Словосочетание «мир после 11 сентября» стало за прошедшие два года расхожимполитаналитическим штампом. Форма очень знакома – за образец взято «мир послеОсвенцима». Подразумевается, а иногда и проговаривается, что 11 сентября сталорубежом, началом качественно новой реальности. Рубежом, сопоставимым сОктябрьской революцией (обоснованность попыток называть ее Октябрьскимпереворотом – отдельная тема), Второй мировой войной или процессом, которыйможно условно назвать «крушением советской системы» (включая сюда, конечно, нетолько внутриполитическую составляющую). Так ли это? Изменился ли мир 11сентября 2001 года?
Практически единовременное убийство трех тысяч мирных людей, конечно, по-своемубеспрецедентно. Сочувствие к ним и к их родственникам и близким не могло невызвать серьезного психологического шока как у сограждан большинства погибших –американцев, так и у остальных вменяемых людей.
То, что произошло это в нынешнем фактическом центре мира – Соединенных Штатах,более того, в их символической столице – Нью-Йорке, не могло не вызвать умногих ощущения некоторого конца света, крушения устоев, наступления новойэпохи.
Но что такое новая эпоха? Вероятно, какие-то принципиальные изменения в мировойсистеме. Под системой же традиционно понимают совокупность элементов и связеймежду ними.
«Крушение советской системы» привело к исчезновению старых элементов мировойсистемы (СССР, ГДР, Чехословакия, даже – Югославия и т.д.), появлению элементовновых, радикальным изменениям (вплоть до отказа от значительной части наследия)в элементах сохранившихся. Последовало ли подобное после 11 сентября?Практически нет. В очередной (только за последние 30 лет – не менее, чем впятый) раз изменился режим в Афганистане. Сменился режим в Ираке. Но менять егоначали еще в период первой иракской – и с тех пор особенно не успокаивались.Проблемы с Ираном иКНДР - тоже органичное продолжение ситуации до 11 сентября.
Более спокойными и предсказуемыми стали Сирия и особенно Ливия. Но первая приРабине и Бараке была и так на подступах к соглашению с Израилем, да и Каддафи к1990-м резко снизил радикальность – может, просто постарел. Впрочем, и 11сентября с последующим лозунгом глобальной борьбы с терроризмом какую-то роль вкорректировке курса – не то как толчок, не то как повод – сыграли.
В годы крушения «реального социализма» исчезли такие элементымеждународной системы и – в то же время – клубки отношений, как ОрганизацияВаршавского Договора или СЭВ. Продолжением того же процесса стали появлениеСНГ, расширение НАТО, создание Евросоюза в нынешней форме и его расширение.Произошло ли что-нибудь подобное после 11 сентября – не по инерции начатого до,а новое?
Небезосновательны мысли об измененииреальной роли НАТО – и «Несокрушимая свобода», и «Шок и трепет» имелинепосредственное отношение к отдельным членам блока, но прошли мимо самойорганизации. Но аморфной эта организация стала отнюдь не благодаря 11 сентября –существенное ослабление ее роли началось с исчезновением традиционногопротивника. Впрочем, и до перестройки мало какие реальные операции проводилисьчерез НАТО. Кстати, АфганистаномНАТО уже озаботилось.
Похожая история с ООН. Проведение операции «коалицией желающих» помимо(напомню: не вопреки) ООН отнюдьне беспрецедентно – подобным же образом неоднократно поступали и США, иСССР, и Британия, и Франция- Причем задолго до 2001 года. Да и ООН, при всейнеэффективности системы принятия и реализации решений, тоже, похоже, еще сгодится в том же Ираке.
Изменилась ли с 11 сентября роль США в мире? Скорее нет. Можно ли говорить ободнополярности – вопрос сложный, но ответ на него заведомо в 2001 не менялся.Изменились ли принципиально отношения США с Европой? Смотря как считать. Европане объединялась против США даже в связи с иракской проблемой. Что же до главныхоппонентов войны, Франции и Германии, то и здесь мы обнаруживаем мало нового:Шарль де Голль вывел свою страну из военной организации НАТО отнюдь не после 11сентября, да и восточная политика Германии не всегда нравилась СоединеннымШтатам.
Нам постоянно твердят об историческом выборе, сделанном Россией после 11сентября. Оперативность и содержание выступления Путина по этому поводу, сучетом традиционного затхлого антизападничества нашей политической элиты, можнотолько приветствовать, но, боюсь, что не было ни осмысленного выбора, ни егоисторичности. Вокруг идеи союза с Западом мы пляшем уже полтора десятилетия:шаг вперед, два назад, три вбок, и далее по новой. Ее придумали не в 2001, нодо сих пор так и не сделали последовательной линией (речь не идет о том, чтобыприветствовать каждый чих Буша-младшего, но, «сделав выбор», хотя бы не стоит злорадствоватьпо поводу намека на неудачу или бросаться в объятия всякому, кто начинаетАмерику или Запад критиковать).
Среди немногих стран, на положение которых события 11 сентября действительноповлияли - Пакистан и Саудовская Аравия. Первому быстрее, чем было бы безтеракта, простили ядерные испытания (цена - поддержка операции в Афганистане).Вторая стала чувствовать себя менее уверенно в отношениях с США - слишком ужнеприятно было американцам обнаружить, что большинство террористов былигражданами страны - многолетнего стратегического союзника. Да еще и страннаяинформация о причастности к произошедшему членов королевской семьи... Впрочем,ожидавшегося некоторыми полного ухудшения отношений, равно как и полного выводасаудовских активов из США, так и не состоялось.
Может быть, изменилось всеобщее (или хотя бы частное – в отдельных странах)отношение к терроризму, к политическому исламу? Вряд ли. Каждый остается присвоих взглядах. Разве что массовая пропаганда в разных странах имела глупостьпытаться дискредитировать под это дело ислам в целом. При том, что не вина, абеда ислама, что сейчас именно он оказался в особенно «горячей» стадии; неисключено, что за ним обострятся проблемы с политическим христианством (внутриСША эта беда есть), индуизмом (как локальная проблема тоже присутствует),иудаизмом (тоже есть,хотя надежда на продолжение в Израиле «светской революции» остается)-История знавала пример даже воинствующего религиозного национализма подбуддийским флагом. Но проблемы борьбы с идеологическими корнями иорганизационной структурой терроризма современного это не снимает. Мировое жесообщество и после 11 сентября продолжает практиковать двойные стандарты,верить крокодиловым слезам палестинских борцов, в очередной раз показавших своереальное лицо именно в те дни.
Американцы, конечно, испытали шок. И шок этот продолжает влиять на политикустраны. Но влиять преимущественно в акцентах и риторике. Так или иначе,«Талибан» был бы сметен – готовиться начали явно до теракта (да и воинственныезаявления Сергея Иванова прозвучали существенно раньше). Иракская же кампания с11 сентября вообще мало связана. Сама по себе идея гуманитарных интервенцийродилась тоже существенно раньше. Достаточно вспомнить о Югославии.
Но дело не только в этом. Каков бы ни был шок, он не заставил руководство СШАзадуматься о способах достижения реального, а не только пропагандистскогоэффекта от антитеррористических акций. А реальный эффект не может родиться толькоиз свержения диктатораили же из смены режима. Самый главный этап начинается потом. Этап аккуратного,внимательного, постоянного «ведения» страны по пути уничтожения разрухи,экономического восстановления, становления местных демократических институтов,постепенной передачи им всей полноты власти... Тот этап, который после Второймировой войны был блестяще проведен в Германии и Японии. Пока действия в этомнаправлении оказываются самыми провальными. Свергли «Талибан», поприветствовалиновую власть, оставили войска, время от времени – как припечет – проводятоперации. Но главного не сделали – не начали планомерно уничтожать социальнуюбазу радикализма. А для этого надо было бы дать афганцам (кстати, и иракцам)возможность зарабатывать, восстанавливая собственную страну, организоватьобщественные работы. Может быть, даже не двигаться в следующие страны, неналадив жизнь в каждой из предыдущих. Оставляя после себя (или при себе) хаос,американцы и союзники рискуют ухудшить ситуацию даже по сравнению спредшествовавшей своему вмешательству, равно как и дискредитировать свои идеи.Никакая встряска 2001 года над этим задуматься не заставила.
Что же такое «11 сентября»?
Российский историк культуры и общественный деятель, один из создателейлегендарной «Московской трибуны» Леонид Баткин оказался одним из немногих, ктозаявил достаточно четко: «-мир, конечно, отнюдь не изменился после 11 сентября2001 года, во всяком случае, на глубинном и структурном уровне. Это всего лишьначало цепи важных новостей в пределах геополитической конъюнктуры». Онвоспринял произошедшее как сигнал вступления в решающую стадию одного из этапов«конфликта между архаикой и модернизацией» – втягивания в современнуюцивилизацию «архаических мусульманских стран и структур».
С трактовкой Баткина можно было бы согласиться, но с одной существеннойоговоркой. Указанный конфликт существовал и раньше, обострение же произошло неслучайно и связано с реальным этапным событием – все тем же «крушениемсоветской системы».
В условиях наличия достаточно четкой биполярности обе стороны обхаживали«третьи силы», всячески амортизируя одни потенциальные конфликты и разжигаядругие – которые можно было бы нужным образом поляризовать. Прекращение стольвнимательной опеки поставило многие силы в ситуацию а) более ограниченныхресурсов (финансовых, политических и т.п.); б) большей свободы от контроляизвне.
И существуем мы, по большому счету, не столько «после 11 сентября», сколькопосле рубежа 1980-х/1990-х. Попытки же свести базовую проблематику собственно ктерроризму как таковому – упрощение реальной проблематики, перемещение еесмыслового центра.
Тот же Баткин прав, когда констатирует, что идеологи радикальных движенийпроисходят отнюдь не из бедных, малограмотных слоев населения, но массу-тосторонников своих им удается рекрутировать в тех обществах, где всерьез неозабочены проблемами модернизации, которые с уходом и экс-колонизаторов, икоммунистических советников оставлены «на произвол судьбы».
И решение вовсе не в борьбе с бедностью путем «справедливого перераспределениябогатства». Это еще одна обманка – подачками ничего не решишь. Все гораздосерьезнее: ввязавшись единожды в судьбу народов иных культур, Западу (включаянас) не удастся уйти так просто. Не играя в поддавки, не пытаясь подкупитьэлиты или умиротворить в неоправданных аппетитах – эти страны все-таки придется«курировать», вести «за ручку» в новое тысячелетие. Это будет тяжело,некомфортно и дорого, но все же дешевле и проще, чем пытаться от них спастись.
