Каждую неделю мы просим читателей Полит.ру рассказать свои истории — например, об изоляции, чувстве «взрослости», или об «опасном» детстве. Одну из таких историй — о том, как школьная «домашка» ребенка стала полноценным приключением, — мы решили опубликовать целиком. Автор попросила оставить ее имя и место действия в секрете. Но, кажется, и без этого ее рассказ будет близок и понятен каждому.
Природные материалы, чтоб их. В 22:40 детка вспомнила про труды и желуди, которые ей надо завтра на них — на десять человек. Они там поделили, кто что несет, у нас — желуди. А вокруг нашего дома — аллея каштанов, лип, во дворе — клены и тополя. А дубов нет. А ноябрь. И время около одиннадцати. Но это ж первый класс, а вдруг у ребенка из-за нехватки поделок с желудями что-то важное не сформируется и она упустит шанс всей жизни?
И я вспоминаю про парк на другом конце города с неофициальным названием Сосновник. Там есть пара дубов. А еще и всякая шваль тусуется по вечерам, молодежь оральным радостям предается, поэтому парк и Сосновник, хотя сосны там тоже есть. Еду туда на такси. Когда таксист узнает, куда надо меня везти, сперва бурчит: «Вроде приличная женщина, не молодая ж уже, а муж знает?». Узнав, что мужа нет, предлагает ехать в его дом за городом: «Удобства во дворе, зато простыни, и всяко лучше, чем с наркоманами в Сосновнике». Я интересуюсь, есть ли желуди у него за городом. Нет, но есть трава. Травы мне не надо, листья и сухоцветы мама Кати Немеченко несет. Мне желуди нужны, поэтому мы едем в Сосновник. Приезжаем. Таксист денег не берет, советует лекарство купить.
Иду искать желуди. Фонари горят только у входа. Свечу фонариком в мобиле, шебуршу старую листву и собираю желуди в пакет. Хуже всего, что тут собак выгуливают, в том числе мелких. И их какашки, старые и сухие, в темноте можно перепутать с желудями. И я это и делаю. И тут такая мелкая производительница лже-желудей подлазит сбоку, пока я стою кверху пятой точкой, выкапывая желуди из-под листьев. Вежливый собаковладелец спрашивает: «Женщина, что вы ищете? Не это?» Я оборачиваюсь, а он в плаще и труселях, зовут Сережа. Мы мило беседуем о погоде и ценах. Собачка тащит его дальше, а я понимаю, что дерьма под этим деревом больше, чем желудей, иду вглубь этого лесопарка искать дуб поосновательней.
Парочки самой разной комплектации приглашают присоединиться к ним, самые приставучие — группа поддержки уволенной бухгалтерши: около пяти бухих теток и Игорь с Толей. Игорь приглашает меня присоединиться, чтобы Толя решил-таки, кто он по ориентации, Толя сомневается в искренности мотивов Игоря и ревнует. И собирается со мной драться, я ж у него Игоря отбить хочу. Я таки доползаю до отличного здорового дуба, под ним сидят и бродят толпой подростки лет шестнадцати. Это собрание Поэтов Гекаты. Они любезно приглашают меня присоединиться к их чтениям и не возражают поделиться желудями. Я копошу листву, выковыриваю эти желуди, поэты воют хрень и водят хороводы, чем бесят: у них такие толстые подошвы на берцах, они столько отличных толстеньких желудей передавили! Такие экземпляры, даже со шляпками! Я культурно прошу их не топтать, они бухтят, что у них тут священное место, дерево — лифт между мирами, мы ругаемся.
И тут вылезают тетки, одетые как учительницы, и начинают дико верещать — это свидетельницы Иеговы пришли искоренить идолопоклонство (Организация «Свидетели Иеговы» в 2017 году признана в России экстремистской и запрещена. – Прим. Полит.ру). Орут, что призывают Иисуса и ангельское воинство защищать их в битве с сатаной. На их призыв первыми откликнулся наряд милиции, и нас задержали. Всех, кто там рядом был: меня, четырех непролеченных христовых валькирий, поэтов Гекаты, Сережу без штанов с пёселем, Толю с Игорем, трех бухгалтерш, проститутку Инну с клиентом, моего ливанского студента с шестью мертвыми голубями и травматом (мальчик по маме соскучился, мама голубей в вине отлично готовила, у русского друга был травмат, в парке голуби дикие, вкусные, как дома) и какого-то пьяного спящего мужика.
Мы все долго ждем машин — мы ж в одну не влезаем толпой. Нас увозят в наркологичку на анализы, в РОВД катаем пальцы. Перезнакомились, оказывается, Сережа — нормальный дядька, проиграл в карты друзьям-адвокатам на фант, он звонит этим друзьям, Толя звонит папе, тот начальник в ГАИ, муж воительницы христовой (бывший) в областной администрации работает и тоже уже едет, сестра бухгалтерши работает в прокуратуре и тоже едет, я делаю ливанца сыном вице-консула, там никому ехать даже не надо.
Когда приглашенные гости доезжают, всех отпускают, всем всё отдают: папе — Толю, Толе — Игоря, ливанцу — птичек и травмат, Серёже — собачку, поэтам Гекаты — чашу и пластиковый череп, христианам — свободу, но они остаются нудеть дежурному. Все идут покупать Серёже брюки и праздновать. И только мне не отдают мой пакет с желудями: их кто-то забрал. На мое счастье, около РОВД растет канадский дуб с желудями особенно прикольной формы. Я нагребаю до рассвета мешок и вручаю детке.
Следующим вечером получаю гневную отповедь: во-первых, нужны были шишки. Во-вторых, а кто из нас взрослый и должен всё контролировать. В-третьих, это плохой дуб и плохие желуди, они горькие, ими не могут кормиться сойки, белки и кабаны, но он вытесняет обычный дуб с вкусными желудями. И его листья в нашем лесу не разлагаются своевременно, они такой панцирь делают, который сковывает землю, и ничего не растет, особенно наш дуб. И эти желуди вредительские классуха наглядно с проповедью изничтожила.
