The Economist обратился к теме большого китайского инфраструктурного проекта «Один пояс — один путь». Автор рассуждает о его специфике, возможных достоинствах и рисках.
Китайский президент Си Цзиньпин, пишет автор, без ложной скромности называет его «проектом столетия». Сторонние наблюдатели ведут споры о том, каково действительное значение этой инициативы. Страны, которые заинтересованы в привлечении китайского финансирования, приветствуют ее, считая, что это источник инвестиций в инфраструктуру для связей между Китаем, Европой, Ближним Востоком и Африкой. Те, которые боятся Китая, наоборот, считают это враждебным проектом, направленным на то, чтобы установить новый мировой порядок, где доминирующей державой будет Китай.
Иными словами, проект «Один пояс — один путь» окружен множеством мифов и недоразумений. Причина путаницы отчасти в том, что в нем нет единого плана. Поэтому у него нет ни централизованного описания, ни подробного перечня целей и методов, ни расписанных временных рамок. Из-за этого о нем говорят в зависимости от контекста очень по-разному. Иногда на него ссылаются как на версию Шелкового пути, то есть инфраструктуру, связывающую только Евразию и Африку. Иногда о нем говорят как о глобальном проекте, который охватывает не только физическое, но и киберпространство.
По мнению автора, в качестве инфраструктурного строительного проекта это очень хорошее и полезное начинание. Оно, в частности, предполагает вложение триллионов долларов в создание дорог, портов и электростанций в странах, которые в этом нуждаются. Китай утверждает, что подключиться к проекту может любая страна. В частности, в этом заинтересованы такие страны, как Азербайджан и Грузия.
Но есть, как считает автор, и повод для беспокойства. Проект «Один пояс — один путь» становится все крепче связан с культом вокруг Си Цзиньпина. Китайские СМИ даже называют его «Путем Си Цзиньпина». От стран, которые хотят поучаствовать в проекте, Китай требует, чтобы они хвалили проект и пропагандировали его достоинства, в то время как критика не приветствуется, а это увеличивает риск ошибок.
Но так как пока проект находится в зачаточном состоянии, трудно судить о том, чего в нем больше — достоинств или недостатков. Поэтому «миру» (что бы автор ни имел в виду) нужно просто наблюдать за развитием событий и бдить. Даже если Китай и надеется превратить эту инициативу в политический инструмент, чтобы потеснить Запад в сфере глобального влияния, ему придется столкнуться с множеством трудностей — неудачами в проектах, плохими долгами, антикитайские настроениями среди граждан стран, которые будут участвовать в инициативе. Иными словами, простого вливания денег в чужие экономики недостаточно, чтобы построить pax sinica (по аналогии с pax americana).
Кроме того, считает автор, «мир» должен использовать свое влияние, чтобы извлечь из китайского проекта побольше выгоды. Даже Китай не может финансировать все на свете — у его ресурсов тоже есть границы. Значит, нужно выбирать, на каких проектах делать акцент. И такие проекты можно финансировать дополнительно силами западных финансовых институтов, таких как Всемирный банк или Международный валютный фонд.
