо­кого уровня влияния на принятие политиче­ских и государственных решений, что опреде­лило многие социальные эффекты правовой и судебной реформ.

Уровень успешности реформы судебной власти в нашей стране, которая началась прак­тически сразу же после распада СССР, оценива­ется специалистами и экспертами по-разному. «Выдвигаются различные критерии успешно­сти реформы и эффективности функциониро­вания судебной системы. При этом официаль­ная оценка руководства высших судов не всегда совпадает с мнениями представителей юриди­ческого сообщества, противоположна оценкам населения. Результаты социологических опро­сов демонстрируют, что отношение граждан РФ к институту суда остается скептическим, порой и вовсе негативным. Общество выражает со­мнение в беспристрастности, доступности и эффективности деятельности судов. Подобные результаты эмпирических исследований сви­детельствуют, в том числе, и о необходимости теоретико-социологического анализа института суда, включая модели организации, функции, задачи деятельности»[12].

Значение социологических исследований су­дебной власти.

В социологических исследова­ниях судебной власти объектом является судеб­ная система как социальный институт, т. е. как организация и как совокупность реально при­меняемых норм и правил регулирования дея­тельности судебной системы. Предметом соци­ологических исследований судебной системы является совокупность взаимоотношений и со­циальных действий различных индивидов и со­циальных общностей, которые в той или иной степени связаны со становлением, функциони­рованием и развитием судебной системы, а так­же с взаимодействиями с ней.

Социологические исследования судебной власти могут включать правовые нормы в свой предмет, но изучаться в них должны не норма­тивные, а реальные взаимодействия и взаимо­отношения индивидов, которые происходят в связи с функционированием судебной системы. Нормативную сторону этих взаимодействий из­учают правовые исследования. В этом состоит важнейшее отличие социологических исследо­ваний от правовых.

Юристы, в частности судьи, используя свои профессиональные знания и опыт, в большин­стве случаев хорошо понимают причины и по­следствия своих действий, правильно прогно­зируют последствия принятия тех или иных решений органами власти и управления, до­вольно эффективно выстраивают свои взаи­моотношения с другими гражданами, предста­вителями органов власти, частного бизнеса и общественных организаций. Но знания и опыт понимания общества, в котором формируется и действует судебная власть, имеют у профес­сионалов определенные границы. Эти границы очень трудно, а иногда и просто невозможно обнаружить, используя юридические способы познания и описания действительности.

Социологическое исследование должно по­мочь юристам определить границы социально­го содержания их суждений и действий, а также откорректировать их знания о социальном со­держании юридической деятельности, в част­ности деятельности судебной власти, о тех социальных условиях, в которых эта деятель­ность осуществляется, социальных группах, на которые эта деятельность направлена, и о тех социальных группах, которые используют результаты этой деятельности, т. е. являются в определенном смысле клиентами юристов и правоведов. Социологическое исследование, кроме того, должно помочь юристам в пони­мании особенностей сознания и социальных действий представителей самого юридического сообщества, различных социальных групп, его составляющих.

Результаты социологического исследования должны показать непреднамеренные и непред­виденные последствия юридических действий и принимаемых государственных решений. Со­временная социология позволяет анализировать тонкую и трудноуловимую связь между предна­меренными и непреднамеренными явлениями социальной реальности. Поэтому, в частности, социологическое исследование судебной вла­сти России позволит описать причины и факто­ры развития тех социальных процессов и явле­ний, которые сопровождали судебную реформу и сопровождают современную деятельность су­дебной власти. Социологическое исследование должно показать, как связаны в этих социаль­ных процессах и явлениях преднамеренные и непреднамеренные последствия реформирова­ния судебной власти России.

Социология как наука имеет свою логику и свой инструментарий, существенно отличаю­щиеся от юридических. В социологических ис­следованиях для достижения целей, о которых упоминалось выше, необходимо фиксировать реальные социальные действия и проблемы, без оценки того, насколько они соответству­ют нормам Конституции РФ и российского законодательства. Социология изучает жизнь такой, какая она есть, а не ту, которой она должна быть. Поэтому социологию всегда на­много больше интересуют реальные действия и взаимодействия индивидов, чем то, как они должны были бы действовать в соответствии с нормами законов, этики, морали и нравствен­ности. Социология исследует, как индивиды реально мотивируют свою деятельность, како­вы их представления о праве, о судебной вла­сти и основных ее характеристиках, о судебных разбирательствах и судебных решениях. Со­циологию интересуют также рациональные и эмоциональные оценки индивидами судебной власти и ее деятельности, даже если эти оценки существенно расходятся с профессиональными юридическими. Только так можно описать и понять ту социальную реальность, которая свя­зана с судебной властью в России.

Для успеха своих исследований социологи должны уметь отстраняться от привычных по­ниманий причин, мотивов и способов действий индивидов, стараться оценить их непредвзято, по-новому, по возможности, с объективных позиций. Позиция профессионала никогда не может быть полностью объективной, потому что она ограничена привычными ему принци­пами и способами восприятия и оценивания действительности. Эти принципы и способы помогают ему в профессиональной деятельно­сти, но создают определенные препятствия для понимания и анализа других логик восприятия и оценивания действительности, причин и по­следствий тех или иных действий. Социологи как профессионалы не исключение из этой за­кономерности, но в их науке разработаны ме­тоды снижения влияния профессиональных ограничений восприятия и анализа действи­тельности. Большинство этих методов в каче­стве исходных данных используют сведения, полученные от профессионалов в тех областях, которые социологи изучают. Социологи не яв­ляются и не должны являться специалистами в сфере права и деятельности судебной власти. Они могут использовать помощь и поддержку юристов в разработке инструментария социо­логического исследования, но не сводить со­циологическое исследование судебной власти к юридическому, имеющему другие цели, задачи и, соответственно, другой инструментарий.

Исследования судебной власти, проведенные Фондом ИНДЕМ.

В течение трех лет, с 2007 по 2009 гг., выполняя проект «Судебная реформа в России: институционально-социетальный ана­лиз трансформации, ревизия результатов, опре­деление перспектив», Фонд ИНДЕМ проводил социологическое исследование взаимодей­ствий граждан и предпринимателей с судебной властью. Методами этого социологического исследования были: настольный анализ ранее проведенных социологических исследований, полуформализованные интервью с экспертами, фокус-группы с гражданами и предпринимате­лями, а также их массовые формализованные анкетные опросы.

Необходимость проведения личных полу­формализованных интервью с экспертами по тематике исследования была вызвана тем, что в российской социальной практике высказывать обоснованные, мотивированные суждения о судебной власти способны только профессио­налы, имеющие опыт и специальные знания в этой области. Представители профессиональ­ного сообщества юристов доминируют в приня­тии решений в сфере реформирования судебной системы России и в оценке норм российского законодательства в этой сфере. Особенности сознания и профессиональной деятельности юристов позволили получить такие сведения по тематике проводимого исследования, которые было невозможно получить никакими другими методами.

Личные полуформализованные интервью с экспертами проводились двумя сериями, на­правленными на получение информации о деятельности судебных систем СССР и РФ со­ответственно. Такая методика была избрана потому, что, по предварительно полученной информации, судебная власть современной России имеет много свойств и качеств, сход­ных или развившихся из нее. Серия интервью о судебной системе СССР создала базу анализа современного состояния российской судебной власти. В свою очередь, серия интервью о су­дебной власти современной России позволила глубже проанализировать некоторые особен­ности судебной системы СССР, степень ее со­ответствия советскому политическому режиму и особенностям сознания советских граждан.

Всего с середины июля 2007 г. по конец января 2008 г. было проведено 57 личных по­луформализованных интервью с экспертами: 29 по тематике судебной системы СССР и 28 по тематике судебной власти РФ. Экспертами в таких интервью были: судьи и бывшие судьи; адвокаты; прокуроры и бывшие прокуроры; следователи, дознаватели и бывшие следовате­ли, дознаватели; журналисты печатных средств массовой информации, постоянно пишущие на темы судов и судебной власти; правозащитни­ки; юристы, работающие в сфере корпоратив­ного права по найму в организациях частного бизнеса (корпоративные юристы); преподава­тели юридических специализаций университе­тов и вузов. Все личные полуформализованные интервью с экспертами проводились в Москве специалистами Фонда ИНДЕМ.

Необходимость проведения фокус-групп по тематике исследования была вызвана тем, что в российской социальной практике сфор­мированы существенные различия в сознании, отношении к праву и закону, а также в оценках взаимодействий граждан и предпринимателей с судебной властью между юристами и теми, кто не являются профессионалами в сфере права. Обращение в этом исследовании к мнениям и оценкам граждан и предпринимателей позво­лило описать деятельность судебной власти в России с их социальных позиций. Всего с 1 по 15 ноября 2007 г. было проведено 14 фокус-групп: восемь для граждан и шесть для пред­принимателей. Фокус-группы, которые органи­зовывались и модерировались специалистами Института сравнительных социальных исследо­ваний (ЦЕССИ), проводились в трех регионах: Москве (в качестве крупного мегаполиса, сто­лицы России), городе Великий Новгород (в ка­честве небольшого города, административного центра одного из регионов России) и в городе Великие Луки (в качестве небольшого города, не являющегося административным центром ни одного из регионов России).

Формализованные анкетные опросы граж­дан и предпринимателей по тематике иссле­дования проводились с целями получения количественных оценок наиболее значимых социальных закономерностей, выявленных полуформализованными методами. Методики проведения опросов граждан и предпринимате­лей были сходными, позволявшими сравнивать ответы граждан и предпринимателей на вопро­сы соответствующих анкет. Кроме того, в анке­ты включались и вопросы, специфические для анализа взаимодействий с судами как граждан, так и предпринимателей.

Организацией сбора данных формализован­ного анкетного опроса граждан по репрезента­тивной всероссийской выборке и вводом этих данных в компьютерный файл по контракту с Фондом ИНДЕМ занимался Институт сравни­тельных социальных исследований (ЦЕССИ). Организацией сбора данных формализованного анкетного опроса предпринимателей по направ­ленной квотной их выборке и вводом этих дан­ных в компьютерный файл по контракту с Фон­дом ИНДЕМ занимался Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ).Сбор данных обоих формализованных анкет­ных опросов граждан и предпринимателей осуществлялся с 1 по 30 сентября 2008 г. Ввод данных этого опроса в компьютерный файл – с 1 по 13 октября 2008 г. Объемы выборок форма­лизованных анкетных опросов составили: для граждан – 2845 респондентов и для предприни­мателей – 602 респондента.

Ниже представлены некоторые значимые ре­зультаты проведенного Фондом ИНДЕМ социо­логического исследования взаимодействий граж­дан и предпринимателей с судебной властью.

Опыт взаимодействия российских граждан с судами.

В формализованных анкетных опросах граждан и предпринимателей анализировались сюжеты, связанные с последними случаями их участия в судебных процессах, обращений в суды с целями разрешения тех или иных про­блем, а также с проблемами, которые можно было бы решить в судах, без обращений в них. Эти сюжеты были представлены в анкетах по­следовательностями вопросов: начиная с того, принимал ли когда-либо предприниматель или его представитель участие в таком судебном разбирательстве, и заканчивая тем, насколь­ко он был удовлетворен судебным решением и было ли оно исполнено.

И граждане, и предприниматели сравни­тельно редко бывали участниками судебных заседаний, даже в качестве просто зрителей. Для граждан, практически вне зависимости от уровня жизни и типа потребления, доля име­ющих такой опыт составляет примерно 35%, а примерно 65% – никакого подобного опыта не имеют, т. е. не имеют возможности составить собственное представление о суде и судебных процедурах. Как мы увидим ниже, для этого большинства российских граждан (65%) пред­ставления о судебной власти формируются в основном под воздействием средств массовой информации, в первую очередь, телевидения. Такая пропорция числа граждан, имеющих какой-то опыт взаимодействия с судами и не имеющих его, практически не зависит от уров­ня их жизни и типа потребления.

По данным проведенного исследования, только у 28% респондентов когда-либо в жизни возникала ситуация, которая могла быть раз­решена в суде. Из этих респондентов-граждан только 64% обращались в такой ситуации в суд, т. е. проявляли инициативы такого рода, в ре­зультате которых судебные разбирательства со­стоялись. В пересчете на всю выборку получает­ся, что, по данным проведенного исследования, только 18% респондентов обращались когда-либо в суды для разрешения каких-то проблем и затем участвовали в соответствующих судеб­ных разбирательствах. При этом некоторые респонденты тоже могли иметь опыт судебных разбирательств, когда не они обращались в суды, а их вынуждали участвовать в судебных разбирательствах противоположные стороны. Но в силу ограниченности ресурсов проводи­мого исследования такого рода ситуации в про­веденном анкетном опросе не изучались.

Предприниматели существенно чаще дру­гих граждан участвовали в судебных разбира­тельствах с целями решений тех или иных про­блем. Доля предпринимателей, участвовавших в судебных разбирательствах по делам своих бизнесов, – 33%, а по личным или семейным делам – 31%, т. е. несколько реже. И, тем не менее, даже доля предпринимателей, имеющих опыт судебных разбирательств личных и семей­ных проблем, существенно выше доли других граждан, решавших свои проблемы в судах.

По данным проведенного исследования, если граждане принимали участие в судебных процессах, то наиболее часто – в рамках граж­данского судопроизводства (56%), немногим бо­лее 1/3 таких респондентов принимали участие в судебных разбирательствах в рамках уголовного судопроизводства (37%). В среднем сравнитель­но немногие граждане принимали участие в су­дебных разбирательствах в рамках администра­тивного судопроизводства (11%), причем самые обеспеченные граждане делали это чаще других (21%). И совсем немногие граждане принимали участие в судебных разбирательствах в рамках конституционного судопроизводства (2%).

Предприниматели чаще всего решают про­блемы своего бизнеса в рамках арбитражного судопроизводства (63%). При этом крупный бизнес существенно чаще других использует ар­битражное судопроизводство для решений про­блем своих бизнесов (74%), а различия между малым и средним бизнесом оказались стати­стически незначимыми.

Некоторые проблемы своего бизнеса пред­приниматели решают в гражданском (24%) и административном (8%) судопроизводстве, а в некоторых случаях и в уголовном (3%).

Небольшая, но заметная доля предпринима­телей решает проблемы своих бизнесов у миро­вых судей (10%). Представители малого бизнеса поступают так существенно чаще других (16%), что соответствует специфике судебных дел, раз­бираемых мировыми судьями.

По данным проведенных фокус-групп, предприниматели обосновывают свои обра­щения к мировым судьям тем, что они быстрее проводят судебные разбирательства и потому у них можно быстрее получить решения проблем своих бизнесов. Мировые судьи, как известно, имеют существенные ограничения на размеры исков (до 30000 рублей) и подсудности им кате­горий судебных дел. Поэтому средний и круп­ный бизнес не всегда могут обращаться в миро­вой суд для решений проблем своих бизнесов. Для малого бизнеса некоторые из этих ограни­чений не очень значимы, а быстрота получения судебных решений является принципиально важной. Поэтому представители малого бизнеса существенно чаще, чем представители среднего и крупного, решают проблемы своих бизнесов у мировых судей.

Информация о судах, интересующая граждан и предпринимателей.

Взаимодействие с судеб­ной властью граждан и предпринимателей во многом определяется той информацией о ее деятельности, которой они обладают.

Структуры интереса к информации о работе судов у граждан и у предпринимателей доволь­но близки. И граждане, и предприниматели на второе-третье место ставят «Законы и кодексы, определяющие наказания, санкции, возмеще­ние ущерба (вреда)» и «Рекомендации по защи­те прав граждан в судах, юридическая консуль­тация». Но у граждан и у предпринимателей существенно различаются самые значимые для них области интереса к информации о работе судов. Предприниматели более всего интересу­ются «Описаниями различных судебных дел и уже состоявшихся судебных процессов», а граж­дане – «Общей информацией о работе судов».

В целом общий уровень интереса и граждан, и предпринимателей к судебной информации является низким. Очень интересуются инфор­мацией о судах лишь немногие граждане (2%). У предпринимателей этот процент заметно больше (10%), но он тоже не может считаться высоким. А практически не интересуются ин­формацией о судах большинство граждан (58%) и около половины предпринимателей (45%). Наличие высшего образования, опыт работы с юристами и участия в судебных разбиратель­ствах являются факторами, способствующими повышенному интересу и граждан, и предпри­нимателей к судебной информации.

Структуры мотивов интереса граждан и предпринимателей к судебной информации оказались разными. Граждан чаще всего инте­ресует судебная информация, потому что она может пригодиться при возможном обращении в суд (49%). Очень немногие граждане реально обращаются в суды, но существенно бóльшая их доля склонна готовить себе информацион­ный ресурс для возможных будущих обраще­ний. Вторым по значимости для граждан яв­ляется мотив интереса к острым материалам СМИ, связанными с судебной информацией (34%). Для предпринимателей главными явля­ются мотивы их профессиональной деятельно­сти (53%) и возможной пользы такой информа­ции при последующем обращении в суд (49%). Оба эти мотива связаны с тем, что большинство российских предпринимателей либо постоянно участвуют в судебных разбирательствах, либо понимают, что рано или поздно это обязатель­но произойдет.

Связи мотивов и силы интереса к судебной информации у граждан и у предпринимателей оказались во многом похожими. И для тех и для других мотив профессиональной деятельности обусловлен высоким уровнем интереса к судеб­ной информации. У граждан учеба, связанная с получением знаний о судах, тоже коррелирует с высоким интересом к такой информации, что для предпринимателей неверно, соответствую­щий мотив у них довольно слабый. Мотив, свя­занный с тем, что информация о судах может пригодиться при будущем обращении в суд, и у граждан, и у предпринимателей объясняется средним уровнем интереса к подобной инфор­мации. Мотив, связанный с общим интересом к информации о судах, и у граждан, и у предпри­нимателей предполагает низкий уровень инте­реса к данной информации. Мотив интереса к острым материалам СМИ и у граждан, и у пред­принимателей возможен при низком уровне интереса к судебной информации, т. е. такой интерес является поверхностным, связанным скорее с развлечениями от знакомства с остры­ми материалами СМИ, чем с той или иной пользой для себя. Но необходимо учитывать, что информация о судах, получаемая из острых материалов СМИ, является довольно значимой более чем для трети российских граждан.

Источники судебной информации во мно­гом определяют оценки судов гражданами и предпринимателями. Граждане чаще всего по­лучают информацию о судах из телевизионных постановочных программ, вроде «Суд идет» или «Час суда…» (60%), а также телевизионных но­востей (49%). Для граждан примерно одинаковы (по значимости информации о судах) печатные СМИ (38%) и контакты с друзьями и знакомы­ми (35%). Контакты с судами самих граждан существенно менее значимы как источники судебной информации (11%), чем СМИ, осо­бенно телевизионные. Мало значат для граждан и учебная литература, а также профессиональ­ные источники информации, к которым можно отнести базы данных, сайты в сети Интернет, профессиональные печатные издания о суде, научную литературу и сайты судов, которые на­ходятся на последнем месте среди всех осталь­ных.

Предприниматели чаще всего получают информацию о судах из контактов с друзья­ми и знакомыми (42%), а также из печатных СМИ (41%) и баз данных правовой информа­ции (36%). Предприниматели существенно реже граждан используют в качестве источника судебной информации телевизионные ново­сти (32%), но этот источник информации для них стоит на четвертом месте. Они более чем в 2,5 раза чаще используют в качестве источника судебной информации контакты с судами (29%), т. е. существенно чаще, чем граждане, получа­ют информацию о судах из личного опыта. Для предпринимателей существенно большее зна­чение, чем для граждан, в качестве источника судебной информации имеют профессиональ­ные ее источники: помимо баз данных право­вой информации (36%), это сайты судов (28%), другие сайты (19%) и профессиональные пе­чатные издания о суде (15%). Так же, как и для граждан, для предпринимателей сравнительно мало значит научная литература и самую низ­кую значимость в качестве источника судебной информации имеет учебная литература.

И для граждан, и для предпринимателей установлено, что чем выше их интерес к судеб­ной информации, тем чаще они используют профессиональные источники такой инфор­мации. При этом предприниматели более чем в четыре раза чаще, чем граждане, предпочитают профессиональные источники информации. Кроме того, и граждане, и предприниматели, сильно интересующиеся судебной информа­цией и защищающие свои права, существенно чаще используют профессиональные источни­ки судебной информации. Следовательно, чем более профессиональным является отноше­ние граждан и предпринимателей к судам, тем выше для них значимость профессиональных источников судебной информации. Но такое профессиональное отношение к судам в рос­сийском обществе встречается довольно редко: более половины граждан и более пятой части предпринимателей получают информацию о судах из постановочных телевизионных про­грамм, неадекватно представляющих деятель­ность судов.

Оценки доступности судебной информации показывают различия в отношении граждан и предпринимателей к судам. Среди предпри­нимателей (42%) существенно выше доля тех, кто легко находит судебную информацию, чем среди граждан (30%). При этом среди пред­принимателей (36%) выше, чем среди граждан (27%), и доля тех, кто не всегда может такую информацию найти. По-видимому, это связано с тем, что предприниматели ищут более точ­ную и подробную судебную информацию, чем граждане. А довольно трудно и очень трудно находить судебную информацию бывает суще­ственно чаще гражданам (23%), чем предпри­нимателям (13%). Кроме того, весомая доля граждан (20%), по сравнению с предпринима­телями (9%), затруднилась с ответом на этот во­прос. Это свидетельствует о больших проблемах с доступом к такой информации у граждан, чем у предпринимателей, иначе они смогли бы вы­брать какой-то иной вариант ответа.

Чем выше интерес граждан к судебной ин­формации, тем более доступной она им пред­ставляется. Те граждане, чей интерес к ин­формации мотивирован профессиональной деятельностью или учебой, чаще оценивают доступ к информации как довольно легкий. А те граждане, кому информация о судах мо­жет пригодиться в будущем, чаще дают оцен­ки, что у них бывают трудности в поиске такой информации или ее довольно трудно найти. У предпринимателей подобные зависимости не выявлены: какова ни была бы мера их интере­са к судебной информации, доступ к ней они оценивают примерно одинаково. Это еще одно свидетельство большего профессионализма в использовании судебной информации у пред­принимателей, по сравнению с гражданами: доступ к судебной информации у предприни­мателей определяется не их интересом, а необ­ходимостью использовать такую информацию в профессиональной деятельности и в сфере личной жизни.

И граждане, и предприниматели, готовые обращаться в суды для решений своих проблем, существенно чаще других оценивают информа­цию об их работе как доступную. По-видимому, высокая мотивация обращения в суды повыша­ет активность и граждан, и предпринимателей в поиске информации об их работе, поэтому и уровень доступности такой информации оце­нивается выше.

Оценки сложностей получения судебной информации гражданами и предпринимателя­ми также влияют на их отношение к судебной власти. Более четверти граждан (29%) ни с ка­кими сложностями в поиске судебной инфор­мации не сталкивались, для предпринимателей такой вариант ответа на этот вопрос анкеты не предусматривался.

Главное препятствие в получении информа­ции о работе судов для граждан – это сложность такой информации для понимания (21%), а для предпринимателей то, что не вся необходимая им информация доступна широкой аудитории (28%), т. е. не является публичной. Предпри­ниматели (22%) несколько чаще граждан (18%) отмечают, что судебной информации слиш­ком много, поэтому в ней трудно найти то, что нужно.

И гражданам (17%), и предпринимателям (18%) примерно одинаково сложно разобрать­ся в источниках судебной информации. По-видимому, граждане существенно реже пред­принимателей ищут судебную информацию на сайтах судов, именно поэтому они (4%) суще­ственно реже предпринимателей (19%) отмеча­ют, что на этих сайтах такой информации мало. А стоимость получения судебной информации ни для граждан (5%), ни для предпринимателей (1%) не является значимым препятствием.

Стратегии граждан и предпринимателей по за­щите собственных прав.

В нормативных концеп­циях правового государства важнейшей функ­цией судебной власти является обеспечение защиты прав граждан. В современной россий­ской ситуации при необходимости защитить свои права и свободы большинство и граждан, и предпринимателей не обращаются в суды.

С защитой своих прав и свобод граждане чаще всего справляются самостоятельно (29%). Более четверти граждан уверено, что их права и свободы никто не нарушал и не нарушает (26%); у таких граждан просто не возникает ситуация необходимости защиты своих прав и свобод. Еще 18% граждан для защиты своих прав и сво­бод обращаются к родственникам или друзьям. Существенно реже в такой ситуации гражда­не обращаются в юридические консультации (14%), в суд (14%) или в милицию (13%), еще реже – к адвокатам (10%).

Много реже граждане обращаются за за­щитой своих прав и свобод к авторитетным людям (7%), в органы исполнительной власти (5%), в прокуратуру (4%) и к правозащитникам (3%). Сравнительно немногие граждане в таких ситуациях просто терпят и ничего не делают (6%), и примерно столько же ничего не дела­ют, поскольку не знают, куда обратиться (6%). Крайне редко граждане для защиты своих прав и свобод выходят на митинги, демонстрации, в пикеты (2%).

Предприниматели, как и граждане, чаще всего справляются с проблемой защиты прав и свобод самостоятельно (35%). Но, в отличие от граждан, предприниматели существенно чаще обращаются с такими проблемами в суды (31%). Существенно реже, чем граждане, но тоже до­вольно часто предприниматели указывали, что их права и свободы никто не нарушал и не на­рушает (23%), т. е. у них не возникает ситуация необходимости защиты своих прав и свобод. Предприниматели существенно чаще граждан для защиты своих прав и свобод обращаются к авторитетным людям (19%). Это происходит реже обращений в суды, но показывает, что все же довольно часто предприниматели защищают свои права и свободы неформальными метода­ми, а не с помощью судебных разбирательств.

Предприниматели для защиты своих прав и свобод обращаются и в милицию (17%), и в прокуратуру (13%). Эти обращения у предпри­нимателей не всегда мотивируются желани­ем правовых решений проблем защиты прав и свобод, нередко в таких случаях предпринима­тели используют милицию и прокуратуру для противодействия своим конкурентам или нару­шителям норм коммерческих договоров силами правоохранительных органов. Такие действия предпринимателей следует оценивать как кор­рупционные.

Предприниматели для защиты своих прав и свобод чаще граждан обращаются в органы исполнительной власти (7%) и к правозащит­никам (8%). Следовательно, в нашем обществе защиту прав и свобод в органах исполнитель­ной власти и даже у правозащитников чаще получают более материально обеспеченные, имеющие более высокий социальный статус предприниматели, а граждане малообеспечен­ные и с низким социальным статусом имеют такую возможность реже. Подобное положение с защитой прав и свобод следует оценивать как дискриминацию по уровню материального бла­госостояния и социальному статусу.

Примерно так же редко, как и граждане, предприниматели не пытаются защищать свои права и свободы, а просто терпят (6%), так же редко выходят на митинги, демонстрации, в пикеты (2%). Очень редко предприниматели для защиты своих прав и свобод обращаются в ассоциации бизнеса (2%). Следовательно, среда бизнеса оказывается неспособной эффективно защищать права и свободы предпринимателей.

Граждане и помощь адвокатов.

По данным проведенного исследования, уровень личного участия граждан в судебных разбирательствах, которые состоялись после их обращений в суды, очень высок при любом уровне доходов их семей. Но личное участие в судебном раз­бирательстве для граждан не исключало, а в не­которых случаях предполагало участие в них тех или иных представителей. Тем не менее в судеб­ных разбирательствах, которые проводились по обращениям граждан в суды для решений тех или иных проблем, они довольно часто отка­зывались от услуг адвокатов и других юристов, а представляли свои интересы в судебных раз­бирательствах самостоятельно (43%). Чаще все­го так поступали малообеспеченные граждане с ежемесячными доходами семей до 10000 рублей (45%), а существенно реже – хорошо обеспе­ченные с ежемесячными доходами семей свы­ше 25000 рублей (28%).

Адвокатов для представительства своих ин-тересов в судебных разбирательствах респон-денты-граждане нанимают в среднем менее чем в 1/4 случаев (23%), что почти совпада­ет с аналогичной долей для респондентов-предпринимателей, когда они участвуют в судеб­ных разбирательствах по своим личным делам или делам своих семей (24%).

Интересы в судебных разбирательствах еще примерно 11% граждан практически независи­мо от уровня их благосостояния представляют адвокаты, бесплатно предоставленные им суда­ми. В определенном смысле такое положение означает дискриминацию граждан по уровню их благосостояния, поскольку малообеспечен­ные граждане чаще других должны были бы пользоваться услугами бесплатных адвокатов для представления своих интересов в судебных разбирательствах.

Подавляющее большинство предпринима­телей (72%) лично принимали участие в судеб­ных разбирательствах по делам своих бизнесов, причем практически независимо от их разме­ров, но самостоятельно представляли в них свои интересы только в 38% случаев. Личное участие в судебном разбирательстве для предпринима­телей, как и для граждан, не исключало, а в не­которых случаях предполагало участие в них тех или иных представителей.

Чаще всего предприниматели участвуют в судебных процессах по делам своих бизнесов со своими представителями, которыми в боль­шинстве случаев бывают штатные юрискон­сульты предприятий или фирм (29%), а также нанятые адвокаты (21%).

При этом представители крупного бизнеса существенно чаще других используют для це­лей представительства своих интересов в судах штатных юрисконсультов (46%). Нанятых ад­вокатов существенно чаще других использует малый бизнес (28%). По-видимому, малый биз­нес не может в большинстве случаев содержать штатных юрисконсультов, а потому вынужден нанимать адвокатов для представления своих интересов в судебных разбирательствах по де­лам своих бизнесов. Крупный бизнес, напро­тив, специально включает в свои штаты юри­сконсультов, одной из важных задач которых является представительство интересов бизнесов в судах.

Предприниматели для решения в судах проблем своих бизнесов очень редко прибе­гают как к услугам постоянных или семейных адвокатов (2%), так и к услугам иных нанятых представителей, не являющихся адвокатами (1,5%). По-видимому, даже имеющие высокий уровень материального обеспечения представители крупного бизнеса весьма редко в условиях России имеют постоянных или семейных адво­катов. Но почти половина из них (46%) пользу­ются услугами постоянных, штатных юрискон­сультов для представительства интересов своих бизнесов в судебных разбирательствах.

В судебных разбирательствах по своим лич­ным делам или делам своих семей предприни­матели практически независимо от размеров их бизнесов в большинстве случаев отказывались от услуг адвокатов и других юристов, представ­ляли самостоятельно свои интересы в судебных разбирательствах (56%).

Использование предпринимателями в таких судебных разбирательствах услуг постоянных адвокатов или штатных юрисконсультов пред­приятий, фирм встречается довольно редко. По-видимому, предприниматели стремятся от­делять дела своих бизнесов от личных и пото­му редко привлекают штатных юрисконсультов предприятий и фирм для представительства в судах по делам личным или семейным. Весьма редкое использование услуг постоянных адво­катов в таких судебных разбирательствах, по-видимому, показывает, что они есть у меньшин­ства российских предпринимателей, даже у тех, кто занимается крупным бизнесом.

Ожидания граждан и предпринимателей от участия в судебных процессах.

В формализо­ванных социологических опросах граждан и предпринимателей анализировались сюжеты, связанные с последними случаями их участия в судебных процессах, обращений в суды с целя­ми разрешения тех или иных проблем. Послед­ние случаи реального обращения респондентов в суды использовались для достижения макси­мально возможного уровня конкретизации их ответов, для определенности описания ими си­туаций судебного разбирательства. Эти сюжеты были представлены в анкетах последователь­ностями вопросов: начиная с того, когда было последнее обращение респондента в суд или его участие в судебном разбирательстве, и заканчи­вая тем, насколько он был удовлетворен судеб­ным решением и было ли оно исполнено.

И гражданам, и предпринимателям задава­лись вопросы о том, что они ожидали от уча­стия в судебных разбирательствах, в которых принимали участие в качестве сторон.

Первыми шестью наиболее значимыми ожиданиями граждан от судебных разбира­тельств по решениям тех проблем, с которыми они обращались в суды, являются следующие:

решение своей проблемы (97%);

объективное рассмотрение своего дела (91%);

восстановление справедливости (90%);

восстановление законности (89%);

защита своих нарушенных прав и свобод (76%);

выявление всех обстоятельств своего дела (76%).

А первыми шестью полностью оправда­вшимися ожиданиями граждан от судебных разбирательств по решениям тех проблем, с ко­торыми они обращались в суды, являются сле­дующие:

решение своей проблемы (54%);

восстановление законности (52%);

объективное рассмотрение своего дела (50%);

восстановление справедливости (50%);

выявление всех обстоятельств своего дела (48%);

защита своих нарушенных прав и свобод (47%).

Следовательно, для граждан в судебных раз­бирательствах, по их оценкам, оправдывались те ожидания, которые были для них наиболее значимы: списки шести важнейших ожиданий и шести полностью оправдавшихся ожиданий от судебных разбирательств по решениям тех проблем, с которыми они обращались в суды, совпадают.

Главным ожиданием граждан было решение их проблем, и именно это ожидание чаще всего оправдывалось. Правда, для граждан «восста­новление справедливости» по значимости ожи­даний стояло выше восстановления законности, но восстановление законности по результатам судебных разбирательств оправдывалось не­сколько чаще, чем восстановление справедли­вости. Но различия в процентах ответов о том, насколько эти два ожидания оправдались, ста­тистически незначимы, их можно считать мало отличающимися. При этом для каждого ожида­ния существенно больше граждан высказывали его желательность (от 76 до 97% для важнейших шести ожиданий), чем затем то, что оно оправ­далось по результатам судебного разбиратель­ства (от 47 до 54% для тех же важнейших шести ожиданий).

Насколько оправдывались ожидания, су­щественно зависело от того, выиграл респон­дент судебный процесс или проиграл: у вы­игравших граждан ожидания оправдывались чаще. В тех случаях, когда судебные решения были приняты в пользу респондентов, они су­щественно чаще отвечали, что оправдались их ожидания от этих судебных разбирательств, суд принял во внимание их доказательства, пра­вильно их оценил и хорошо разобрался в их де­лах. Следовательно, невозможно считать, что респонденты-граждане более или менее объ­ективно оценивали судебные разбирательства, в которых принимали участие. В этом оценки ожиданий респондентов являлись очень субъ­ективными.

Аналогичные вопросы об ожиданиях от су­дебных разбирательств задавались предприни­мателям. Первыми шестью наиболее значимы­ми ожиданиями предпринимателей от судебных разбирательств по их личным или семейным проблемам являются следующие:

решение своей проблемы (82%);

восстановление справедливости (76%);

объективное рассмотрение своего дела (74%);

восстановление законности (70%);

защита своих нарушенных прав и свобод (64%);

выявление всех обстоятельств своего дела (54%).

Эти шесть наиболее значимых ожиданий от судебных разбирательств предпринимателей полностью совпадают с шестью наиболее зна­чимыми ожиданиями граждан. На первом ме­сте по значимости в обоих списках ожиданий располагается «Решение своей проблемы». Три следующих ожидания у граждан расположены в другом порядке, но проценты их выбора очень близки и статистически несущественно разли­чаются. Поэтому можно считать, что восста­новление справедливости, объективное рассмо­трение своих судебных дел и восстановление законности являются важнейшими после ре­шений проблем ожиданиями от судебных раз­бирательств как граждан, так и предпринима­телей. Следует отметить, что уровень ожиданий восстановления справедливости у предприни­мателей при решениях в судах личных или се­мейных проблем (76%) существенно выше, чем при решениях проблем их бизнесов (68%). Тем не менее ожидание справедливости от судебных разбирательств у граждан еще выше (90%). По-видимому, предприниматели в судебных раз­бирательствах по делам бизнеса существенно чаще, чем в судебных разбирательствах по лич­ным и семейным делам, ожидают от судов вы­полнения функций решений проблем (87 и 82% соответственно), ставших предметами судеб­ных разбирательств. Ожидание восстановления справедливости для предпринимателей суще­ственно менее значимо (68 и 76% соответствен­но). Отчасти это функциональное отношение к судебным разбирательствам переносится пред­принимателями и на решения в судах личных и семейных проблем. Но для большинства граж­дан при высокой значимости функционально­го отношения к судебным разбирательствам, т. е. ожидании решения своих проблем в судах (97%), лишь немного менее значимым является восстановление справедливости (90%).

Первыми шестью полностью оправдавши­мися ожиданиями предпринимателей от судеб­ных разбирательств по их личным или семей­ным проблемам являются следующие:

восстановление справедливости (46%);

решение своей проблемы (44%);

объективное рассмотрение своего дела (43%);

защита своих нарушенных прав и свобод (41%);

восстановление законности (38%);

выявление всех обстоятельств своего дела (36%).

Для предпринимателей в судебных раз­бирательствах, по их оценкам, оправдывались те ожидания, которые были для них наиболее значимы: списки шести важнейших ожиданий и шести полностью оправдавшихся ожиданий от судебных разбирательств по личным или семейным проблемам совпадают. Правда, для предпринимателей главным ожиданием было решение их проблем, а его полное исполнение оказалось не на первом, а на втором месте по значимости. На первом же месте по тому, на­сколько оправдались ожидания респондентов, оказалось восстановление справедливости. Кроме того, для каждого ожидания существен­но больше респондентов-предпринимателей высказывали его желательность, чем указыва­ли, что оно реализовалось в судебном разбира­тельстве.

Как и у граждан, то, насколько оправдыва­лись ожидания, существенно зависело от того, выиграл судебный процесс предприниматель или проиграл: у выигравших ожидания оправды­вались чаще. В тех случаях, когда судебные реше­ния были приняты в пользу респондентов, они существенно чаще отвечали, что оправдались их ожидания от этих судебных разбирательств, суд принял во внимание их доказательства, пра­вильно их оценил и хорошо разобрался в их де­лах. Следовательно, невозможно считать, что предприниматели более или менее объективно оценивали судебные разбирательства по личным или семейным проблемам, в которых принимали участие. В этом оценки ожиданий предпринима­телей являлись очень субъективными.

Доли ожиданий предпринимателей от су­дебных разбирательств по делам их бизнесов несколько ниже, потому что предприниматели лучше прогнозируют результаты таких судебных разбирательств. И, тем не менее, упорядочен­ность ожиданий по убыванию долей от таких судебных разбирательств у предпринимателей практически совпадает с предыдущими:

решение своей проблемы (87%).

объективное рассмотрение своего дела (80%).

восстановление законности (72%).

восстановление справедливости (68%).

выявление всех обстоятельств своего дела (66%).

защита своих нарушенных прав и свобод (51%).

В судебных разбирательствах по делам их бизнесов для предпринимателей почти так же, как и защита их нарушенных прав и свобод ока­залось значимым выявление всех обстоятельств своего дела.

Первыми семью полностью оправдавшими­ся ожиданиями предпринимателей от судебных разбирательств по делам их бизнесов являются следующие:

объективное рассмотрение своего дела (52%).

восстановление законности (50%).

решение своей проблемы (46%).

восстановление справедливости (45%).

выявление всех обстоятельств своего дела (44%).

восстановление деловой репутации своей фирмы, своего предприятия (40%).

защита своих нарушенных прав и свобод (37%).

Для предпринимателей в судебных раз­бирательствах, по их оценкам, оправдывались те ожидания, которые были для них наиболее значимы: списки пяти важнейших ожиданий и пяти полностью оправдавшихся ожиданий от судебных разбирательств совпадают. Правда, для предпринимателей главным ожиданием было решение их проблем, а его полное испол­нение оказалось не на первом, а на третьем ме­сте по значимости. На первом же месте по тому, насколько оправдались ожидания респонден­тов, оказалось «Объективное рассмотрение сво­его дела». «Восстановление деловой репутации своей фирмы, своего предприятия» оказалось на шестом месте по значимости; «Защита сво­их нарушенных прав и свобод», которая была в списке шести наиболее значимых ожиданий, оправдывалась реже. Кроме того, для каждого ожидания существенно больше респондентов-предпринимателей высказывали его желатель­ность, чем указывали, что оно реализовалось в судебном разбирательстве.

Насколько оправдывались ожидания, су­щественно зависело от того, выиграл судеб­ный процесс по проблеме своего бизнеса респондент-предприниматель или проиграл: у выигравших ожидания оправдывались чаще. В тех случаях, когда судебные решения были приняты в пользу респондентов, они существен­но чаще отвечали, что оправдались их ожида­ния от этих судебных разбирательств, суд при­нял во внимание их доказательства, правильно их оценил и хорошо разобрался в их делах. В последующих таблицах приводятся данные проведенного исследования, обосновывающие этот вывод. Следовательно, невозможно счи­тать, что респонденты-предприниматели бо­лее или менее объективно оценивали судебные разбирательства по проблемам своих бизнесов, в которых принимали участие. В этом оценки ожиданий респондентов-предпринимателей являлись очень субъективными.

Можно сделать общий вывод: и для граж­дан, и для предпринимателей одним из важней­ших ожиданий от судебных разбирательств, по­мимо решений своих проблем и объективного рассмотрения своих дел, было восстановление справедливости и законности. По оценкам и граждан, и предпринимателей, в судебных раз­бирательствах чаще оправдывались те ожида­ния, которые были для них наиболее значимы: решение их проблем, объективное рассмотре­ние их дел, восстановление законности и спра­ведливости. При этом для каждого ожидания существенно больше респондентов высказыва­ли его желательность, чем указывали, что оно реализовалось в судебном разбирательстве. На­сколько оправдывались ожидания, существенно зависело от того, выиграл судебный процесс ре­спондент или проиграл: у выигравших респон­дентов ожидания оправдывались чаще. В этом оценки ожиданий от судебных разбирательств и граждан, и предпринимателей оказались очень субъективными.

У граждан рост совокупного объема ожида­ний от судебных разбирательств сопровождался снижением доли оправдавшихся ожиданий. У предпринимателей такая зависимость отсутству­ет, они более профессионально, с меньшей долей неоправданных ожиданий оценивают судебные разбирательства, в которых принимали участие.

Подготовка и проведение судебных разбира­тельств в оценках граждан и предпринимателей.

 В проведенном исследовании респондентам задавались вопросы о том, как они оценивают те или иные события и факты периода подго­товки и проведения судебных разбирательств, в которых они участвовали в качестве сторон. Эти вопросы были сформулированы как серия утверждений о подготовке и проведении судеб­ного процесса, а респондент должен был ука­зать: верны они или нет. Одинаковые серии та­ких утверждений предъявлялись в анкетах как респондентам-гражданам, так и респондентам-предпринимателям. Различие состояло только в том, что граждан спрашивали обо всех возмож­ных типах судебных разбирательств, в которых они были сторонами, а предпринимателей в силу недостатка ресурсов проведенного иссле­дования – только о судебных разбирательствах по проблемам их бизнеса. И, тем не менее, по­лученные результаты по некоторым характери­стикам оказалось возможным сравнить.

Респонденты-граждане довольно часто от­мечали, что в ходе проведения судебного разби­рательства происходили такие позитивные для них события:

судья внимательно выслушивал аргументы сторон (66%);

судья очень вежливо и корректно обращал­ся к обеим сторонам (63%);

судья убедительно обосновал свое решение (60%);

судья принял во внимание все важные аргу­менты каждой из сторон (60%);

судья глубоко и обстоятельно разобрался в рассматриваемом деле (49%);

в ведении дела очень хорошо помогал адво­кат (26%).

Примерно столь же часто респонденты-граждане отмечали, что были такие позитивные для них результаты судебных разбирательств:

гражданин своевременно получил текст су­дебного решения (60%);

решение судьи было справедливым (60%);

гражданин доволен судебным решением (54%);

проблема была решена полностью (52%).

В оценках респондентами-гражданами всех этих позитивных для них событий в ходе про­ведения судебных разбирательств и их резуль­татов обнаруживается одна и та же закономер­ность: чем более обеспеченными материально являлись респонденты-граждане, тем чаще они указывали на то, что соответствующие события и результаты были в их судебных процессах. По-видимому, эта закономерность является ин­дикатором сложившегося в российских судах неравноправия граждан: чем более они обеспе­чены материально, тем чаще получают уважи­тельное отношение к себе при подаче заявле­ний в суды, со стороны судей в самом судебном процессе и справедливые решения своих про­блем по их результатам.

Негативные для себя события в судебных разбирательствах респонденты-граждане отме­чали существенно реже:

судебный процесс долго не начинался по разным причинам (30%);

судебный процесс шел неоправданно долго (24%);

чтобы приняли заявление (иск), пришлось обратиться в конкретную указанную юридиче­скую консультацию (23%);

судье заранее было ясно решение, поэтому он вел процесс формально (20%);

судебный процесс закончился неоправдан­но быстро (15%);

судья был явно предубежден против одной из сторон (14%);

было ощущение, что судья был не вполне самостоятелен (12%);

судья систематически игнорировал аргу­менты и ходатайства одной из сторон (12%).

Для большинства этих негативных для респондентов-граждан событий обнаружена такая закономерность: чем менее обеспечены респонденты, тем чаще они указывали на то, что такие события в их судебных разбиратель­ствах были, а чем более обеспечены – тем реже. Эта закономерность так же, как и предыдущие, является индикатором сложившегося в россий­ских судах неравноправия граждан по уровню их материального обеспечения.

Позитивные оценки элементам судебных разбирательств чаще дают граждане, получив­шие судебные решения в свою пользу. В част­ности справедливость судебного решения в оценках граждан практически полностью опре­деляется тем, в чью пользу вынесено это реше­ние. Если оно вынесено в пользу гражданина, он почти всегда (91%) считает такое судебное решение справедливым, если нет, практиче­ски всегда считает его несправедливым (13%). В выборке оказалось существенно больше пер­вых, чем вторых. Этим во многом определяется доминирование позитивных оценок элемен­тов судебных разбирательств, которые дали респонденты-граждане в проведенном опросе.

Данные предпринимателями малого, сред­него и крупного бизнеса оценки событий, которые могли происходить в ходе судебных разбирательств, не столь сильно отличались, как оценки, данные гражданами с различным уровнем семейного дохода. Явного неравно­правия в судах представителей бизнеса по их размерам в проведенном исследовании обна­ружено не было. Кроме того, предпринимате­ли существенно чаще отмечали осуществление позитивных для себя событий в судебных засе­даниях, чем негативных. Следовательно, пред­приниматели оценивали отдельные элементы судебных разбирательств скорее позитивно, чем негативно.

Чуть более трети респондентов-предприни-мателей (34%), – что существенно ниже ана­логичной доли для респондентов-граждан (48%), – согласились с тем, что работники суда проявляли к ним уважительное отношение и помогали, чтобы их заявления в суды были приняты. Предпринимателям практически не­зависимо от размеров их бизнесов существенно реже граждан требовалась помощь в принятии заявлений или исков в суды.

Предприниматели довольно часто соглаша­лись, что в ходе проведения судебного разбира­тельства по делам их бизнесов были такие по­зитивные события:

судья внимательно выслушивал аргументы сторон (76%);

судья очень вежливо и корректно обращал­ся к обеим сторонам (74%);

судья принял во внимание все важные аргу­менты каждой из сторон (65%);

судья убедительно обосновал свое решение (59%);

судья глубоко и обстоятельно разобрался в рассматриваемом деле (52%).

Примерно столь же часто предприниматели отмечали, что были такие позитивные для них результаты судебных разбирательств по делам их бизнесов:

предприниматель своевременно получил текст судебного решения (79%);

решение судьи было справедливым (63%);

предприниматель доволен судебным реше­нием (61%);

проблема предпринимателя была решена полностью (54%).

Немногим более трети респондентов-предпринимателей согласились с тем, что в судебном разбирательстве им хорошо помогал адвокат (36%). Эта доля существенно выше аналогич­ной доли для граждан (26%), поэтому можно утверждать, что адвокаты лучше помогают пред­принимателям в судебных разбирательствах по делам их бизнесов, чем гражданам по решени­ям в судах разнообразных проблем. При этом меньшинство и граждан, и предпринимателей оценили помощь адвокатов в их судебных раз­бирательствах как хорошую.

Негативные для себя события в судебных разбирательствах предприниматели по делам своих бизнесов отмечали существенно реже. Поэтому вполне логичными для предпринима­телей являлись их сравнительно редкие указа­ния на то, что «Этот суд стоил мне неоправдан­но больших затрат» (17%) и что «В следующий раз я вряд ли обращусь в суд» (18%). При этом респонденты, представляющие малый бизнес, существенно чаще других (средний бизнес – 12%, крупный бизнес – 9%) указывали, что они в следующий раз вряд ли обратятся в суды (27%). По-видимому, необходимость участия в судеб­ных разбирательствах по делам их бизнеса для средних и крупных предпринимателей намного выше, чем для представителей малого бизнеса. Поэтому представители среднего и крупного бизнеса существенно реже, чем представители малого бизнеса, заявляли о своем возможном отказе от обращений в суды в будущем.

Позитивные оценки элементам судебных разбирательств по делам их бизнесов чаще да­вали предприниматели, которые получили су­дебные решения в свою пользу. Доминирова­ние согласия с такими утверждениями среди респондентов-предпринимателей, выиграв­ших свои судебные процессы, над остальными еще раз подтверждает вывод о том, что в своих оценках элементов судебных разбирательств предприниматели не являлись объективными, их оценки во многом определялись тем, выи­грали они судебные процессы по делам своих бизнесов, в которых принимали участие, или нет. В выборке оказалось существенно боль­ше таких предпринимателей, чем тех, которые получили судебные решения не в свою пользу. Этим во многом определяется доминирование позитивных оценок элементов судебных разби­рательств, которые дали в проведенном опросе предприниматели.

Следовательно, и граждане, и предприни­матели не были объективными в своих оценках судебных разбирательств. Их оценки во многом определялись тем, выиграли они судебные про­цессы, в которых участвовали в качестве сто­рон, или нет.

Предприниматели существенно чаще оце­нивали арбитражные судебные разбирательства выше, чем гражданские. Причина, по данным фокус-групп, в более высоком профессионализ­ме разбора арбитражных судебных дел. А граж­дане существенно чаще оценивали гражданские судебные разбирательства выше, чем уголов­ные. Причина, по данным фокус-групп, в ре­прессивном, по сути, характере уголовных раз­бирательств в нашей стране: суды практически не признают ошибок следствия и почти никог­да не оправдывают обвиняемых.

Готовность граждан и предпринимателей об­ращаться в суды.

По данным проведенного ис­следования, предприниматели существенно чаще, чем граждане, выражали готовность об­ращаться в суды для решений тех или иных проблем. Но и для граждан, и для предприни­мателей существенным мотивом обращений в суды является понуждение их к этому теми или иными обстоятельствами, если у них нет друго­го выхода.

На готовность всегда при возникновении соответствующей необходимости обращаться в суды указали в среднем по выборке сравни­тельно немного граждан (14%). Существенно больше оказалось тех, кто утверждал, что готов обратиться в суд, но только если у него не будет другого выхода (34%), т. е. при том или ином способе вынуждения их обратиться в суд, при­чем реже это утверждали малообеспеченные граждане (30%), а чаще – хорошо обеспечен­ные (40%).

Кроме того, готовность граждан обращать­ся в суды в будущем всегда существенно выше у тех, кто получил судебные решения в свою поль­зу (30%), чем у получивших решения частично в свою пользу (24%) и не в свою пользу (20%).

По данным проведенного исследования, чем крупнее бизнес, тем чаще его представите­ли готовы обращаться в суды всегда в случае не­обходимости (малый бизнес – 42%, средний – 58, крупный бизнес – 66%).

Не намерены обращаться в будущем в суды явное меньшинство предпринимателей: вообще никогда – 1,5%, в зависимости от ситуации – 13%, причем для крупного бизнеса такая ситуа­ция представляется практически невозможной. Подавляющее же большинство предпринимате­лей не отказываются априори от возможности своего обращения в суды для решения проблем бизнеса. При этом чем больше размер бизнеса, тем выше уровень готовности его представи­телей всегда при необходимости обращаться в суды: для малого бизнеса – 42%, для среднего – 58, а для крупного бизнеса – 66%. Поэтому уро­вень готовности обращаться в суды в будущем у предпринимателей существенно выше, чем у граждан.

Готовность предпринимателей обращать­ся в суды в будущем несколько выше у тех, кто получил судебные решения в свою поль­зу, чем у неполучивших (60 против 44%). При этом различие в процентах ответов на этот во­прос предпринимателей в среднем по выборке и выигравших свои судебные разбирательства существенно меньше, чем у граждан. Следова­тельно, у предпринимателей уже сформирова­лись существенно более объективные оценки того, когда необходимо обращаться в суды, чем у граждан.

По результатам проведенного исследова­ния можно сделать вывод о том, что более чем для 50% предпринимателей суд уже стал инсти­тутом, который они используют для решений проблем своего бизнеса. Для подавляющего большинства граждан ситуация существенно иная: только примерно 14% из них готовы всег­да, когда это будет необходимо, обращаться в суд, а все остальные будут стараться решать свои проблемы без обращений в суды, которые остаются для них действиями в чрезвычайных обстоятельствах.

Оценка предпринимателями уровня взяточни­чества в судах.

В опросе предпринимателей изу­чалась проблема взяточничества в судах, а граж­данам соответствующие вопросы не задавались. Предпринимателям при этом не задавались и прямые вопросы о том, давали ли они лично та­кие взятки, ведь такие вопросы являются очень чувствительными. Предприниматели пони­мают, что признание в даче взятки означает их признание в участии в совершении уголовного преступления, а, кроме того, для большинства из них участие во взяточничестве является со­циально неодобряемым поведением. Поэтому честные и открытые ответы на такие чувстви­тельные вопросы для многих респондентов не­возможны. Поэтому вместо прямых предпри­нимателям задавались косвенные вопросы на эту тему.

По данным исследования, только пример­но 10% предпринимателей уверенно отвечают, что взяточничества в судах нет, за исключением единичных случаев. При этом весьма высокая доля предпринимателей (23%) затруднились с ответом на этот вопрос, что свидетельствует о его чувствительности для них, а косвенно – о нежелании признавать наличие взяточничества в российских судах.

Довольно высокий уровень убежденности предпринимателей в распространенности взя­точничества в российских судах (67% ответов суммарно о том, что взяточничество в россий­ских судах распространено или встречается не слишком часто) поддерживается общим высо­ким уровнем коррупции в органах российской власти и деятельностью СМИ, что подтверж­дается мнениями, высказанными эксперта­ми в беседах и предпринимателями на фокус-группах.

Тем не менее выявлено, что источни­ки информации скорее не способны суще­ственно повлиять на позиции респондентов-предпринимателей в отношении того, насколько распространено взяточничество в россий­ских судах. Ведь уверенность респондентов-предпринимателей в том, что взяточничество в российских судах есть в том или ином вариан­те, вполне согласуется с использованием ими в качестве источников информации о судах кон­такты с судами, сайты в сети Интернет, телеви­зионные программы и базы данных правовой информации. Уровень уверенности большин­ства предпринимателей в существовании взя­точничества в российских судах вряд ли можно снизить только деятельностью сайтов в сети Интернет, телевидения и других СМИ.

Ответы на вопрос анкеты о том, готовы ли другие предприниматели давать взятки в судах, косвенно отражал уровень готовности самих предпринимателей признать взятки допусти­мыми в их собственных взаимодействиях с су­дами. Лишь явное меньшинство из них (13%) по тем или иным причинам категорически от­казываются от дачи взяток в судах. Чаще всего предприниматели готовы давать взятки, если понимают, что других способов решений про­блем нет (41%). Примерно четверть предпри­нимателей (27%) готовы давать взятки, будучи уверенными, что таким образом они полно­стью решат свои проблемы. Несмотря на чув­ствительность этого вопроса для респондентов, они фактически признаются, что примерно в четверти случаев готовы совершать уголовные преступления, если с помощью дачи взяток могут гарантированно решать свои проблемы в судах. Характерно, что примерно 16% пред­принимателей, понимая, что, давая взятки, они совершают уголовные преступления, готовы участвовать в них только косвенно, через своих адвокатов, если они сами «все сделают».

Следовательно, немалые доли предприни­мателей (от 15–16% до 40–41%) готовы давать взятки в судах для обеспечения решений своих проблем, и лишь явное меньшинство их не бу­дут давать взятки, поскольку не захотят прини­мать участие в совершении уголовных престу­плений (6%). По-видимому, признание взяток уголовно наказуемыми преступлениями не яв­ляется значимым фактором отказа от дачи взя­ток в российских судах для предпринимателей.

Этот вывод подтверждается обобщенными данными ответов на вопрос о готовности пред­принимателей давать взятки в российских су­дах. Действительно, большинство из них (65%) указывают, что предприниматели готовы да­вать взятки в российских судах, и только 13% утверждают, что это не так.

Готовность давать взятки в судах не всег­да может реализовываться в соответству­ющее действие. Поэтому респондентам-предпринимателям задавался далее косвенный вопрос о том, дают ли реально взятки в судах другие предприниматели. Оказалось, что этот косвенный вопрос явился очень чувствитель­ным и более половины (51%) предпринимате­лей не стали на него отвечать. По-видимому, предприниматели в ответ на такой вопрос не хотели говорить неправду, но и высказать прав­ду для них было невозможно даже при гаран­тиях анонимности анкетного опроса. А из по­лученных на этот вопрос ответов следует, что в среднем только примерно 10% предпринимате­лей не дают взятки в российских судах.

В совокупности данные проведенного ис­следования свидетельствуют о существовании взяточничества как социального явления в рос­сийских судах и об очень высоком его уровне. Этот вывод подтверждается результатами про­ведения фокус-групп с предпринимателями и гражданами, но его не признавали многие экс­перты в полуформализованных интервью. По-видимому, в такой позиции у этих экспертов проявлялась корпоративная солидарность рос­сийских юристов, направленная на поддержа­ние представлений в обществе о неподкупности судей. Но позиция граждан и предпринимате­лей иная: уровень взяточничества в российских судах очень высок, высок и уровень убежденно­сти граждан и предпринимателей в существова­нии взяточничества в российских судах как со­циального явления.

Обобщения и рекомендации.

В проведенном исследовании подтвердились многие теоретиче­ские положения социологии права. В частности вывод П. Бурдье о том, что одной из важнейших задач деятельности юристов является обеспече­ние согласия граждан на подчинение символиче­ской власти права, а также то, что соотношение сил между профессионалами, участвующими в судебном процессе, в значительной степени со­ответствует соотношению сил между их клиен­тами. Именно поэтому к богатым и известным гражданам в российских судах относятся чаще внимательнее и уважительнее, а судебные реше­ния чаще принимаются в их пользу.

В соответствии с концепцией П. Бурдье судебная власть и представители других юри­дических сообществ препятствуют росту про­фессионализма граждан и предпринимателей в понимании норм, правил и процедур деятель­ности судов. Очень многие граждане, не имея собственного опыта участия хотя бы в качестве зрителей в судебных разбирательствах, доверяют во многом искаженной информации о судебной власти, предоставляемой им СМИ, в частности постановочными телепрограммами о судебных разбирательствах. Среди предпринимателей су­щественно выше доля тех, кто пытается сфор­мировать собственные представления о судеб­ной власти и судебных разбирательствах. Но такое профессиональное отношение предпри­нимателей к судебной информации встречает со стороны судебной власти противодействие: сайты судов малоинформативны, сведения об аналогичных интересующих предпринимате­лей судебных разбирательствах, в частности о судебных решениях по ним, получить довольно сложно. Такие особенности взаимодействия су­дебной власти с гражданами и предпринимате­лями, в соответствии с концепцией П. Бурдье, являются закономерными, а не случайными. Но они прямо препятствуют современным тре­бованиям к обеспечению высокого уровня пу­бличности судебной власти.

И у граждан, и у предпринимателей пози­тивные оценки отдельных элементов судебных разбирательств преобладают над негативными, но это не приводит к формированию в созна­нии большинства и граждан, и предпринимате­лей интегральной позитивной оценки судебной власти. Об этом можно судить, в частности, по низкому уровню доверия судам, ведь, по дан­ным проведенного исследования, полностью доверяют:

судам общей юрисдикции 13% граждан и 10% предпринимателей;

мировым судьям – 18% граждан и 14% пред­принимателей;

арбитражным судам – 14% граждан и 13% предпринимателей.

Восстановление справедливости является одним из важнейших ожиданий от судебных разбирательств и граждан, и предпринимателей. По данным фокус-групп, один из критериев справедливости судебных решений с позиций граждан – это одинаковое его применение ко всем гражданам независимо от их социально­го статуса, а кроме того, смягчение или усиле­ние наказания в соответствии с особенностями личности обвиняемого в уголовных процессах, ответчика – в гражданских процессах. Участ­ники фокус-групп чаще всего связывали судеб­ную власть с исполнением законов, которые должны быть справедливыми. Они признавали, что сейчас в России суды в целом не способ­ны обеспечить реализацию принципа закон­ности, понимаемого ими как строгое, точное и повсеместное выполнение всех норм законо­дательства. В ответ на это профессиональное сообщество российских юристов предлагает по­нимание справедливости в судебных разбира­тельствах как исключительно равенство сторон судебных процессов, которое также не всегда соблюдается. Следовательно, запрос общества на справедливость судебных разбирательств и судебных решений юридическим сообществом нашей страны не реализуется.

Росту позитивных оценок качества правосу­дия и уровня готовности обращаться в суды для решений проблем граждан и предпринимате­лей могли бы способствовать в краткосрочной перспективе:

снижение репрессивности уголовного пра­восудия;

рост профессионализма и глубины разбора дел судьями;

вынесение судьями справедливых, обосно­ванных и понятных гражданам судебных реше­ний;

расширение публичности судебной власти;

облегчение доступа к информации о работе судов гражданам и предпринимателям;

предоставление им возможности ознаком­ления с материалами уже состоявшихся судеб­ных процессов.

Проведение правовой и судебной реформ: не­обходимость формирования социальных инсти­тутов.

В более долгосрочной перспективе успех проведения правовой и судебной реформ в на­шей стране будет определяться тем, будут ли сформированы новые для нашего общества со­циальные институты отношения и использова­ния права и закона, а также деятельности судов и взаимодействия с ними граждан и предпри­нимателей.

Социальный институт (Social institution) здесь понимается как совокупность норм, пред­писаний и требований, связанных с определен­ной организационной структурой, посредством которых общество контролирует и регулирует деятельность индивидов в наиболее важных сферах общественной жизни. Социальные ин­ституты, как правило, являются исторически сложившимися устойчивыми формами органи­зации совместной деятельности и взаимодей­ствий индивидов. Институты не всегда осозна­ются индивидами, но регулируют их действия. А для обеспечения соблюдения норм, пред­писаний и требований социального института в обществе, как правило, создаются и функцио­нируют соответствующие социальные органи­зации.

Соблюдение норм морали и нравственно­сти не контролируют никакие организации, эти нормы индивидов вынуждает соблюдать их со­циальное окружение и усвоенные в ходе социа­лизации стереотипы и ограничения поведения. Такие неформальные институты очень сильны, они нередко сильнее определяют поведение граждан и предпринимателей, чем формальные социальные институты, даже использующие разнообразные наказания, в том числе и уго­ловные, за нарушение формальных норм по­ведения. Неформальные нормы и правила, на­пример нормы морали и нравственности, всегда сильнее регулируют социальную деятельность, чем формальные нормы, включая правовые и нормы законов.

Правовая и судебная реформы должны были изменить систему ценностей российских граж­дан. В частности существенно повысить как на уровне индивида, социальной общности, так и государства значимость ценности правового поведения и отношения к нормам законов как к способам решений проблем.

Граждане и предприниматели интерпрети­руют смыслы, сигналы и нормы, доводимые до них судебной властью и ее реформаторами в со­ответствии со сложившимися у них стереотипа­ми социальных действий, адаптируют их, а не принимают в том виде, в каком они предлага­ются реформаторами. Поскольку доводимые от реформаторов до граждан, предпринимателей и государственных служащих смыслы, сигналы и нормы не позволяли эффективно решать про­блемы, происходило приведение их в соответ­ствие со сложившимися социальными, куль­турными и хозяйственными практиками. В ходе проведения судебной реформы неформальные социальные институты оказались сильнее фор­мальных, а в обществе и государстве расшири­лось оппортунистическое и коррупционное по­ведение по отношению к новым формальным нормам деятельности судебной власти.

Судебная реформа для достижения успеха внедрения в практику новых правовых норм должна вестись так, чтобы изменения формаль­ных социальных институтов (норм законов и инструкций) подкреплялись изменениями не­формальных социальных институтов. Для успе­ха правовой и судебной реформ органам вла­сти необходимо обратиться к тем позитивным ценностям, которые уже рационализированы общественным сознанием, и поддержать их действием новых формальных институтов. Ре­форматоры должны действовать в соответствии не только со своими замыслами, но и в соответ­ствии с эволюцией неформальных норм морали и нравственности в обществе.

[1]См.: Бурдье П. Власть права: основы социологии юридического поля // Он же. Социальное пространство: поля и практики. СПб.: Але­тейя, 2005. С. 80.

[2] Там же.

[3] См.: там же. С. 111.

[4] Там же. С. 84.

[5] Там же. С. 86.

[6] Там же. С. 99–100.

[7] См.: там же. С. 99.

[8] Там же. С. 98.

[9] См.: Масловская Е.В. Трансформации российской судебной си­стемы: социологический анализ. Н. Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2007. С. 30.

[10] См.: Бурдье П. Указ. соч. С. 117–118.

[11] Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 664.

[12] Масловская Е.В. Указ. соч. С. 3.