Крайне напряженный для российской внешний политики весенне-летний сезон ощутимо завершается; на пороге - душная августовская пустота. Пора подводить итоги. В прошлую пятницу в МИДе провели первое за последние 16 лет совещание отечественного дипкорпуса с участием парламентариев и представителей других ведомств. Глава государства выступил с речью.
Несколько ее основных тезисов. Во-первых, по мнению Владимира Путина, "в международных отношениях Россия смогла выйти из периода длительной конфронтации. И в ее лице уже видят не противника, не врага, а все больше - предсказуемого, действительно надежного, делового и равноправного партнера. Собственно говоря, для нас от окружающего мира ничего больше и не нужно. России не нужны никакие преференции в международных делах". Не вполне понятно, что именно имеется в виду под "периодом длительной конфронтации" - советская эпоха, когда СССР действительно воспринимали как врага, или последние годы ельцинского президентства с его конфликтами по Югославии и расширению НАТО, когда Россия явно не тянула на звание "надежного, делового и равноправного партнера". Примечательно, однако, другое - президент не стал критически упоминать козыревский период российской внешней политики, хотя такое напоминание напрашивалось: риторически было бы очень удобно сослаться на "капитулянтскую" политику Козырева как на противоположную крайность, столь же неприемлемую, как и ненужная конфронтация с Западом.
С другой стороны, президент, увы, поддался соблазну раздуть российский вклад в борьбу с терроризмом до совершенно нереалистичных размеров. По словам Владимира Путина, "то, что именно принципиальная позиция России позволила достичь серьезных успехов в борьбе с терроризмом, уже ни у кого не вызывает сомнений", и кроме того, "в укреплении глобальной стабильности особая ответственность, несомненно, ложится на Россию и США". Понятно, что президенту необходимо всячески подчеркивать именно партнерский характер российско-американских отношений, чтобы оправдать целый ряд своих шагов, воспринимаемых оппозицией как уступки. Данные пассажи, однако, слишком похожи на пустые заклинания из серии "Россия - великая держава", столь характерные для официальной риторики 1990-х.
В общем и целом, президент не предложил на заседании ничего нового по части внешнеполитической стратегии. Всем уже давно известно, что внешнеполитический курс Кремля основан на "новом прочтении национальных интересов" в свете "современных мировых угроз" - в первую очередь борьбы с терроризмом. Во втором главном направлении внешней политики - европейском - доминируют "конкретные" вопросы формирования "единого экономического пространства" и калининградская проблема, где надо "четко определиться с допустимой границей компромисса".
Наиболее интересны, однако, высказывания президента, обращенные к самим дипломатам. К ним у Путина много претензий. Вновь обратившись к тезису о "неантагонистичной конкурентности" международных отношений (это когда в России видят не только союзника, не только делового партнера, но и конкурента), президент заявил, что "дипломатическое сопровождение национального бизнеса обязано наконец приобрести системный и долговременный характер". То есть сейчас оно не является ни системным, ни долговременным - прямо говоря, никаким. "Не нужно стесняться этих действий", - увещевает президент дипломатов.
Второй проблемный момент - "работа с соотечественниками за рубежом", "где не может быть места ни формализму, ни бюрократическому равнодушию", в то время как из дипломатических "отчетов и из обращений самих граждан видно: еще во многих миссиях к этой проблеме относятся как к периферийной". Подобный акцент очень хорошо вписывается в президентское видение окружающего мира и международных отношений: для него очевидно, что без отеческой заботы Москвы соотечественников за рубежом таки будут подвергать всякой дискриминации - не со зла, а просто так, от всеобщей конкуренции.
В-третьих, не прошел Владимир Путин мимо и "качества информации, поступающей из посольств". Если подобная тема удостоилась обсуждения на столь высоком уровне, значит, составляемые в российских диппредставительствах отчеты и вправду являют собой печальное зрелище. Президенту хотелось бы видеть в этих отчетах "не только ситуационный отчет, но прежде всего - профессиональный анализ и компетентный прогноз. - Формальные отчеты не нужны".
Собственно, в этом пассаже и содержится намек на основную проблему российской дипломатической службы. В конце президент упомянул "кадровый голод" в МИДе, объяснив его уровнем оплаты труда дипломатов; государство, впрочем, работает над решением этой проблемы, "на сотрудников МИДа распространяется и общее повышение денежного содержания государственных служащих".
Очевидно, впрочем, что повышение окладов способно решить проблемы отечественной дипслужбы ровно настолько, насколько недавнее повышение офицерского жалования можно считать реформой армии. Российский дипкорпус представляет собой замкнутую касту (по словам Путина, "корпоративная замкнутость - это путь, ведущий к истощению профессионального потенциала"); более того, в сегодняшних условиях наиболее способные и активные ее представители уже на уровне МГИМО вымываются в частный сектор. Соответственно, и без того невысокое качество сегодняшнего российского дипкорпуса в будущем только ухудшится.
Понятно, что главная беда здесь - это отсутствие общности мировоззрения между главой государства и его дипломатами. В большинстве ведущих стран мира министр иностранных дел, его заместители и послы являются политическими назначенцами, то есть единомышленниками президента/премьера. Является ли Игорь Иванов единомышленником Владимира Путина? Видимо, только по должности - или по случайному стечению обстоятельств. Отсюда "излишняя закрытость, неумение работать со СМИ и другими институтами гражданского общества", свойственные отечественным дипломатам, которым президент вынужден напоминать о необходимости "глубоко знать не только ситуацию в стране пребывания, но, что особенно важно, - нужно знать ситуацию в России, ... внутренние пружины развития политической ситуации на родине". Дипломатические представители России за рубежом не представляют никого, кроме аппарата МИДа.
До тех пор, пока ведущие дипломаты не станут представителями правящей партии, разделяющими ее цели и идеологию, от них не приходится ожидать никаких осмысленных инициатив. В этих условиях российская внешняя политика будет как и сейчас сводиться к одному-двум мегапроектам, вроде создания совета Россия-НАТО, Калининграду или проведению в Москве ЭКСПО-2010, курируемым и проталкиваемым лично главой государства. Все остальное, выпадающее из поля его непосредственного внимания, будет обречено на стагнацию или будет отдано на откуп лоббистским группировкам. Таково положение не только в дипкорпусе, но и в МВД, ФСБ и прочих силовых ведомствах. Необходимы политические назначенцы - но вопрос в том, где их взять и какова все же идеология той партии, которую они будут представлять. Пока это широкое идеологическое русло с успехом вмещает в себя и партнерство от Владимира Путина, и сомнительные провокации от Дмитрия Рогозина.
