Подсудимый Буданов уже признался, что в марте прошлого года в состоянии аффекта задушил 18-летнюю Эльзу Кунгаеву во время допроса на предмет, была ли она чеченским снайпером. Обвинение в изнасиловании Буданову не предъявлено - гистологическая экспертиза, пишет "Коммерсантъ", не обнаружила никаких его следов. Сам Будаев еще год назад, когда только был арестован, по некоторым свидетельствам, отвергал обвинения в изнасиловании, выдвинутые на начальной стадии. Human Rights Watch настаивает, что располагает судебным протоколом медицинского освидетельствования, твердо указывающего, что Эльза Кунгаева была не единожды изнасилована. Дело Буданова - пока единственный громкий и гласный процесс о злоупотреблении военных своими полномочиями в Чечне, санкционированный прошлой весной лично президентом Путиным.
Непосредственной причиной дела Буданова послужил, по всей видимости, конфликт внутри военной группировки и даже выше, когда условные "голуби" посчитали нерациональными и опасными действия "ястребов" под предводительством генерала Шаманова. Под началом Шаманова служил и полковник Буданов, жестокость и боевой дух которого были хорошо известны. Его 160-й полк, как пишут газеты, участвовал в самых жарких боях и награжден почти поголовно. 29 марта, выйдя из кабинета Путина, посеревший Квашнин перед телекамерами назвал Буданова подонком, которого следует "с корнем вырвать из армейского коллектива".
Вырывание Буданова, как теперь понятно, стало сильным ударом по его близкому другу Шаманову, которого удалили вскорости и который заведует теперь скудным ульяновским хозяйством. Шаманов приезжал в Ростов подержать за руку Буданова, заявив, что "у полковника, за которого стоит страна, один адвокат, а у бедного пострадавшего в кавычках - три московских адвоката и целый ряд других моментов", которые Шаманова "немножко настораживают" - об этой фразе центральные газеты трогательно умолчали. Комментарий "голубя" Трошева сильно отличен: заявив, что Буданов "честно и добросовестно выполнял свой служебный долг", "настоящий боевой командир", Трошев оговорился, что "то, что произошло - факт". Таковы границы сегодняшнего идеологического спора в армии, и войска в Чечне, очевидно, в целом не разделяют позицию Трошева. Можно предположить, что необходимость процесса над Будановым стала ясна прогрессистки мыслящим военным, когда недоверие мирного населения стало одним из важнейших факторов неуспеха чеченской кампании. Для центральной власти, реагирующей на растущий дискомфорт в связи с чеченской темой, восстановление такого доверия должно быть одним из приоритетов.
Невменяемость Буданова, в пользу которой свидетельствовала сомнительная попытка самоубийства, когда Буданов еще год назад при приближении следователей прострелил себе стопу, в деле не фигурирует. (Скорее всего, Буданов пытался успеть изобразить самооборону). За Буданова, кроме Шаманова, вступились только президент и спикер парламента Бурятии, где расквартирован 160-й полк; а также маргинальная толпа перед зданием ростовского суда - ошметки РНЕ и "Трудовой России".
Вопрос об изнасиловании - главный в этой истории. Сюжет о "добросовестном" полковнике, озабоченном поисками снайпера, застрелившего, согласно утверждениям, восемь его офицеров, и в пылу допроса "превысившем полномочия", принципиально отличен от сюжета о средневековом насильнике - и в смысле политики, которую постграчевское руководство намерено проводить в отношении Чечни, и в смысле общекультурного градуса. Процесс над разгорячившимся убийцей мог бы стать первым ростком цивилизаторской политики. Процесс над хладнокровным насильником констатировал бы границу, за которой начинается реальный беспредел, в целом не характерный. Тушевание истины свидетельствовало бы, что дело Буданова вызвано случайным стечением обстоятельств, борьбой группировок, и теперь вынужденно доводится до конца.
