12 июня в Сингапуре состоялась встреча лидеров КНДР и США. По итогам Дональд Трамп и Ким Чен Ын подписали соглашение об обязательстве стран развивать двусторонние отношения и добиваться мира на Корейском полуострове совместными усилиями. Ким Чен Ын вновь заявил о приверженности идее денуклеаризации КНДР.
Это первая в истории встреча лидеров США и КНДР. В ходе встречи главы государств обменялись приглашениями: президент США Дональд Трамп обещал посетить Пхеньян, а Ким Чен Ын сказал, что прибудет в Вашингтон.
Оценивая саммит в целом, Трамп назвал его великолепным и высказал мнение, что в дальнейшем КНДР ждет судьба Южной Кореи. Ким Чен Ын отреагировал более сдержанно, заявив по окончании саммита лишь о необходимости принятия практических мер в отношениях с США, передает информационное агентство РБК.
Рассказывая о встрече, в интервью телеканалу Fox News Дональд Трамп охарактеризовал Ким Чен Ына как отличного переговорщика и человека со стратегическим мышлением. Он заверил журналистов, что сразу же поладил с лидером КНДР. Кроме того Дональд Трамп опубликовал видеоролик о будущем КНДР который он, по его словам, показывал Ким Чен ыну во время саммита в Сингапуре.
Ролик длительностью чуть более 4 минут называется «История одной возможности» и рассказывает о перспективах КНДР в случае выбора в пользу сотрудничества с США или в пользу изоляции от этой страны. Видео было опубликовано в микроблоге Трампа в социальной сети Twitter, а также на официальной странице Белого дома в Facebook.
Подводя итоги встречи, Трамп написал в своем блоге, что мир сделал большой шаг прочь от возможной ядерной катастрофы. «Больше никаких запусков ракет, ядерных тестов или разработок!», — написал президент США. Он подтвердил уничтожение ракетного полигона в КНДР и поблагодарил Ким Чен Ына за «исторический» день.
Побеседовать с «Полит.ру» согласился Алексей Макаркин, ведущий эксперт Центра политических технологий. По его мнению, встреча в Сингарупе должна была лишь дать толчок для дальнейших переговоров, а в их ходе Северная Корея едва ли может рассчитывать на существенные уступки — так как со стороны США ожидаются очень жесткие переговорщики.
«Если говорить об образе Ким Чен Ына, то едва он претерпит большие изменения. Если же говорить о том, что в результате встречи достигнуто, то надо отметить, что сам формат встречи вряд ли он предусматривал какие-то большие достижения, связанные с прекращением корейской ядерной программы. Встреча была краткосрочной, и она должна была, как иногда говорят, «дать импульс» для дальнейших переговоров. Теперь буду вестись переговоры уже по конкретике, и здесь события могут развиваться по-разному.
Со стороны Америки будут достаточно жесткие переговорщики. В первую очередь это — госсекретарь Помпео. И вряд ли тут Северная Корея получит реальные большие уступки. Если же она сама не захочет уступать, то возникает вопрос о том, как она дальше будет жить. Потому что, судя по всему, ситуация в стране чрезвычайно сложна. Она всегда была достаточно сложной, но сейчас она находится уже на том уровне, когда элиты и руководство страны вне зависимости от их желания и репутации должны уступать.
Историю по поводу того, кто уступил в ходе уже состоявшейся встречи, я бы разделил на две части. Если мы вспомним, что именно предшествовало встрече, то скорее уступила Северная Корея. Мы видим, что именно она очень хотела встречи, настраивала на ней. Даже, можно сказать, просила встречи. И здесь возникает вопрос: что же было делать американцам в этой ситуации? Потребовать безоговорочной капитуляции или нет?
Если потребовать каких-то больших уступок непосредственно в заявлении на встрече, которые были бы атрибутированы лично Ким Чен Ыну (не каким-то его представителям, которые потом будут вести переговоры с Помпео, а лично ему), получится, что лично он уступил, лично он сдрейфил. Как бы отнеслись к этому в его стране, сказать сложно. Понятно, что в тоталитарных странах отсутствует общественное мнение, которое выражается, например, в средствах массовой информации, в деятельности парламентской оппозиции, в интернете. Всего этого нет, но в таких странах есть другие способы для того, чтобы разобраться с теми руководителями, которые с точки зрения элиты слишком много уступают противникам.
Так что Ким здесь оказался в сложной ситуации. С одной стороны, как уже говорил, северокорейские элиты понимают, что деваться некуда. С другой стороны, тот, кто уступит, может оказаться под ударом. То есть если бы Трамп пережал, он загнал бы Кима в ситуацию цугцванга, когда и то плохо, и это нехорошо. Не уступишь — у тебя экономика развалится, уступишь — тебя назовут слабаком. Ну, в таких режимах всякое бывает. Можно вспомнить, что у нас было с Хрущевым в 1964 году. И кстати, когда свергали Хрущева, военные инкриминировали ему именно слабость перед Америкой во время Карибского кризиса. Хотя думаю, что во время Карибского кризиса и военные внутренне понимали, что дальше двигаться запредельно рискованно.
В данной ситуации Кима не стали загонять в угол, так что эту встречу Ким может занести себе в актив. В том числе — перед своими соратниками. А сейчас все будет зависеть от того, как дальше договорятся. Будет много частностей, которые будут играть очень важную роль. К тому же сохраняется высокий уровень недоверия сторон друг к другу. Так что пока вопрос, удастся ли им договориться о чем обязывающем. Потому что тот документ, который был подписан в Сингапуре, — это декларация о намерениях.
Но, опять-таки, с учетом того, что в Северной Корее ситуация очень сложна и альтернатив особенно не видно, то шансы договориться, на мой взгляд, достаточно высоки. Вопрос в том, чтобы облачить эти договоренности в те формулировки, которые не были бы обидны для Северной Кореи. Это с одной стороны. С другой стороны, есть старая русская пословица, которую цитировал Рональд Рейган во время переговоров с Горбачевым в 1980-е годы: «Доверяй, но проверяй». То есть важно, удастся ли выработать механизм контроля за происходящим? Потому что уровень недоверия очень велик.
Если такие механизмы выработать не удастся, то демократы обвинят Трампа в том, что он их осуждал за сделку с Ираном, а сам пошел на невыгодную сделку с Северной Кореей. Так что вот оба эти момента важны: чтобы не было обидно — раз, и чтобы были механизмы контроля — два. Важны они один для Кима, другой — для Трампа. Удастся ли это совместить, думаю, будет понятно уже в этом году. Потому что Трампу необходимо подтвердить свой результат, который уже подвергается критике. Ему нужно показать, что эта сделка отличается от сделки, которую Обама провел с Ираном, что его, Трампа, сделка лучше.
Здесь могут использоваться разные способы, в том числе разные способы давления. Мы видели со стороны Трампа такой способ еще в прошлом месяце, когда он вдруг отказался от участия в переговорах и вынудил Северную Корею просить о встрече. Думаю, тут мы увидим еще много интересного. Со стороны Северной Кореи все куда более закрыто, но и там тоже мы можем увидеть стремление что-то сохранить из своей ядерной программы, не полностью отказаться от того ресурса, который есть у нее распоряжении. Ну, посмотрим, что из этого получится.
Как-то Трамп сказал, если не ошибаюсь, что через полгода он может изменить свое мнение о Киме. Думаю, психологически полгода — срок, который вполне реален, чтобы понять, удастся ли перевести все это в обязывающую фазу или нет», — сказал Алексей Макаркин.
