Но есть два интересных аспекта в Малайзии. Первый – это юридический статус ислама. Он довольно необычен и напоминает израильский. Ислам занесли в Малайзию индийские торговцы в XVIв., и он прочно укоренился тут. C одной стороны Малайзия постоянно позиционирует себя в качестве лидера и законодателя «умеренного ислама», а с другой – существует шариатский суд. Как и в Израиле - есть параллельные суды. Недавно одну фотомодель сфотографировали с баночкой пива, и на тебе! – публичные удары плетьми и большой штраф. То есть, фотомоделью работать можно, а пиво – только втайне.
Это происходит от того, что шариатский суд не отделен от государственного. И любое публичное действие неизбежно подвергается двойной оценке, причем нетрудно догадаться, какая преобладает. В этом смысле толерантность в Малайзии – вещь декларированная, но условная. То же самое происходит с религиозной терпимостью. Согласно 160 статье малазийской конституции, ВСЕ этнические малайцы – мусульмане или должны ими быть. Это напоминает печально известных «православных по рождению» или «культурных католиков», только с учетом выраженной социальной желательности мусульманства в Малайзии. Поэтому то, что суд и правительство решили запретить употреблять христианам слово «Аллах», совершенно не удивительно и вписывается в этот неразлепленный клубок государственно-церковных взаимоотношений.
Во-вторых, стоит вспомнить, что малайский язык (бахаса малайу или малакка) – молодой и не имеет большой культурной истории. Он принадлежит к группе австронезийских языков и родственен индонезийскому. В этом языке чрезвычайно велико количество заимствований – из английского, индийского, арабского и китайского. Лингвисты фиксируют влияние индуистской культуры, санскрита, Китая, Индокитая, соседних стран, арабское влияние с приходом ислама, в конце концов европейское.
Естественно, как и в Центральной Азии у тюркских народов, арабские заимствования охватывают в основном религиозную область. Это слова «Бог» (Allah), «вера» (iman), «священник» (imam), «ангел» (malaikat от арабского mal’ak). Даже Евангелие именуется кораническим термином «инджил», крест – арабским salib, а Святой Дух – Roh kudus от арабского روح القدش . Слово «апостол» – тоже арабского происхождения (rasul), как впрочем, и «русское» имя Руслан. Проще говоря, по-малайски невозможно никак говорить о религии без арабских слов, просто потому, что языковая культура Малайзии сформировалась на основе арабской языковой культуры. Посему «отменить» арабские термины для христиан совершенно невозможно практически, и это в первую очередь касается главного слова – «Бог».
В русском языке мы привыкли различать «нашего» Бога и «их» Аллаха. Однако, это разделение – особая черта европейских языков, которые выстроились на основе христианства. Напомню, что в средневековом христианстве, в отличие от современного, божество, которому молятся мусульмане, не уравнивалось с Богом христиан. Денотат, как видно из богословских трактатов (например, «О ста ересях вкратце» Иоанна Дамаскина) и из богослужебных и канонических книг («Большой Потребник»), разный был.
От Аллаха при обращении в христианство надо было отрекаться, ибо у «настоящего» Бога нет ни пророка Мухаммеда, ни откровения, именуемого «Коран». Так считали христиане (как православные, так и католики) вплоть до недавнего времени. Достаточно вспомнить, что для Пушкина, например, и Коран, и Аллах, и Магомет – были явлениями, ограниченными в одном культурном поле. Заслуга поэта – в том, что он соотнес профетизм русский с кораническим («и мой Коран дрожащей твари проповедуй»). Но в том, что сейчас более широкие круги стали немного понимать сложность культурной истории – во многом заслуга науки.
И наконец, надо понять, что же тогда этот запрет Верховного Суда Малайзии, если не восстановление исторической и языковой справедливости. А это вот что: «оттаптывание поляны» и демонстрация силы государственно-церковного союза. И кроме того, косвенное свидетельство о закамуфлированном лозунгами о «терпимости» и равноправии попрании религиозных прав и свобод. Дескать, переходите в ислам – и все само решится. Впрочем, зачем далеко ходить за примерами такого «софт-прозелитизма»? Достаточно взглянуть на родную страну.
Слово «православие» рассматривается в большинстве случаев как достояние одной-единственной государственной конфессии. Термин «православный» воспринимается как «относящийся» к РПЦ МП, хотя религиоведы предоставляют нам иную картину – к православным относят и старообрядцев, и негосударственные церкви (различные ИПЦ), иногда греко-католиков и, что самое интересное, неденоминированных православных, не посещающих никакие церкви вообще. Все эти люди определяют себя как «православные христиане». То же в отношении понятия «Церковь» - государственный узус, подхваченный СМИ, тяготеет к такому «софт-прозелитизму», противоречащему очевидной социальной реальности. Достаточно посмотреть на частотность и социальное восприятие выражений «ушел из церкви», «обратился/пришел в церковь», «ходит в церковь».
В разговорном языке и в языке официальном/СМИ эти понятия употребляются по-разному. В современном обществе давно назрела необходимость существенной переработки общественного языка в сторону плюральности. Это важно и в политическом языке, и в экономическом, кстати. Просто в области религии это вылезает в первую очередь – отношение к языку стало меняться. Желание монополизировать такие термины, как «Бог», «церковь», «вера» за одной конфессией – остаток государственно-церковного конгломерата прошлого, который давно по сути прекратил свое социальное существование, но его присутствие в языковой памяти и сознании толкает политиков на заявления и действия в духе былых времен.
Проще говоря, перед Малайзией стоит выбор – идти вперед, глядя перед собой, или повернуться и идти спиной вперед. Стоять на месте или идти назад – таких опций нет. Выбрасывая флаг толерантности и многокультурности, надо помнить, что он предполагает и отказ от жесткого монополизма, прежде всего в языке. В современном мире не получится уже закрепить язык и считать государство его законодателем. Впрочем, эта проблема не только Малайзии. И даже в первую очередь не Малайзии.
