Отец Александр пишет стихи.
И довольно часто их читает вслух людям, которые к нему приходят. Зачем он их пишет? Что его на это толкает? Славы он хочет или самоутверждения? Поди знай. Мне показалось, что он про это особо не задумывается. Пишет себе и пишет. Если принять версию, что человек – не передатчик, но ретранслятор, и он только озвучивает то, что приходит к нему извне – тогда все становится понятно. Уже много лет о. Александр отвечает на вопросы окружающих, не задумываясь, и признавался мне в этом он не раз. Ну и какая тогда разница, стихи это или проза? Ритм с некоторой рифмой в этом смысле предпочтительней, в таком виде текст проще воспринимается.
Так вот опять стихи, старые, сочиненные в молодости, на военной службе («много было у меня хороших, но я большинство забыл»):
– Когда огорченье ты встретишь в пути,
В людях утешенья тебе не найти;
В слезах умиленья и в тайне души
Христу сокрушенье излей ты в тиши.
Он, любящий, знает о горе твоем,
Тебя ожидает на лоне Своем;
Узнаешь, как властно спасенье Христа,
О нем ежечасно петь будут уста.
Страдальцев так много под гнетом скорбей,
С утехой от Бога спеши к ним скорей,
Скажи им с любовью о дивном Христе,
Омывшем их кровью на скорбном кресте.
Без паузы он декламирует следующее:
– Когда одолеют тебя испытанья,
Когда в непосильной устанешь борьбе,
И каплю за каплей из чаши страданий
Пить будешь, бросая упрёки судьбе, —
Не падай душою, судьбу не злословь:
Есть вера, надежда, любовь!
Когда твое сердце заноет тоскою,
Наступят скитания, тяжелые дни
И зова душа не услышит к покою,
Никто ей не скажет: "Иди отдохни".
Ты вспомнишь, что греет и душу и кровь,
Где вера, надежда, любовь!
Терпенья не станет, ослабнут ли силы,
В тумане сомнений потонет душа,
С девизом иди ты до самой могилы,
Ведь жизнь и в страданиях всегда хороша.
В ней большего счастья не может и быть,
Надеяться. Верить. Любить.
Ну, дальше прозой:
– Демобилизовался я в 1950-м.
Отец Александр спрашивает, пишу ли я стихи. Я говорю правду: да, когда-то писал, но в основном шутливую ерунду. И уточняю, про себя, конечно:
– Чтоб сочинять, много ума не надо…
Батюшка не согласен:
– Нет, кто пишет – у тех есть дар.
В доказательство он цитирует Евтушенко, по памяти, а так-то у него сохранилась старая газета, где этот стих был опубликован:
– …себя вы, люди, уронили,
До всякой пошлости дошли,
И (нас) обезьян всех осквернили,
Сказав: «От них произошли!»
Там дальше тоже очень содержательно. Про то, что на язык красноречивый человек, – а на самом деле-то он валяется под березою сейчас и ему никак не встать! Сколько ни старается встать, не получается, встанет – и опять шлепнется в грязь, понимаете. С обезьяной вот они вдвох (украинизм откуда-то всплыл тут. – И.С.) и беседовали на эту тему.
– Да... С пьянством очень тяжело бороться. Вы вот и в деревне когда жили, небось, заметили – пьют и пьют люди! Ничем нельзя остановить.
– Вообще, водка – это, понимаете, гибель для народа.
– Да! Но народ ее пьет. Добровольно.
– Да…
– Значит, что мы имеем? Что происходит?
– Нужно понимать, что, если Бога не стало у людей, то они будут искать его. И в водке они найдут его.
– Как – найдут в водке?! Не понял…
– А найдут!
– Да как это так?
– Будут пить, и всегда будут пьяные. И им хорошо.
– Так, так. Значит, что они найдут?
– Да, в водке нашли они Бога.
– Но какого?
– Как – какого? Конечно, понимаете, с рогами и с хвостом. Как говорится, «по левую сторону поставит козлов».
– Ну, куда не посмотри – все пьют! Значит, что? Погибель настала?
– Погибель. Если только Господь не коснется этого и не примет некое решение – то, конечно, обязательно гибель. Сказано в писании, что «отымут дух мой, и все возмутится». Отымет от тебя Господь дух, и ты уже пустой будешь!
– Так сейчас что же, он ведет нас к погибели, пока что, в России?
– Да. То есть не к погибели он ведет, тут иначе. «Всякого, кого я люблю, – говорит Господь, – того и наказываю». И всякий удар по затылку, он отражается на лбу, и задумается человек: а что же это значит? Что ему делать?
– Так что, значит это Господь насылает на нас пьянство сейчас?
– Нет. То не Господь насылает. Если один человек ненавидит другого, – это Господь насылает, что ли?
– Эээ… «Ни один волос не упадет без воли».
– Да. Вот именно! А ты говоришь, насылает Господь. Да эти мысли, понимаете, они противны и здравому смыслу, а притом Богу! О таких мыслях не нужно говорить перед Богом.
– Я просто спрашиваю. Думаю.
– Да ты философ!
– Ну уж не знаю. Я про другое. Вот в Москве люди будут спрашивать меня: «Ну, что тебе говорил отец Александр, до которого мы не можем добраться?» Я ж должен буду им внятно объяснить…
– Вот у меня стихотворение еще есть, прочту.
«Наш меч не из стали блестящей.
Не молотом кован людским.
Он правдою Божьей горящей,
Дарован нам Богом самим.
Не плоть он людей поражает
И братскую кровь он не льет.
Он в душу и дух проникает,
И зло и неверье сечет.
Отточим же меч наш вострее
Любви и молитвы огнем.
Поднимем его и смелее
Пойдем за великим вождем!
Не дрогнем, когда на мгновенье
Противник ряды уж сомкнет.
Смотрите, сквозь тьму и смятенье
День райский победы грядет.
Еще будут тьма и смятение, а тогда день райский грядет».
– Так про кого это? Кто это вождь?
– Это про нас.
– А слова там были еще про вождя, кто это имеется в виду?
– Ну, вождь – это, конечно Иисус Христос.
– Понятно, – отвечаю я с облегчением.
– И еще слова были, понимаете, про духовный меч. Это – высшая сила, Божественная. Что нам мог дать этот меч? «Не из стали блестящей, не молотом кован людским, он пламенем правды горящей, дарован нам Богом самим. Не плоть он людей поражает и братскую кровь он не льет, он в душу и дух проникает, и зло и неверье сечет».
Отец Александр снова повторяет слова из только что прочитанного стихотворения. Для чего-то же это ему нужно. Ну, например, чтоб усилить воздействие текста.
– Да… – говорю я.
– Вот… – отвечает батюшка, и мы глубоко вздыхаем, каждый о своем. Я, например, о своем:
– Ну, так что же с пьянством-то? Что ж делать? Если наслана такая напасть? Может быть, это важнейшая беда в стране, пьянство? Я пью уже мало, меня уже это мало беспокоит… но люди-то вокруг!
– Да. Есть очень хорошие люди, достойные, умные, которые – пьют. – А сколько людей от водки умирает, Вы же сами знаете!
– Такие люди идут своими дорогами. К жизни относятся просто наплевательски. Думают: «Сегодня живу, а потом умру, и раз так, то не всели мне равно?» Ну и пьют. Как Петр Первый сказал: «На Руси не пить и не веселиться нельзя». А если ты Бога боишься, если знаешь Бога – это дело другое. Начало премудрости – страх Господень. Если ты боишься Бога, ты многое не допустишь для себя, многое будешь контролировать у себя, и много сделаешь хорошего, добра. И не допустишь такого, чтобы ты сумел сделать зло.
– Ну, в общем, ничего с этим нельзя пока сделать. Понял…
Продолжение следует.
Фото автора.
