вашингтонский консенсус
Россия зачем-то добилась продления на полгода действующего сейчас в отношении Ирака неэффективного и аморального режима ооновских санкций (программа "Нефть в обмен на продовольствие"), условия которых позволяют Саддаму злоупотреблять ими, иракскому народу несут очевидные страдания, а всему региону - нестабильность. Однако отложенная партия v не есть партия отмененная, и "мировому сообществу" надо определяться: либо оставить Саддама в покое (чтобы он строил свою атомную бомбу), либо власть в Багдаде должна смениться. Перед Россией здесь стоит реальный выбор, но не по вопросу, что будет с Саддамом (как думают некоторые), а лишь - как нам реагировать на действия американцев?
В прошлый понедельник президент Буш, переведя разговор об Ираке в плоскость прямых аналогий режима Саддама с "Аль-Каэдой", сказал, что обладание оружием массового поражения позволит Саддаму терроризировать другие государства. Перенос "войны с терроризмом" в Ирак становится все более и более вероятным, и отчасти - стараниями весьма влиятельного вашингтонского лобби, которое настаивает на свержении Саддама без всяких доказательств (министр обороны Рамсфельд, его влиятельный зам Пол Волфовитц и глава вице-президентской администрации Либби, консервативные эксперты, журналисты и политики, а также многие произраильские демократы). К настоящему моменту в американском общественном мнении накопилась критическая масса, необходимая для решительных действий против Саддама. В своей редакционной статье The Washington Post заявляет, что, хотя следующая стадия войны с терроризмом, вероятно, приведет не в Багдад, а "к благотворительным организациям в Саудовской Аравии, иммигрантским гетто в европейских городах и исламским школам в Пакистане, - следует предпринять серьезные усилия, чтобы подготовить смену режима в Ираке v сколачивать и тренировать более эффективную оппозицию, сформулировать реалистичную политическую схему для постсаддамовского режима, и четко объяснить арабским и европейским правительствам, а также России, что эта акция важна и неизбежна".
Считается, что даже осторожный Колин Пауэлл в принципе не против свержения багдадского диктатора. Конечно, аппаратная борьба в американской администрации еще продолжается, но по сути в США сейчас практически не звучит аргументов против свержения Саддама. Все возражения сводятся к сиюминутным тактическим соображениям военного времени, прежде всего v неизбежным протестам арабских союзников. Однако те же опасения были в связи с операцией в Афганистане, - и ничего, Ближний Восток не "взорвался". Кроме того, теоретически свержение Саддама позволит американцам сократить свое военное присутствие в регионе, которое является бельмом на глазу у ревнителей ислама. Необходимо учесть и заметную эйфорию по поводу относительно бескровного (для Америки) свержения талибов: многие теперь готовы поверить, что US Air Force со своим высокотехнологичными игрушками, действуя в тандеме с местной оппозицией (в данном случае v шииты на юге, курды v на севере, и Иракский Национальный Конгресс в изгнании) и вправду могут творить чудеса.
наши ориенталисты
А что же в этой ситуации Россия? Понятны причины, по которым Кремль не спешит встать под американские знамена. Ведь, согласившись на свержение Саддама, мы признаем право США наводить порядок по своему усмотрению в любой точке земного шара помимо и вопреки всем традиционным концепциям государственного суверенитета и международного права. Собственно, и другие "бывшие великие" в Европе v Франция, а отчасти даже и Англия - опасаются, что американская мощь вовсе выйдет из юридических берегов. Из тех же опасений и российская дипломатия возражает против слома договора по ПРО, против сокращения ядерных боеголовок без заключения формального соглашения. Международное право v прибежище тех, кто чувствует свою слабость. Поэтому, заступаясь за Саддама, мы защищаем свое право возражать v возражать не в конкретном даже случае, а вообще, в случае нужды.
По сути, именно свое абстрактное "право вето" Россия защищала в ситуации вокруг Сербии. Тогда, как мы помним, Кремль сам себя загнал в угол, риторически настаивая на позиции, отстоять которую физически не мог. В результате за рубежом Россия была дипломатически унижена явным пренебрежением ее позицией, а дома возобладала антизападная риторика, не вполне изжитая и по сей день. В принципе, такой же сценарий был возможен и с Афганистаном v американцы все равно бы поступили по-своему, даже без всякой коалиции, а мы бы остались возражать на обочине.
Здесь-то и встает главный вопрос v на чем должна быть основана российская внешняя политика? Теоретически, она должна отражать интересы россиян. Понятно, что к заботам и чаяниям подавляющего их большинства возможное свержение американцами Саддама (а равно - Ким Чен Ира или полковника Каддафи) никакого отношения не имеет. Вообще-то, проиракская позиция России обосновывается в последнее время с помощью прагматических доводов v речь идет о наших с Ираком экономических контактах (нефтяной бизнес, а также надежда получить несколько миллиардов долларов, которые нам должен Багдад), которые пострадают в случае войны. Это уже неплохо: раз наши интересы прагматические, значит, возможен торг v делайте предложение.
Есть еще, правда, так называемые интересы стратегические, или государственные v то есть ничьи конкретно. В этом случае встает вопрос v а кто же говорит от имени государства, кто формулирует эти "стратегические приоритеты"? На практике у нас (как и в других странах) это отчасти своекорыстные лоббисты, но главным образом - профессионалы от внешней политики. Иногда (пример v наши отношения с США или НАТО) политическое руководство страны может переломить их сопротивление; в случае же с Ираком всевозможные тресты "Тяжмашмонтаж", поставляющие в Багдад "нефтяное" оборудование, и эксперты-ближневосточники примаковской школы взяли российскую политику на откуп. Дипслужба везде - организм консервативный, но у нас мидовская институциональная инерция неотделима от представлений времен холодной войны. Собственно, то же самое происходит и в армейском истэблишменте. По всей видимости, и в самом МИДе, и в ключевых посольствах кадровых чиновников должны сменить политические назначенцы, не связанные институциональными стереотипами. Это и понятно: победившие на выборах партия или президент должны проводить свою внешнюю и военную политику, а не зависеть от мандаринов со Смоленской и Арбатской площадей. Корпоративная несменяемость мидовской и военной верхушки v прямое наследие советской системы служения несменяемой партии.
В случае же с Ираком Кремль вновь должен проявить политическую волю и перестать мыслить категориями "большой игры" - стратегических шахмат. Только в рамках такого мышления свержение Саддама может задевать наши интересы или самолюбие. Только играя в шахматы, можно проиграть Карпову и Каспарову, тому же, кто в шахматы не играет, их успехи ничем не угрожают. Соответственно, надо решить, готовы ли мы вновь бросить ресурсы на большую игру, заведомо зная, что проиграем и будем этим терзаться? Если же воспринимать Ирак не как площадку для противостояния "амбициям" США, а как страну, чьи нынешние проблемы, v это отчасти и наших рук дело, то вывод может быть только один: Саддам должен уйти!