Во Львове прошел первый день работы 19 форума издателей. С публичной лекцией «Масштабы террора» выступил во львовском Политехе историк, правозащитник, автор книг и председатель правления общества «Мемориал» Арсений Рогинский. Он рассказал, как именно идет подсчет пострадавших от политических репрессий в советское время, и почему этот подсчет даже и близко нельзя назвать точным.
«Цифры – вещь скучная, но необходимая. Они до бесконечности используются в бытовых спорах: «Да какие десять миллионов, когда их было всего миллион?» - и тому подобное. На самом деле, мало кто понимает, на чем базируются цифры жертв советского террора», - начал свое выступление Арсений Рогинский.
Председатель «Мемориала» рассказал, что способы подсчета на сегодня можно разделить на находящиеся в рамках консенсуса, выраженного федеральным законом о реабилитации 1991 года, и находящиеся за рамками этого консенсуса.
Определение же политической репрессии, как «различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни и свободы, принудительного помещения в психиатрическое лечебное учреждение, выдворения из страны, лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, привлечения к принудительному труду <…>, а также иное лишение или ограничение прав и свобод граждан», является постоянным предметом споров, особенно в части «а также иное лишение и ограничение».
«Пытаемся доказать то здесь, то там, что имела место политическая репрессия, а государство нам говорит: «Ничего подобного!» - и нам приходится много судиться. И, как и положено в российских судах, мы, как правило, проигрываем», - рассказывает Рогинский.
Есть осужденные каким-либо органом, те, на кого создавались индивидуальные дела, и те, кто подвергся репрессиям по принадлежности к какой-либо группе (например раскулаченные или депортированные казаки). В первой категории рассматривают только арестованных органами государственной безопасности. За всю советскую историю – это 7 млн. арестов (из которых следует вычесть 22% реальных криминальных элементов, после чего останется 5 млн. гарантированно политических), во второй – последствия коллективизации и принудительные переселения, таких – примерно 6,4 млн. человек.
«В самом узком смысле можно говорить об 11,5 млн. прямых жертв политических репрессий в советском государстве. Это те, на кого - в случае, если бы в нашем государстве занимались вопросом всерьез, - можно было бы выдать справки о реабилитации. Но что делать с теми, кого «зачищала» милиция? С теми, кто стал жертвой трудовых указов? Кого лишили избирательных прав?» - спрашивает Рогинский.
Масса более мелких «зачисток», проходивших не по линии органов госбезопасности, а по милицейской, выпадают из общепринятой статистики. А в нее, по логике, должны быть включены последствия облав на цыган, проституток и спекулянтов, зачистка городов после войны от инвалидов и чистильщиков обуви. «Когда я поднимаю этот вопрос во власти, на меня смотрят как на сумасшедшего. Им кажется, что это нормально, когда собирают с улиц всех, кто хоть чем-то торгует, и высылают из Москвы в Красноярский край. Это для них не политическая репрессия, это хорошее дело», - возмущается правозащитник.
А кроме 11,5 млн. есть 6-7 млн. жертв голодомора и 4 млн. различных лишенцев, 13 млн. пострадавших от трудовых указов (когда могли отправить в тюрьму за опоздание на работу). А есть еще множество несудебных казней, которые проводились при подавлении восстаний. Общая же цифра – предмет споров, но при добавлении всех возможных категорий она может доходить до 40 млн. человек.
«Таковы лишь примерные масштабы террора. И как нам обходиться со всем этим? - множество правовых вопросов, которые нам еще только предстоит решать», - резюмировал Арсений Рогинский.
Полная расшифровка публичной лекции Арсения Рогинского будет опубликована на "Полит.ру".
