На протяжении нескольких последних лет в большинстве стран Европейского союза проводились специально разработанные стресс-тесты, которые неизменно демонстрировали высокую устойчивость существующей банковской системы. Однако кризис, наступления которого никто не прогнозировал, продемонстрировал явную нехватку знаний о важных экономических процессах и необходимость пересмотра принципов функционирования мировой финансовой системы. "Полит.ру" публикует статью доктора экономических наук, профессора, заведующей кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД России Ольги Буториной "Танцы с драконом", в которой речь пойдет об уроках текущего мирового экономического кризиса и возможностях, которые он открывает перед Россией. Статья опубликована в журнале "Россия в глобальной политике" (2009. № 1).
См. также:
Нынешний финансово-экономический кризиссравнивают с Великой депрессией 1930-х годов, хотя, будем верить, он неперерастет в гуманитарную катастрофу. Сегодня в странах, охваченныхкризисом, уровень жизни населения неизмеримо выше, чем 80 лет назад; имне угрожают тотальная безработица и нищета. Мировой ВВП не упадет начетверть, «марши голодных» не двинутся на Вашингтон и другие столицы, абесчеловечные танцевальные марафоны останутся историческими кадрами изфильма Сидни Поллака «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?».
Общее у двух кризисов то, что их эпицентромстали Соединенные Штаты, а катаклизмы в финансовой сфере быстроперекинулись на реальную экономику и в большинство регионов мира.Главная же общая черта – это начавшаяся ломка рыночных механизмов. В30-х годах прошлого столетия ее обусловила первая волна глобализации.На рубеже XIX и XX веков кардинально изменился характер производства,произошел скачок в развитии транспорта и связи, появились и окреплитранснациональные корпорации. В результате отдельные национальные иколониальные экономики были заключены в общую систему мирохозяйственныхсвязей. Крах на Нью-Йоркской фондовой бирже 24 октября 1929 годаотчетливо показал, что без активного участия государства рыночные силыне справляются с мировой экономикой.
Причина нынешней перестройки рыночныхотношений – завершившееся формирование глобальной экономики. Впоследние 10–20 лет мы были свидетелями сразу нескольких процессов,изменивших облик мира. Бурное развитие информационных технологий,распад биполярной политической системы и распространение капитализма навсе регионы мира, либерализация движения капиталов и стремительный ростфинансовых рынков – все это перевело мировую экономику в новоекачество. Уровень взаимной зависимости отдельных стран, регионов,рынков и процессов резко повысился. Асимметрия торговых и финансовыхпотоков приобрела глобальный масштаб.
Сейчас, как и во времена Великой депрессии,государству надлежит заново определить свои отношения с рынком –образно говоря, сначала укротить дракона, а затем снова затанцевать сним вместе в такт мировой конъюнктуре. Задача осложняется тем, чтокаждой стране, региону и группе стран предстоит разучить и исполнитьособенный танец.
События, приведшие к нынешнему кризису,удивительно напоминают ситуацию 20-х годов прошлого столетия. Тогда втечение пяти лет (1925–1929) стоимость акций на Нью-Йоркской фондовойбирже выросла почти в три раза. Миллионы американцев играли на бирже. Впервые годы XXI века стремительно дорожали не только фондовые активы,но и недвижимость. При этом исторически низкие процентные ставкиусилили конкуренцию среди банков. Чтобы привлечь клиентов, банкипонизили требования к заемщикам. Их реальными доходами банки почти неинтересовались, рассчитывая, что взятые в залог дома поднимутся в цене,а кредиты будут легко возмещены из их новой стоимости. Другими словами,банки и их клиенты играли в большую финансовую пирамиду. Как и в1929-м, настал момент, когда она рухнула.
Данный кризис справедливо назвать не кризисомперепроизводства, а кризисом перепотребления. Чрезмерное, не связанноес экономическими реалиями потребление стало для США и ряда странЗападной Европы последним средством, с помощью которого рынки пыталисьотсрочить надвигавшуюся на них системную трансформацию. В массовоеперепотребление было вовлечено всё: население, компании, банки,государство. На протяжении последних лет средний государственный долгСоединенных Штатов и 27 стран Европейского союза составлял около 60 %ВВП. В 2006 году уровень задолженности домашних хозяйств в США иВеликобритании приблизился к 150 % их располагаемого дохода. В Германиии многих странах ЕС он достигал 80–100 %. Понятно, что ни одна семья неможет полтора года не есть, не покупать лекарств и не платить заэлектричество. Сейчас американские семьи направляют на выплату долга всреднем 18 % чистого дохода. То есть задолженность в 150 % может бытьвыплачена за восемь – десять лет. О необходимости затягивать поясастоль длительное время рядовые граждане общества потребления донедавнего времени всерьез не задумывались.
Многие поверили, что глобальная экономикаспособна производить виртуальные деньги, на которые можно приобретатьреальные товары и услуги. В течение последних лет фондовые индексыросли как на дрожжах. Дорожавшие ценные бумаги охотно принимались вобеспечение кредитов. То есть одни обязательства – акции и облигациистановились основанием для возникновения других обязательств –банковских займов. Эмиссия виртуальных денег частными структурами(компаниями и банками) превратилась в отдельную отрасль хозяйственнойдеятельности, весьма прибыльную и практически неподотчетную. Ключевуюроль в данном процессе сыграли новые финансовые инструменты,макроэкономические последствия использования которых не были понятны нигосударству, ни конечным потребителям, ни – полностью – даже ихсоздателям.
Однако повсеместный и продолжительный рост ценна недвижимость, золото, фондовые активы и биржевые товары фактическиявлялся искаженной формой общемировой инфляции. Разбухавший дефициттекущего баланса Соединенных Штатов и постоянное снижение с 2002-гокурса доллара по отношению к большинству валют мира заставлялоинвесторов вкладывать средства в любые альтернативные активы. Пристатистически низкой инфляции в развитых странах (до 2–3 % годовых)инфляционное давление выплеснулось в сферы, недоступные монетарнымвластям, – на товарные и фондовые площадки. В итоге закамуфлированныеинфляция и эмиссия составили классическую кризисную пару.
Еще одной причиной нарушения рыночныхмеханизмов стали информационные потоки, вернее, их изменившаяся роль впроцессе создания материальных ценностей. В последние 10–15 летинформация превратилась в такой же фактор производства, как труд, земляи капитал. Но если трудовые, земельные и денежные отношениярегулируются обширным, веками создававшимся правом, то отношения поповоду информации находятся в пубертатной стадии дикого капитализма.Газеты и журналы, равно как аналитические, рекламные и рейтинговыеагентства, прямо воздействуют на спрос, предложение и цену рыночныхпродуктов – от простых товаров и услуг до сложнейших финансовыхинструментов. Однако никто из них не несет ответственность, хотьсколько-нибудь соизмеримую с создаваемыми отклонениями денежных потоков.
Сейчас у многих складывается впечатление, чтоэпоха монетаризма, связанная с именами Рейгана и Тэтчер, уходит впрошлое, а ей на смену идет модифицированная версия кейнсианства.Действительно, выступления первых лиц ведущих стран мира, равно как идекларации международных экономических организаций, насквозь пропитаныкейнсианской риторикой. Национализация долгов, массированная помощьбанковскому сектору, усиление контрольных функций государства – все этоинструменты из кейнсианского набора. Вместе с тем пока нельзяутверждать, что во главу новой модели будут поставлены именнокейнсианские цели – достижение полной занятости и стимулированиевнутреннего спроса.
Новая экономическая политика (независимо отназвания, которое ей дадут в будущем) должна решить две основные задачи– восстановить нормальное функционирование рыночного механизма ивернуть государству утраченное им место в хозяйственной системе. Напервый взгляд эта миссия кажется внутренне противоречивой:неоклассической и кейнсианской одновременно. Но она исходит из здравогосмысла и сложившихся реалий.
То, что рыночные механизмы разбалансированы,видно невооруженным глазом. Резкие перепады цен на фондовые активы,недвижимость, топливо и продовольствие свидетельствуют о том, что рынокперестал быть тем главным мерилом, с помощью которого определяютобщественно обоснованную стоимость того либо иного продукта. Раз так,то и аллокативная функция рынка (отвечающая за рациональное размещениересурсов) дает сбои: капитал идет не в реальную экономику, а вспекулятивные операции. Это мешает реализации еще одного предназначениярынка – содействовать технологическому процессу и роступроизводительности труда.
Нарушение адекватного взаимодействия спроса ипредложения особенно заметно на денежном рынке, или рынке межбанковскихкредитов. Когда в сентябре 2008 года американские банки из-завнутренних неплатежей сократили объем текущих кредитов европейскимбанкам-партнерам, в Европе разразился настоящий кризис ликвидности.Долларов остро не хватало для проведения ежедневных торговых иконверсионных сделок. В этой ситуации каждый коммерческий банк решилпридержать наличные и перестал выдавать ссуды другим банкам-партнерамдаже под высокий процент. Чтобы спасти рынок от коллапса, аплатежеспособные банки – от разорения, национальные правительства иЕвропейский центральный банк (ЕЦБ) пошли на беспрецедентныеспасательные меры.
Банковская паника была предотвращена, но вновьзапустить денежный рынок не удается до сих пор. Крупные коммерческиебанки, имеющие достаточный запас наличных, кредитуют только узкий кругпривилегированных партнеров. Подавляющему большинству другихевропейских банков остается брать в долг у национальных центральныхбанков, что делает такие операции менее удобными и более дорогими. Сденежного рынка исчез самый ходовой прежде товар – необеспеченныесуточные ссуды. Базовые рыночные ставки (LIBOR, EURIBOR, EONIA),которые для операторов служат точкой отсчета стоимости кредитов, посути, превратились в теорию. Их репрезентативность упала из-за резкогосокращения объема фактических сделок.
Деформация рыночных механизмов таит в себе ещеодну опасность. Если рыночные сигналы перестают ежеминутно передаватьсяот одних операторов к другим и таким образом формировать общуюконъюнктуру, то государственная денежно-кредитная политика перестаетработать. Например, чтобы вывести экономику из рецессии, центральныебанки обычно понижают ставку рефинансирования. Подразумевается, чтофинансовые посредники – коммерческие банки – тоже понизят ставки, покоторым они кредитуют друг друга и своих клиентов. Но в ситуации, когдарынок межбанковских кредитов стоит (как это происходит сейчас вЕвропе), бизнес и население могут не получить дешевые кредиты. Так, воктябре и ноябре ЕЦБ понизил ставку рефинансирования в общей сложностина 1,0 %. Однако к декабрю стоимость кредитов населению и предприятиямпрактически не изменились.
Особенность текущего кризиса состоит в том,что он начался в условиях низкой инфляции и низких процентных ставок. Вчетвертом квартале-2008 темпы инфляции основательно замедлились, в томчисле благодаря снижению мировых цен на нефть и на продовольствие.Однако инвестиционный спрос, увы, с места не сдвинулся. Согласнопрогнозам, в 2009-м развитые страны в лучшем случае покажут нулевойрост, а в худшем испытают одно- или двухпроцентный спад. Это означает,что западный мир рискует попасть в ловушку дефляции (депрессии принизкой инфляции) наподобие той, из которой уже более десятилетия неможет выбраться японская экономика.
Зло дефляции состоит не только в том, что онаограничивает внутренние инвестиции и способствует уходу капиталов зарубеж. Денежные власти лишаются главного рычага, при помощи которогоможно ускорить экономический рост, – возможности понижать процентныеставки. Причем опасность дефляции в первую очередь касается зоны евро.Европейский бизнес привык к эволюционной и умеренной политике денежныхвластей, ставки ЕЦБ меняются редко и в узкой амплитуде. Американскиепредприниматели, напротив, давно приспособились к агрессивной ипорывистой процентной политике Федеральной резервной системы, поэтомуСША сумеют выбраться из дефляции. Евросоюз же рискует в ней увязнуть.Согласно январскому прогнозу Европейской комиссии, в 2009 году инфляцияв зоне евро составит 1 %, что, по определению ЕЦБ, вдвое ниженормального уровня. В Великобритании индекс потребительских цен упадети вовсе до 0,1 %.
В 2009-м страны с формирующимися рынками дадут100 % прироста мирового ВВП, который в целом не превысит 1 %. Согласнопрогнозам, их экономики вырастут на 1–3 %, тогда как ВВП развитых странсократится на 1,5–2 %. На протяжении 2004–2008 годов средние темпыприроста ВВП в развивающихся странах составляли ежегодно от 6 до 8 %,что в три с лишним раза превышало показатели развитых стран –соответственно 2–3 % .
Несмотря на сохранение положительной динамики,молодые рыночные экономики переносят кризис весьма болезненно. Втечение последних нескольких месяцев Международный валютный фонд (МВФ)одобрил выделение экстренных кредитов Белоруссии, Венгрии, Исландии,Киргизии, Латвии, Сербии, Украине на общую сумму 40 миллиардовдолларов. Тревожные выводы сделали миссии фонда, побывавшие воВьетнаме, Казахстане и Узбекистане. Кризис ставит перед странами сформирующимися рынками почти невыполнимую задачу: модернизироватьрыночные механизмы и укрепить позиции государства в экономике, притомчто их экономическая система априори деформирована, а международныепрактики и стандарты игнорируют факт этой деформации. Если западнымгосударствам предстоит усмирить одного дракона – рынки, торазвивающимся странам приходится иметь дело сразу с двумя «чудовищами»– вышедшими из-под контроля рынками и встроенными дефектами переходнойэкономики.
Одна их часть связана с догоняющим типомразвития – относительно низким уровнем жизни населения и высокимитемпами роста ВВП. Как следствие, почти все макроэкономическиепоказатели имеют более широкую амплитуду, чем в странах с развитойрыночной экономикой. Другими словами, перепады рыночной конъюнктуры вВенгрии и Мексике оказываются гораздо более выраженными, чем в Германии и США. Такая «качка» является естественным следствием быстрогохозяйственного роста и недостаточной устойчивости экономической системыв целом. В итоге любые неблагоприятные изменения на мировых рынках(внешние шоки) переносятся развивающимися рынками хуже, чем развитыми.
Так, взлет мировых цен на энергоносители ипродовольствие привел к росту инфляции в азиатских странах сформирующимися рынками с 4 % (2007) до 8 % (2008). Для сравнения: взоне евро среднегодовой индекс потребительских цен поднялся с 2,1 до3,3 %. Причина такой разницы – высокая энергоемкость ВВП, а такжезначительная доля продуктов питания в структуре расходов домохозяйств вразвивающихся странах. В целом же инфляция – больная тема для данныхгосударств. Ее невольно порождают высокие темпы роста экономики, атакже быстрый рост зарплат, характерный и обязательный (с социальнойточки зрения) для догоняющего развития. Кроме того, инфляцию можетразгонять бюджетный дефицит, возникающий вследствие обширныхгосударственных расходов на модернизацию производства, технологическоеразвитие и социальные программы. При высоком уровне инфляцииневозможны низкие ставки банковских кредитов, которые в свою очередьпорождают инфляционные ожидания. Так образуется замкнутый круг, выйтииз которого довольно трудно.
Согласно прогнозу журнала TheEconomist, в 2009-м инфляция составит в России, а также в Аргентине,Боливии, Вьетнаме, Казахстане, Турции, Узбекистане, Украине от 10 до15 %. В Венесуэле она может подняться с нынешних 30 до 40 %. В Мексике,Болгарии, Бразилии, Индии, Индонезии, Латвии, Литве и Эстонии ценывырастут на 6–7 %.
Вторая часть проблем проистекает из того, чтоглобализация влияет на развивающиеся страны иначе, чем на развитые.Однако мировые правила игры определяются интересами и практикой именноразвитых стран. Здесь полезно вспомнить, что на Западе формированиенациональных рыночных систем проходило в условиях более или менееоткрытой торговли, но закрытых финансовых рынков. А государства,вступившие на путь капитализма в 1990-х годах, такого периодабезопасности не имели. Они (кроме, пожалуй, Китая) провели моментальнуюлиберализацию внешнеэкономических связей и оказались де-юре в равных, аде-факто в подчиненных отношениях с главными финансовыми центрами ивалютами мира.
Неудивительно, что многие важнейшие экономическиевзаимосвязи приобрели совсем иной вид, чем у их западных партнеров.Возьмем, к примеру, валютный курс. В течение последнего десятилетиябольшинство стран с формирующимися рынками испытывали активный притокиностранных капиталов, особенно краткосрочных. Это и понятно: высокиетемпы роста трансформировались в высокую доходность фондовых активов,что привлекало инвесторов из медленно развивавшихся западных стран.Поскольку финансовые рынки молодых экономик невелики, повышенныйвнешний спрос на их ценные бумаги интенсивно толкал их валюты вверх.
По данным Банка международных расчетов, с 2000года до середины 2008-го российский рубль в реальном выражении (то естьс поправкой на инфляцию) подорожал к большинству валют мира на 90 %,чешская крона – на 70 %, венгерский форинт – на 60 %. За это же времявалюты Бразилии, Индии и Польши набрали примерно по 40 %. Однако сосени прошлого года, когда на рынках образовалась нехватка ликвидности,инвесторы бросились переводить средства из «экзотических» валют вдоллары. Повышение уровня инфляции и общее ухудшение экономическойобстановки в странах с формирующимися рынками только ускорили выведениекоротких денег. Как следствие, за несколько последних месяцев 2008 годабразильский риал подешевел на 26 %, мексиканский песо, индонезийскаярупия, южнокорейская вона и польский злотый потеряли по 15–20 %, ачешская крона и венгерский форинт – по 12 %.
Привязанные к евро денежные единицы трехприбалтийских государств пока держатся в заданном коридоре. Однако ихзапас прочности, как и резервы центральных банков, тают на глазах.Особенно сложная ситуация в Латвии: в истекшем году инфляция тамсоставила 15 %, а прогноз на 2009-й показывает спад ВВП почти на 7 %.Если полученные страной кредиты от МВФ и Евросоюза не спасут лат отдевальвации, то под прессом окажутся валюты Литвы и Эстонии.
Еще одна особенность переходных экономиксостоит в том, что власти вынуждены одновременно бороться застабильность цен и за стабильность курса. Развитые страны данные задачиникогда не совмещают, поскольку они противоречат друг другу. Так,Европейский центральный банк всегда подчеркивает, что его единственнойи главной целью является стабильность цен, а курсом евро он незанимается. В странах с формирующимися рынками все иначе. Там населениеможет легко уходить из национальных валют в доллары или евро, поэтомубез стабильного валютного курса невозможно нормальное развитиеэкономики. При падающем курсе происходит быстрое расстройствонациональной денежной системы, более стабильные иностранные валютыначинают вытеснять национальные деньги из обращения, что еще большеразгоняет инфляцию, сокращает инвестиции и обесценивает местные деньги.На сегодня мировое экспертное сообщество этим вопросом всерьез незанимается, и международные организации не дают соответствующихрекомендаций развивающимся странам. Каждая из них решает проблему насобственный страх и риск, как правило, в режиме ручного управления.
Огромная разница между развитыми иразвивающимися странами заметна в области денежно-кредитной политики.Описанная выше схема (Центральный банк дает деньги коммерческим банкам,а те выдают ссуды предприятиям и населению) в переходных экономикахсуществует только теоретически. Да, Центробанк устанавливает ставкурефинансирования, от которой должны «плясать» ставки на межбанковскомрынке и конечные клиентские ставки. Но только коммерческие банки неберут ссуд у Центрального банка, отчего задуманная цепочка невозникает. Причина проста: процентные ставки в развивающихся странахвсегда выше (из-за инфляции и быстрого роста), чем в развитых. Вусловиях глобализации местным коммерческим банкам незачем брать уЦентробанка кредит, например, под 10 % годовых, если в зарубежном банкеможно взять вдвое дешевле. То есть ножницы ставок в развитых иразвивающихся странах, по сути, парализуют механизм рефинансирования впоследних. В итоге государство лишается важнейшего инструментауправления экономикой.
Таким образом, развивающиеся страны, частообвиняемые в чрезмерном государственном регулировании, на самом делеимеют гораздо меньшую свободу макроэкономической политики, чем ведущиестраны Запада. Пользуясь сокращенным набором инструментов, онисталкиваются с задачами, которые никогда не возникали перед их болеесильными партнерами и которые не имеют адекватных решений в современнойэкономической практике.
Многие считают, что данный кризис будетстимулировать неординарные, смелые решения и приведет к радикальномупересмотру действующих правил. По словам главного исполнительногодиректора Deutsche Bank Йозефа Аккермана, «в историю 2009-й войдет какгод, когда произошло полное переформирование мировой финансовойсистемы». Директор Европейского департамента МВФ Марек Белькадобавляет, что «кризис может подтолкнуть к глубоким реформам, которыебыли бы невозможны в нормальные времена».
Кризис показал, что ни национальные, нимеждународные органы не смогли корректно оценить риски, возникшие впоследнее время на финансовых рынках. Кризис не был предсказан,соответственно не были приняты своевременные меры для того, чтобыограничить его глубину и масштаб. В методах мониторинга финансовыхрынков выявилось несколько существенных упущений. Сейчас системыбанковского надзора имеют национальный характер, тогда как финансовыерынки окончательно стали глобальными. Доля иностранных средств в общемобъеме привлекаемых банками ресурсов постоянно увеличивается, а размахих международных операций растет.
Инвесторы теперь могут легко выбирать, в какиеценные бумаги вкладывать средства – в национальные или зарубежные. Тоже касается предоставления и получения банковских займов. Какследствие, процентные ставки по государственным облигациям и фондовыеиндексы разных стран становятся всё более взаимозависимыми. Если раньшезамедление экономического роста в США приводило к аналогичномуторможению в Европе не сразу, а спустя несколько месяцев, то на этотраз никакого временного лага не наблюдалось. Высокая степеньзависимости развивающихся стран от экспорта в Соединенные Штаты идругие страны Запада, а также от мировых цен на сырье и отмеждународного движения капиталов не позволила им уберечься откризисных явлений.
Теперь усилия мирового сообщества направленына то, чтобы выработать международные правила, которые позволили быпредотвратить повторение подобного кризиса в будущем. С этой целью 15ноября 2008 года в Вашингтоне собрались лидеры двадцати крупнейшихстран мира. Итоговая декларация начиналась словами о готовности«совместно работать над восстановлением мирового роста и провестинеобходимые реформы мировой финансовой системы». В этом документеговорилось о необходимости кардинально улучшить международноерегулирование финансовых рынков, повысить их прозрачность, улучшитьмеждународное регулирование трансграничных потоков капиталов, а такжереформировать международные финансовые институты, в том числе приучастии стран с формирующимися рынками.
Накануне данной встречи МВФ и Форум финансовойстабильности (ФФС), созданный после региональных кризисов 1997–1998годов, опубликовали совместное заявление о разграничении сферответственности. Было подтверждено, что главное предназначение МВФ –осуществлять наблюдение за международной финансовой системой в целом, азадача ФФС – разрабатывать международные стандарты финансового надзораи регулирования. Вместе оба института будут выстраивать механизмыраннего предупреждения. При этом МВФ займется оценкоймакроэкономических и системных рисков, а ФФС – оценкой рисковфункционирования финансовых систем.
Кризис продемонстрировал явную нехватку знанийо важных экономических процессах и взаимодействиях. Например, впоследние годы были разработаны весьма сложные методы тестированиябанковских систем с использованием самого современногоэконометрического инструментария. Соответствующие стресс-тестыпроводились (2005–2007) в большинстве стран Европейского союза. Все онипоказали высокую устойчивость банковских систем, что сразу же опровергначавшийся мировой кризис. Оказалось, что данные тесты не учитывалипсихологических факторов, а также не принимали в расчет системногоповедения финансовых институтов. Более того, теперь уже очевидно, что впреддверии кризиса рыночные операторы повсюду действовали проциклично.В стадии бума банки и инвестиционные компании ориентировалисьисключительно на получение максимальной прибыли и не делали ничего,чтобы ограничить свои будущие потери. Иначе говоря, они толькоусугубляли ситуацию.
Тот факт, что острая нехватка ликвидности нафинансовых рынках случилась после многих лет усиленного накачиванияденежной массы, говорит о слабой изученности механизмов денежногообращения в условиях глобализации. Так, первые лица ЕЦБ признают, что ипроцессы инфляции при низких ставках и особенно процессы дефляцииосмыслены явно недостаточно. В еще большей степени это относится кспецифике экономических процессов в странах с формирующимися рынками.Есть все основания полагать, что кризис даст мощный толчок к развитиюэкономической науки и усилению международного сотрудничества в этойобласти.
Еще одно направление действий – развитиерегионального финансового сотрудничества. В Евросоюзе уже широкопризнана необходимость усилить взаимодействие надзорных органов разныхстран и выработать общие принципы контроля финансовых рынков. Денежныевласти ряда стран, особенно небольших и открытых, упорно высказываютсяв пользу создания единых для ЕС органов надзора. В условиях кризисастало понятно, что Европейскому союзу нужно совершенствоватьзаконодательство, регулирующее трансграничную деятельность банков.Например, в Финляндии, где две из трех основных банковских сетейпринадлежат шведам, с конца прошлого года стали возникать опасения, чтопринимаемые в штаб-квартирах антикризисные программы будут в первуюочередь нацелены на сохранение материнского бизнеса. Между тем дочерниебанки являются для Финляндии системообразующими и их закрытие нанеслобы удар по всей экономике страны.
Кризис серьезно осложнил положение небольших иоткрытых экономик стран Евросоюза, не входящих в зону евро. В Швеции иДании специалисты заговорили о том, что в составе валютного союза ихфинансовые рынки и денежные единицы не испытывали бы столь негативноговоздействия внешних сил. Сложное положение, в котором оказалисьэкономики прибалтийских государств из-за проблем в банковском секторе,только укрепили их стремление как можно скорее добиться приема в зонуевро.
Необходимость усилить региональную интеграциюшироко обсуждается в Азии. С 1990 по 2007 год доля внутрирегиональнойторговли во всей внешней торговле тринадцати стран Восточной Азии(АСЕАН + 3 – Китай, Южная Корея, Япония) увеличилась с 43 до 54 %.Страны АСЕАН создали зоны свободной торговли с Австралией, Индией,Китаем, Новой Зеландией, Южной Кореей и Японией. В ответ на финансовыйкризис-1997 в регионе была сформирована сеть кредитных линий, котораяпозволяет бороться со спекулятивными атаками на валюты участвующихстран. В конце ноября 2008-го в Бангкоке состоялась международнаяконференция «Будущее экономической интеграции в Азии». Выступавший наней управляющий Банком Таиланда Тариса Ватанагасе отметил, что«экономическая интеграция в Азии существенным образом помогает рядуэкономик нашего региона противостоять этому огромному внешнемудестабилизирующему воздействию». Теперь на повестке дня стоят вопросылиберализации рынка финансовых услуг, гармонизации стандартовфинансовой деятельности, в том числе отчетности. Главной же цельюявляется создание в регионе глубокого, ликвидного и устойчивогофинансового рынка.
России следует с целью перевода еемеждународного сотрудничества в финансовой сфере в новое содержательноекачество максимально воспользоваться возможностями, которые открываютсяв ходе острой фазы кризиса (предположительно до второй половины 2009года).
Первое. В рамкахзапланированного на апрель саммита G20 целесообразно вместе снесколькими партнерами из Содружества Независимых Государств (СНГ)и/или Шанхайской организация сотрудничества (ШОС) поставить вопрос оформировании международного центра изучения макроэкономическихпроцессов и политики в странах с формирующимися рынками.Функционирование такого центра под эгидой одного из ведущихмеждународных финансовых институтов позволит: 1) привлечь вниманиемеждународного экономического сообщества к проблемам переходныхэкономик; 2) поднять уровень знаний о закономерностях и характереэкономических процессов на переходной стадии; 3) разработать лучшиеметодики проведения денежной, валютной и в целом экономической политикив данной группе стран; 4) учитывать особенности формирующихся рынковпри выработке международных стандартов финансового контроля. В общем ицелом мера будет способствовать движению к многополярности в рамкахглобального экономического диалога и встреч G20.
Второе. В отношениях сЕвропейским союзом целесообразно внести вопросы антикризисногорегулирования и кризисного предупреждения в повестку дня ближайшегосаммита Россия – ЕС в середине 2009 года. Данная тема являетсяполитически нейтральной и имеет важное, никем не оспариваемоепрактическое содержание. Тот факт, что ряд стран Евросоюза, в том числебывших социалистических, оказались сейчас в весьма сложномэкономическом положении, будет способствовать развитию конструктивногодиалога между Россией и Европейским союзом в данном направлении.Следует принять во внимание и то, что с июля место страны –председателя ЕС займет Швеция, имеющая одну из лучших в миреэкономических школ с сильными позициями в вопросах денежного обращения,финансов и валютных курсов.
Третье. Ситуацию кризисанеобходимо использовать как отправную точку для решительного прорыва всфере финансовой интеграции в рамках СНГ. До сих пор эта областьсотрудничества не дала осязаемых результатов, хотя кризис-1998 в Россиибыстро распространился по другим странам Содружества, которые нынеиспытывают серьезные экономические трудности. Между тем в регионеимеются все возможности для активного использования опыта АСЕАН иЕвросоюза в таких сферах, как стабилизация курсов национальных валют,интеграция национальных фондовых рынков, гармонизация финансовыхстандартов, развитие и объединение трансграничных платежных систем.
Вопросы о противодействии кризису и развитиимеждународного сотрудничества в данной области необходимо поставить вкачестве центральных на ближайших заседаниях руководящих органов СНГ.Результатом этих обсуждений должно стать принятие четких программдействий, отвечающих лучшим международным практикам. Для этого России(самостоятельно или вместе с другими инициативными партнерами, напримерКазахстаном) следует предварительно согласовать вопросы техническойподдержки будущих проектов международными группами экспертов вчастности из Европейского центрального банка, который осуществляеттакую деятельность в ряде третьих стран.
