Папа Римский в очередной раз привел в замешательство католический мир, заявив в интервью Еудженио Скальфари, основателю газеты La Repubblica, что у него большие планы. Папа высказал много интересных соображений Так он, например, высказался против централизации церкви («ватиканоцентричный мир мне противен») и заявил, что назначит группу из 8 кардиналов-советников, чтобы сделать управление церковью более коллегиальным. Относительно образа церкви в прошлые времена он сказал, что «у кормила церковного нередко оказывались нарциссисты и льстецы-придворные». Церковь, считает Папа, должна быть общиной, а не клерикальной лавочкой.
Долой клерикализм
Во-вторых, Папа признал, что клерикализм безнадежно устарел и только мешает, создавая сложности и церкви, и обществу. «Когда я встречаю клерикалиста, сказал понтифик, я становлюсь антиклерикалом. Клерикализм не имеет никакого отношения к христианству». И здесь он по сути прав.
Клерикализм как социальное явление возникает в эпоху раннего кризиса архаической структуры. В ней место жреца (священника) было четко определенным сакральным местом, но в момент введения в структуру религиозного рациональных и мистических (а не мистериальных) оснований это место утратило свою обоснованность. Иначе говоря, клерикализм – это социальный атавизм архаики. Но современная европейская цивилизация застряла между модерном и архаикой, а голова уже попала в пост-модерн. Понтифик заявил, что недоволен ситуацией, когда «попы стали важнее мирян», и пообещал вернуться к вопросу о месте женщины в церкви.
Строго говоря, здесь он поднимает важный вопрос – что бывает, когда социальная структура уже изменилась радикально, а церковная остается архаичной? Священник был прежде выбираем народом и в этом была его великая ценность как депутата перед епископом и Богом. Затем, в ходе модернизации, выдвижение заменилось профессионализацией и назначением. Пропала харизма и пропала великая ценность священства – появилась профессия. Но в момент перехода к более сложным механизмам регулирования социума (и в частности к более тотальному экономическому регулированию) спрос на эту профессию и на эти услуги падает.
В результате требованием времени становится деклерикализация священства и возврат к выборности священников.Таким образом, священник должен стать не лидером и не пророком, а обслуживающим персоналом. Профетическое мирянство – вот к чему ведет Папа. Это очень похоже на перераспределение ответственности.
Религия – не монолог, тут нужны собеседники
Но на этом Папа не остановился. Говоря о будущем, Папа заявил, что оно – в культурном диалоге, а прозелитизм – «возвышенная чушь». Единственный смысл разговоров между людьми, особенно между людьми разных религий и между верующими и неверующими – взаимное познание. Религиозный экуменизм и диалог с неверующими – так определил Папа свои приоритеты. Интересно, что термин «экуменизм», который у нас обычно употребляют в смысле «каша, смесь из религий» с обязательной потерей идентичности, которую верующие ассоциируют с «чистотой», Папа употребляет в смысле «диалог, взаимное познание».
Это ставит диалогичность, контакт на первый план, а старую историю с обращением (conversion - переход из одной религии или конфессии в другую) тем самым сдают в архив. Тут, кстати неизбежно встает и вопрос о множественной религиозной идентичности, и о «вере без принадлежности», и о неверующих христианах. Мы знаем это в основном в виде «православных по рождению», а западный мир – в виде «культурных католиков». Именно на это папе указывает Скальфари. Если он правильно изложил мнение Папы, то это значит, что католицизм находится на грани важного перехода от религии с замкнутым членством и четкими границами к своего рода харизматическому братству.
Как вернуть мистику
И тут возникает последний момент в разговоре. Папа поднимает вопрос о христианах в мире. И это, как оказывается, важный вопрос о харизме. Мы привыкли мерять все процентами. Официальная статистика всеми правдами и неправдами подтягивает нашу российскую ситуацию к моноконфессиональной. То ли у нас 80% православных, то ли все 95. Папа говорит, что меньшинство – это наоборот сила. Хорошо, что христиан мало, «мал квас все тесто квасит», цитирует он Библию. И здесь еще один важный момент – большие массы неизбежно выводят религию, даже такую харизматическую и мистическую как христианство, на уровень социального регулятора и адаптируют ее к потребностям этих масс.
В результате получается то, что называется десакрализацией и демистификацией церкви. В отличие от секулярности, которая есть естественный процесс, десакрализация оборачивается потерей этических констант и способов подключения человека к тайне, к абсолюту. Папа говорит, что «религия без мистики – это просто философия», и тут он опять попадает в десятку. Социологи говорят, что религия переместилась из общественной в частную жизнь, и попытки вернуть ее обратно в политику или общественную жизнь вызывают у людей враждебность и подсознательный протест. Но дело еще в том, что религия в общественной или политической среде начисто лишена мистического характера.
На частном уровне – да, там сколько угодно. Но практически нет шлюза для передачи религиозно-мистического через церковь. Потенциально он есть, а актуально непонятно, где это. В России была Великая Русская Литература, которая отчасти выполняла эту функцию. А на Западе непонятно, что ставить на это место. Папа говорит в интервью, что любит фильмы Феллини. Но того кинематографа уже нет, все поглотил голливудский стандарт. В общем, совершенно точно, что без мистики ни у католицизма, ни у православия никакого будущего нет. Мистика утончает религиозность, убирает из нее вульгарность. Мистика в христианстве – это не вера во «что-то загадочное», а прямо наоборот – личное соприкосновение с абсолютом, таинственный опыт жизни души. В общем, все примерно понимают, о чем речь, но не знают, куда это применить. И уж точно, мало кто видит общее у клерикализма и этой важной религиозной мистики.
Одним словом, папа как всегда умеет подкинуть пищи для размышления. Это особенно печально на фоне наших российских бледных пажитей, где напряжением стал вопрос – будет ли выступать актер-гей (или похожий на гея) в храме Христа-Спасителя. Проблема вселенского масштаба разрешилась просто: блогеры подняли шум и актер отказался от выступления. Все новости сводятся лишь к попыткам мало-креативного косметического ремонта фасада – то инвалидов на работу в РПЦ наймут, то новый храм-вагон на Северном полюсе освятят. На сцене вяло ругаются два церковных клоуна – один подкидывает троллинга, а другой для виду критикует начальство. И невдомек, что самое интересное из области религии давно уже происходит не в Москве, а совсем даже в Риме.
