Fake news — не только модное слово, но и явление, которое создало свой рынок. Потери компаний от ложных (намеренно или нет) новостей исчисляются миллионами долларов — впрочем, траты на создание подобных сообщений примерно такие же. Должно ли государство вмешиваться в рынок и регулировать fake news, или их существование — плата за свободу?
Само понятие fake news не ново: и раньше люди пытались приукрасить достижения компаний, выиграть на биржах или еще как-либо хитро манипулировать информацией для собственной выгоды. С развитием Интернета и технологий проблема стала насущной: потоки информации льются на нас отовсюду, а наш мозг не способен анализировать каждый «месседж».
Этим стали пользоваться в политике. Сам термин «фейк ньюс» стал выражением года в 2017 году (по версии одного из старейших словарей английского языка Collins) — после скандала вокруг выборов в США. Это сподвигло государства озадачиться вопросом: кто должен быть «фильтром» информации о выборах, если уж анализ данных пользователей и рекламу в соцсетях можно использовать для агитации?
После этого скандала соцсети Facebook, Instagram и Twitter стали вручную модерировать контент и строже относиться к политической рекламе. Правда, модераторы и алгоритмы справляются с переменным успехом: Whatsapp — мессенджер, принадлежащий Facebook, — всё еще самая любимая платформа для фейков.
«Самые кликабельные темы, как выяснилось, приходят из мессенджера WhatsApp — это оказалась самая излюбленная фейкометами площадка для вбросов», — подтверждает главред сайта «Сенсаций.Нет» Александр Фролов в разговоре с Полит.ру. Также с недоверием фактчекер относится к таким платформам, как Telegram и Яндекс.Дзен.
Таким образом, соцсети теперь включают в свой бюджет траты на борьбу с дезинформацией, создают рабочие места (модераторы), да и на исследования о том, как работают «фейк ньюс», тратятся десятки миллионов долларов, говорила Эмма Брайант, научный работник в колледже Барда (Нью-Йорк, США).
Но сколько тратится с другой стороны, на производство этих самых фейковых новостей, «фабрик троллей» — и не только в политике?
В сентябре 2008 года в Интернете в фокус внимания СМИ попала статья 2002 года — вероятно, кто-то из журналистов ошибся, и новость о банкротстве компании United Airlines преподносилась в медиа как свежая. Стоимость компании на бирже упала на 76 % за несколько минут, прежде чем NASDAQ остановил торги. После того, как «новость» признали ложной, компания всё же завершила день на 11,2 % ниже предыдущего закрытия.
В 2017 году фейк ABC привел к обрушению рынка на $300 млрд. Тогда сообщалось, что советник по национальной безопасности Майкл Флинн даст свидетельские показания о том, что Дональд Трамп просил его связаться с представителями российского правительства во время кампании 2016 года. S&P 500 (взвешенный индекс 500 крупнейших компаний США) рухнул на 38 пунктов.
Всемирный экономический форум называет fake news одной из главных мировых угроз. По мнению аналитиков Университета Балтимора, ежегодно из-за ложных новостей в мировом масштабе акционеры теряют $39 млрд, тогда как ущерб мировой экономике составляет $78 млрд в год.
Компания по кибербезопасности CHEQ провела исследование с Университетом Балтимора (2019). Результаты показывают, что компании будут ежегодно терять около $9 млрд из-за дезинформации в области здравоохранения, $17 млрд — из-за финансовой дезинформации, $9 млрд — из-за управления репутацией, $3 млрд — из-за усилий по обеспечению безопасности платформы и $400 млрд — из-за фиктивной политической рекламы. Бренды теряют около $235 млн в год из-за показа рекламы наряду с поддельными новостями.
Что же делать? Ответа у науки и надежных механизмов у технологий пока нет. «Либертарианцы считают, что фейковые новости — та цена, которую мы платим за свободное общество», — говорит Ари Эзра Вальдман в статье «The marketplace of fake news» для журнала о конституционном праве в университете Пенсильвании. И далее обосновывает: когда они говорят о свободном рынке, то подразумевают рынок идей. Но фейк ньюс — это ложные факты. И это уже разговор о лжи и о том, в каких случаях государство должно решать, кто может определять, что правда, а что ложь.
По крайней мере, пока создание лжи — такая интересная идея.
