Мы продолжаем публикацию цикла статей замечательного корееведа, аssociated professor университета Кукмин (Сеул) Андрея Ланькова о том, как жила Северная Корея при Ким Ир Сене, когда она была самым огосударствленным обществом в мировой истории.
См. также:
Если вы живёте в стране, которой правит авторитарный режим, и к вам ночью громко стучат в дверь, радоваться этому стуку нет причин. Однако можно предположить, что большинство северокорейцев, которые во времена Ким Ир Сена слышали такой стук, переживали по этому поводу куда меньше, чем советские горожане где-нибудь в 1937 г. Причина их относительного спокойствия была понятна: в Советском Союзе сталинских времён, ночной визит компетентных органов, скорее всего, означал арест, а вот в КНДР такой визит обычно значил лишь то, что в квартале проводится очередной проверочной рейд. Такой рейд, как правило, не приводил ни к каким серьезным для обитателей данного жилищапоследствиям.
Рейды именовались сукпаккомёль (буквально «проверки по месту жительства») и были характерной чертой жизни кимирсеновских времен. Организовывали они в рамках народных групп инминбан, к одной из которыхдолжна была принадлежать каждая северокорейская семья. В состав каждой такой группы входило от 15 до 50 семей, проживающих по соседству (например, обитатели нескольких подъездов многоквартирного жилого дома или одного квартала в домах с одноэтажной застройкой).
«Проверки по месту жительства» проводились силами полиции, но при этом в них должна принимать участие и руководительница народной группы. В некоторых случаях патруль усиливался также представителями госбезопасности, а в тех случаях, когда на проверяемой территории проживали военнослужащие и члены их семей, в состав патруля включались и представители военной прокуратуры. Последнее было связано с тем обстоятельством, что в КНДР обычная полиция в принципе не имела права задерживать военнослужащих, а необходимость в таком задержании во время рейда вполне могла возникнуть.
«Проверка по месту жительства» внутри каждого ниминба наносила тотальный характер – иначе говоря, во время такого рейда обыску подвергались все те несколько десятков домохозяйств, которые входили в данную народную группу. Рейд проводился обычно незадолго до полуночи, но нередко случалось и так, что заканчивалась проверка совсем поздней ночью.
Частота таких рейдов зависела от времени и места. Когда северокорейская система контроля ещё работала в штатном режиме, то есть в восьмидесятые, Пхеньяне «проверкам по месту жительства» среднестатистическое домохозяйство моглоподвергаться ежемесячно. С другой стороны, в сельской местности такой рейд мог происходить всего пару раз в год.
Перед началом рейда проверяющая группа из трех-пяти человек (полицейские, начальница проверяемого инминбана и, возможно, представители госбезопасности и военной комендатуры) выставляли по периметру квартала посты. Задача часовых заключалась в том, чтобы не дать никому из незаконно оказавшихся на территории проверяемой группы незаметно ускользнуть после начала рейда. В многоэтажных домах задача существенно упрощалась: там достаточно было поставить одного часового у входа на первом этаже. При этом проверка начиналась с первого этажа, поэтому выпрыгнуть в окно нежелательному посетителю было затруднительно или невозможно.
Главная задача заключалась в отлове тех, кого на советском официальном языке назвали бы «нарушителями паспортного режима», то есть людей, которые незаконно – то есть без формальной регистрации – остались на ночь в данном доме или квартире. В ходе проверки все дома и квартирыподвергались тщательному обыску. В первую очередь осматривались те места, где при желании можно было спрятать человека: сундуки, кладовки, шкафы.
В принципе, в Северной Кореи времён Ким Ир Сена было вполне допустимо провести ночь у родственников или друзей, однако при этом подразумевалось, что гость до 10 часов вечера должен прийти к главе инминбана и зарегистрироваться у нее. В том случае, если гость приехал из другого города или уезда, ему также было необходимо предъявить «разрешение на поездку» - документ, без которого с конца 1960-х годов гражданин КНДР не мог покинуть место своего постоянного проживания.
Когда в ходе рейда обнаруживались нарушители паспортного режима или незаконно ночующие в данном домохозяйстве жители того же города, их задерживали (разумеется, зарегистрированные граждане никаких проблем не имели). В роли нарушителей время от времени попадались незадачливые любовники, но куда чаще таким образом вылавливались тайно приехавших издалека родственников. Пойманного нарушителя и семью, в которой его обнаруживали, ждало наказание, суровость которого варьировалась в зависимости от ряда факторов.
Кроме этого, в ходе рейдапроверке подвергались радиоприемники и телевизоры, которые были зарегистрированы в данном домохозяйстве. Поскольку все радиоприемники в КНДР имели фиксированную настройку на канал официального радиовещания и были запломбированы, в ходе проверки проверялась именно целостность пломб. В областях вдоль китайской границы проверялось также пломбирование переключателей каналов на телевизорах, ибо прослушивание каналов китайского телевидения не поощрялось.
Обычно ничего непозволительного на территории народной группы не обнаруживалось. Не исключено, впрочем, что во многих случаях всё обходилось без проблем, потому что глава народной группы коварно нарушала свои служебные обязанности и тихонько предупреждала вверенное ей население о надвигающейся проверке – по крайней мере, те семьи, в которых, как она подозревала, могли имели место нарушения существующих правил. Подобное добросердечие имело и карьерный смысл: тётушке не только не хотелось ссориться с соседями, но также она не хотела и неприятностей на подведомственной территории, ответственность за которые в конечном итоге была бы возложена на неё.
