Состоявшейся визит Владимира и Людмилы Путиных в Лондон показал, что крайне сдержанная реакция Москвы на выход США из договора по ПРО не означает окончания большой стратегической игры. Посетив загородную резиденцию британских премьеров Чекерс в графстве Букингемшир, Путин не упустил случая еще более укрепить свой "дружественный" имидж (отблески предрождественского камина и историческая атмосфера старого дома придают, конечно, заезжему russkomu вид почти свойский) и попытался перешагнуть через неловкую паузу в отношениях с Западом, возникшую после официального заявления Вашингтона по поводу ПРО. Как это стало уже традиционным v о существе переговоров Путина и Блэра практически ничего не известно. Не известно также, выполнил ли Блэр настоятельную просьбу "Международной амнистии" поднять вопрос о действиях российских военных в Чечне. Знаменитая международная организация утверждает, что обладает многочисленными свидетельствами незаконных задержаний и применения пыток во время "зачисток". На публике Путин и Блэр лишь усердно демонстрировали взаимопонимание.
Важнейшее достижение визита v это вывод аморфных пока предложений по сотрудничеству России с НАТО (формула LНАТО как двадцатка¦) в практическую плоскость. Во-первых, заявлены конкретные сроки оформления соответствующих предложений v май 2002 г. Дата эта подозрительно близка к намеченному визиту в Россию президента Буша, которого Путин позвал полюбоваться белыми ночами в Питере. Во-вторых, Владимир Путин сделал важное заявление (которое Тони Блэр не оспорил) относительно самого механизма функционирования "двадцатки". Напомним, что раньше тот же Блэр и генсек НАТО Робертсон предлагали предоставить России право голоса по некоторым вопросам. То есть Россия получала право голоса лишь в тех случаях, когда прочие члены НАТО сочли бы это нужным. Как мы уже писали, механизм выглядел нерабочим и конфликтным: Россия будет каждый раз, когда ее не позвали, чувствовать себя обойденной и обиженной, а Запад использовать механизм как способ давления на Россию. Теперь Владимир Путин предложил либо заранее очертить круг вопросов, в принятии решений по которым Россия не принимает участия (вроде приема новых членов и военного строительства), либо, наоборот, обозначить круг вопросов, по которым решение не может приниматься без участия России. Так или иначе, Запад лишается права приглашать или не приглашать ее по своему произволу v участие России становится ее правом. По сути, Запад берет в этом случае на себя довольно существенные обязательства, а Россия -практически никаких, кроме обязательства высказывать свое мнение: Россия не должна приводить свою армию и политическую систему к натовским стандартам, согласовывать с партнерами свои действия, поддерживать их в случае необходимости и т.д. Вопреки всем разговорам о "вступлении только на общих условиях" (в ВТО, например), Россия добивается для себя как раз-таки исключительного - и весьма удобного - статуса. Если Путину действительно удастся запустить такой механизм, это станет главной дипломатической победой России за последние годы.
Все более вероятным выглядит и то, что Путину удастся навязать Западу рассмотрение всех существующих проблем (ПРО, НАТО, ВТО, инвестиции, Чечня, Ирак, торговля сталью) не по отдельности, а - в связке. Задача эта тем более трудна и существенна, что в США, например, за каждой из проблем стоит свое влиятельное лобби. Одни пробивают введение запретительных тарифов на ввоз стали, другие v свержение Саддама, третьи v создание ПРО. Сталеваров не волнует судьба Саддама, а борцов с нарушением прав человека в Чечне v стальные тарифы. Тем не менее создается ощущение, что именно пакетный торг имеет место, т.е. лидеры все-таки сочинили "многоходовую схему взаимозачетов", хотя по тактическим соображениям ее и не обнародовали. Последнее, впрочем, может означать, что схема эта подвержена корректировке или еще окончательно не согласована, хотя общее взаимопонимание по ней предварительно и достигнуто.
