22-23 сентября продолжался визит Владимира Путина во Францию, где российский президент встречался с коллегами – французским президентом Жаком Шираком и канцлером ФРГ Ангелой Меркель. От встреч на высшем уровне редко ожидают прорывов в отношениях между государствами, чаще подобного рода встречи призваны обозначить позиции (зачастую совершенно различные) по наиболее важным вопросам. Таковых у представителей «Евротройки» традиционно несколько – ядерная программа Ирана и урегулирование иранского кризиса, взаимодействие в энергетической сфере.
Встреча была интересна еще и в том смысле, что со следующего года Россию в качестве председательствующего в «Большой восьмерке» сменит ФРГ, а затем и Франция.
Визит мог бы быть обычным рабочим визитом Владимира Путина, если бы не два обстоятельства – многие ожидали заявлений официальных лиц по участию Внешторгбанка в EADS и заявлений по газовому сотрудничеству России и Европы.
Собственно внешнеполитическая часть переговоров ожидаемо была скучной. Президент России на итоговой пресс-конференции отметил близость позиций России, Франции и Германии по острым международным вопросам, включая Ливан и Иран.
"Хотел бы сразу отметить схожесть наших позиций по основным внешнеполитическим проблемам", - заявил в субботу В.Путин на пресс-конференции по итогам встречи с президентом Франции Жаком Шираком и канцлером Германии Ангелой Меркель.
"Вновь подтверждено общее стремление к справедливому урегулированию положения на Ближнем Востоке, в том числе в Ливане".
"Был продемонстрирован и совместный настрой на политико-дипломатическое разрешение ситуации вокруг иранского ядерного досье, а также на создание условий для долгосрочной стабильности в других взрывоопасных точках планеты", - подчеркнул президент РФ. Строго говоря, позиции стран довольно давно известны и кроме общей установки на дипломатическое решение иранской проблемы позиции стран бывают довольно часто противоречивы.
Владимир Путин также традиционно заявил, что Россия будет выполнять все обязательства в энергетике перед партнерами в Европе. Эти заявления из уст российского президента звучат регулярно и оспаривать их, вообще-то, никто особенно не собирается.
А вот далее участники переговоров преподнесли не вполне ожидаемый сюрприз. Канцлер ФРГ Ангела Меркель вдруг рассказала о переориентации части ресурсов со Штокмановского месторождения на европейские рынки. Владимир Путин заявил, что "Газпром" рассматривает такую возможность, и такое решение может быть принято компанией "Газпром" в самое ближайшее время”. По заявлению Владимира Путина, сейчас Россия поставляет в Германию примерно 55 млрд куб. м газа, а с одного Штокмана в пике поставок может поставлять от 25 млрд до 45 млрд куб. м в год, поставки с этого месторождения “могут быть осуществлены в течение 50-70 лет”.
Решение о переориентации части газовых поставок со Штокмана не означает, что Россия вовсе откажется от поставок сырья в Америку, заявил газете «Ведомости» источник в администрации президента: “Просто теперь можно говорить, что поставки в Европу и США с этого месторождения будут осуществляться по крайней мере на паритетной основе”. Диверсификация поставок со Штокманского месторождения – это ответ на санкции против «Сухого» и «Рособоронэкспорта» - уверены многие наблюдатели. Согласно этой трактовке, Россия в очередной раз ведет политику «газового вентиля». Определенный поворот в реализации газового проекта, действительно, наметился. Однако этот поворот далеко не однозначный. Состав участников международного консорциума по реализации проекта пока не определен (за право войти в консорциум по разработке месторождения борются норвежские Hydro и Statoil, французская Total, американские Chevron и ConocoPhillips). Вопрос о поставках газа со Штокманского месторождения – вопрос будущего. Пока же Владимир Путин обозначил возможность поставок газа не в США. Весь объем СПГ со Штокмана (учитывая существующий объем поставок) в Европе пока просто не востребован. Даже с учетом расширения газового сотрудничества с европейскими странами в ближайшем будущем, «американский» вариант экспорта пока выглядит более предпочтительным. Лидеры Германии и России, по сути, «поиграли мускулами», причем, игра была рассчитана на американскую элиту.
Второй важной темой визита стало, как и ожидалось, сотрудничество России и европейских стран в аэрокосмоической и авистроительной области. Особенно интересным до встречи казался вопрос об участии России в капитале EADS. После встречи Владимир Путин признался, что европейцы думают, что Россия “может накопить пакет, а потом использовать его для того, чтобы разрушить изнутри саму компанию”. “Мы не собираемся этого делать”, - заявил Владимир Путин. Из слов президента также выходит, что для ВТБ покупка акций EADS пока лишь игра на рынке, он просто воспользовался благоприятной конъюнктурой. Хотя Россия в партнерстве с EADS заинтересована — как в “производственном присутствии”, так и в “распределении полномочий”. Определить параметры такого партнерства должна трехсторонняя экспертная группа, о создании которой (по словам Владимира Путина) договорились главы государств. И если переговоры увенчаются успехом, пакет EADS достанется создаваемой сейчас Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК), заключил глава государства. ВТБ официально появился в реестре акционеров EADS 8 сентября, когда собранный им на рынке пакет превысил 5%. Скупку госбанк начал летом. В мае EADS потряс глубокий кризис — задержки с поставками суперлайнера A-380, пересмотр программы A-350 и проч. Тогда котировки рухнули почти на 40%.
В итоге можно сделать вывод, что переговоры «Евротройки» вышли довольно неожиданными, но в целом зафиксировали то положение дел, о котором известно всем. Несмотря на уверения президентов России и Франции и канцлера Германии ("наш союз не направлен ни против кого") создается впечатление, что европейские лидеры продемонстрировали свою антиамериканскую позицию. Однако пока мало что связывает «большую тройку» в политическом смысле, кроме общей нелюбви к США.
Формат «большой тройки» (или оси Париж-Берлин-Москва), как внешнеполитической альтернативы доминированию США, был выдуман внешнеполитическими идеологами позднеельцинской эпохи. В моменты напряженности с Соединенными Штатами тогда очень любили вспоминать о «европейских друзьях». Надо сказать, что по принципиальным вопросам у представителей «большой тройки» позиции почти никогда не сходились. По вопросу вторжения международной коалиции в Ирак в 2003 году Россия заняла позицию фактического невмешательства, в то время как Франция и особенно Германия встали на резко антивоенные позиции, по Югославии (причем, как в 1999, так и в более поздние обострения конфликта) наблюдалась обратная позиция – Россия была горячей противницей, европейские партнеры восприняли операцию 1999 года вполне спокойно. Страны также участвуют в урегулировании вопроса с иранской ядерной программой и там позиция тоже неоднозначна – Россия традиционно стоит на более проиранских позициях, а ЕС (в лице, прежде всего, Франции, обладающей сильной атомной промышленностью и своими интересами на рынке атомного топлива) занимает чаще всего компромиссную позицию между российской и американской.
В целом, встреча лидеров «большой тройки» – это продукт в основном для внутреннего (российского, германского и французского) употребления. В Евросоюзе, кроме того, существуют и иные центры силы - своя «большая тройка» (Великобритания, Германия Франция), которую страны второго эшелона – Испания, Италия, Польша – нередко упрекают в стремлении решать все европейские вопросы исключительно между собой. В принципе для согласования частных вопросов между Германией, Россией и Францией вполне было бы достаточно двухсторонних встреч и работы в рамках международных институтов (ООН, Совет Россия-ЕС или в рамках "Большой восьмерки"). Однако участники "тройственного союза", тем не менее, продолжают сохранять доверие к формату трехсторонних встреч. И в этом видится все-таки именно антиамериканская составляющая этого странного внешнеполитического союза. Позитивная же часть политической программы "евротройки" пока представляется крайне сомнительной. Судьба Ирана решается не на этих встречах, а в рамках более широкого взаимодействия с участием Соединенных Штатов и других заинтересованных держав (прежде всего, Китая).
Однако газовое сотрудничество России с Германией и аэрокосмическое партнерство России с Францией цементирует «евротройку» на данном этапе. Появятся ли дополнительные стимулы для развития отношений и выработки каких-то единых внешнеполитических позиций (таким стимулом, например, могло бы быть – в далекой перспективе - объединение EADS с ОАК, совместная работа в области современных технологий, расширение производства европейских компаний в России) – вопрос даже не следующих встреч лидеров европейских стран, а вопрос многолетней работы.
