Конфликт вокруг Ирана стал стремительно нарастать, а соответственно и активно обсуждаться, после публикации доклада МАГАТЭ (ноябрь 2011), в котором недвусмысленно сообщалось, что Иран близок к созданию ядерного оружия. Журнал Spiegel по этому поводу опубликовал материал о том, что уже доклад сам по себе произвел эффект разорвавшейся бомбы. Там же говорилось, что если Израиль в результате нанесет удар по Ирану, то это произойдет из-за недостаточной поддержки международного сообщества, которое применяет слишком слабые методы воздействия на Иран, а Израиль, таким образом, окажется один на один с вооружающимся противником, который давно уже высказывал намерения стереть его с политической карты мира. Автор высказывал мнение, что войну нельзя допускать ни в коем случае и что мировое сообщество должно срочно ужесточить санкции против Ирана. А Россия и Китай, убедившись в злонамеренности Ирана, вероятно, перестанут противостоять санкциям, и тогда они станут намного эффективнее.
Отслеживающий тему колумнист openDemocracy Пол Роджерс (Paul Rogers) представляет картину следующим образом. Существует угроза возникновения еще одного опасного ядерного государства в дополнение к Северной Корее. Действия, направленные на предотвращение появления этой ситуации, велись давно, но в основном в виде санкций, а также подрывной деятельности – в частности, это проявлялось в распространении вируса Stuxnet, цель которого была в том, чтобы повредить информационное обеспечение ядерной программы, отбросив развитие ядерной программы назад; и в убийстве иранских ученых-ядерщиков.
В ноябре же министр обороны США Леон Панетта завил, что война – это самая крайняя и маловероятная мера, и вообще удар по ядерным объектам Ирана в лучшем случае отложит его программу на несколько лет. Однако, заметил тогда Пол Роджерс, если Израиль станет атаковать Иран, то США, скорее всего, придется его поддержать. И это означает, что начнется война, в которую, по его мнению, будет вовлечен весь регион и у которой будут самые тяжелые последствия для всего мира. Израиль не станет действовать в одиночку – ему нужны будут местные союзники, и наиболее вероятные кандидаты – это Северный Ирак (курды) и Азербайджан. Последнее означает, что Израилю придется занять соответствующую позицию в отношении нагорно-карабахского конфликта, в котором Иран поддерживает Армению. Иран в ответ будет использовать связи с «Хизбаллой» в Ливане и может атаковать Азербайджан. А учитывая, что Азербайджан – это богатый источник нефти, конфликт якобы мгновенно отразится на мировых рынках. Кроме того, так как никто не знает, на какой именно стадии развития находится производство иранского ядерного оружия, есть основания полагать, что Иран, воспользовавшись всеобщим смятением, быстро всё доделает и получит тем самым новый рычаг воздействия.
В середине декабря в США стали в большей степени признавать допустимость перспективе войны. Слышнее стали голоса сторонников жесткого курса – среди них традиционно выделяются республиканцы, что особенно значимо в преддверии американских президентских выборов. В частности, показательны высказывания кандидата в президенты Ньюта Гингрича. Правительство США выражалось более уклончиво, но, тем не менее, речь идет о том, что возможность войны не исключается.
Полемика, подытоживает Пол Роджерс, теперь представлена следующими мнениями. Одни говорят, что война неизбежна, потому что иных средств противостоять Ирану нет. Главное возражение против этого – возможные неконтролируемые последствия боевых действий. Другие говорят, что о войне пока думать не следует: ядерная программа еще только развивается, есть шанс воздействовать на Иран дипломатическими методами. Только если это не подействует, а программа будет совсем близка к завершению, придется обратиться к военным методам. Наконец, третьи считают, что война недопустима ни при каких условиях. Если у Ирана будет ядерная бомба, то с этим придется просто смириться, как и в случае с Северной Кореей.
В качестве одного из факторов влияния на политику США в регионе Роджерс называет религиозно-политическое движение американских христианских сионистов. Их идея в том, что Израиль – это страна со священной миссией, а Иран, если у него будет ядерное оружие, первым делом его уничтожит. Пока этого не произошло, нужно уничтожить сам Иран. Такие соображения политики не воспринимают непосредственно. Но они принимают в расчет мнение избирателей, а так как численность христианских сионистов в США составляет не менее 30 млн. человек, и они по преимуществу яростные республиканцы, этот импульс в итоге может отразиться на политике.
С другой стороны, и в кругах иранской элиты, считает Пол Роджерс, есть три лагеря. Одна группа считает, что ядерное оружие Ирану необходимо и что его можно и нужно использовать (зеркальное отражение позиции христианских сионистов). Другая группа, побольше, считает, что ядерное оружие нужно создать (но не использовать) для того, чтобы Иран укрепил свои позиции в регионе. Особенно это актуально на фоне вывода американских войск из Ирака. Третья и самая многочисленная группа считает, что ядерное оружие (или хотя бы всеобщая убежденность в его наличии) нужно для того, чтобы избежать ливийского сценария и прочих форм внешнего вмешательства.
Наконец, по мнению Роджерса, взрывоопасную ситуацию создает тот факт, что некоторые силы в Иране сами заинтересованы в том, чтобы спровоцировать боевые действия. Во-первых, это Стражи Исламской революции, для которых это было бы поводом утвердить свое влияние. Во-вторых, это режим Ахмади-Неджада, которому было бы выгодно, если бы недовольство граждан (особенно в виду экономических проблем, вызванных, не в последнюю очередь, международными санкциями) переключилось с него на внешнего врага.
Таким образом, считает Роджерс, любое неосторожное движение может привести к войне, из которой трудно будет выбраться. Возможность предотвратить кризис он видит в дипломатической деятельности - прежде всего, в усилиях по уменьшению напряженности по линиям Израиль-Палестинская автономия и Иран-Саудовская Аравия.
Альтернативное мнение высказывает Джордж Фридман (George Friedman) из аналитического центра Stratfor. «Стратфор» с его обостренным интересом к геополитической проблематике давно и пристально мониторит ситуацию на Ближнем Востоке. Центр пришел к выводу, что ядерная угроза со стороны Ирана – это вообще неактуальная тема. То есть ядерное оружие, конечно, тоже важно, но и без него Иран представляет собой большую проблему.
Проблема, говорит Фридман, состоит в том, что у Ирана сейчас может образоваться значительная сфера влияния. Один из главных кандидатов на вступление в нее – это Ирак, из которого теперь ушли американские войска. Кроме того, Иран оказывает поддержку нынешнему режиму в Сирии (а ее режим, соответственно, Ирану), который сейчас оказался под угрозой свержения, но, тем не менее, имеет большие шансы на выживание, потому что повлиять на ситуацию в Сирии извне якобы намного сложнее, чем, например, в случае с Ливией. Наконец, есть еще Ливан, который, учитывая связи Ирана с «Хизбаллой», тоже окажется в сфере влияния. Вооружившись всем этим, Иран сможет влиять на Саудовскую Аравию и прочие государства Персидского залива, которые и без того жалуются на то, что он вмешивается в их дела. Таким образом, Иран в перспективе может получить значительную власть в регионе, и именно это вызывает наибольшие опасения у Израиля и США.
Отсюда следует, что стратегия борьбы с Ираном должна быть двоякой. С одной стороны, надо давить на него прямо, чтобы он пересмотрел свои возможности и цели. С другой стороны, США и Израиль должны прилагать усилия к смене режима в Сирии и к воздействию на политическую обстановку в Ираке. В случае с Сирией военное вмешательство аналитики центра полагают исключенным, поэтому нужно оказывать скрытую поддержку повстанцам.
Что касается собственно позиции США, считает Фридман, то тут в перспективе возможны три варианта. Можно адаптироваться к новым условиям в меняющемся мире, хотя это зависит от того, насколько эти условия приемлемы. Можно пойти на какой-нибудь компромисс с Ираном – в том случае, если ему вообще нужны какие-либо компромиссы. Наконец, можно начать войну, но здесь встает вопрос ресурсов. Как бы то ни было, считает Фридман, главная задача сейчас состоит в том, чтобы свергнуть режим Асада в Сирии, а дальше будет видно.
