Августовские события на Кавказе поставили политический класс Сербии, президента и только что созданную правительственную коалицию перед нелегким стратегическим выбором. С одной стороны, рассуждая формально логически, Сербия должна была бы поддержать территориальную целостность Грузии. С другой стороны, Белград не может резко выступать против политики Москвы, с которой его связывают и обещанная поддержка в попытках вернуть Косово, и нефтегазовые соглашения. С третьей, имея в виду провозглашенную приоритетную цель – вступить в ЕС, Сербия не может, да и вряд ли захочет, противопоставлять свою позицию позиции «европейского» и «атлантического» Брюсселя и Вашингтона. Сыграть роль посредника между «Востоком и Западом» в духе югославской политики 1960—1980-х гг. Сербия, учитывая ее слабое внешнеполитическое положение, сейчас также не может.
По сути дела, обострение отношений между Россией, с одной стороны, США, ЕС и НАТО - с другой, ставит под вопрос осуществимость политики президента Бориса Тадича, который, в отличие от сербских националистов, сделал ставку не на игру на противоречиях между «великими», а на сотрудничество Сербии с крупнейшими государствами мира. К большей определенности толкает Сербию и ее внутриполитическое, и ее геополитическое положение. Если Россия пойдет на конфликт, противостояние или даже разрыв с США, НАТО и ЕС, то Сербия неизбежно будет вынуждена сделать выбор. Во-первых, Сербия и экономически, и геополитически не может быть ориентирована только на одну Россию, не имеющую к тому же с ней общих границ, и самоизолироваться вместе с ней от ведущих стран мира, в экономической и политической помощи которых она нуждается (нормальные дипломатические отношения с частью из них были восстановлены совсем недавно). Б. Тадич и его правительство по внутриполитическим причинам не смогут, даже если и хотели бы, проводить изоляционистскую и конфронтационную по отношению к остальному миру политику радикалов Томислава Николича и демократов Воислава Коштуницы, которую только что дважды, в 2008 г. – на президентских и парламентских выборах – отвергло большинство избирателей.
Во-вторых, Россия, не имея нормальных рабочих контактов с ведущими столицами мира, не сможет помочь Сербии отстоять ее позицию по Косово. Использованием право вето в Совете Безопасности ООН проблему Косово не решить. Многие государства предпочтут не поддерживать сербско-российский тандем по сугубо политическим причинам, не говоря уже о том, что противоречивая позиция России – «нет» независимости Косово и «да» независимости Абхазии и Южной Осетии - не вызывает доверия. В том числе и у стран, имеющих свои собственные внутренние этнотерриториальные проблемы различной степени интенсивности и тяжести. Сербия всегда считала себя Европой, и уж если придется выбирать, то она, скорее всего, выберет ЕС – несмотря на то, что тогда ей, возможно, придется пойти на более тяжелые условия, чем, имей она возможность опереться на Россию, которая поддерживает со всеми ровные, плодотворные и дружественные отношения и говорит с Европой и США на одном языке. Акция в Южной Осетии и Абхазии не поможет Сербии отстоять свою территориальную целостность – ни формально-юридически, ни в политической практике.
Хотя официальная Сербия предпочитает хранить дипломатическое молчание, некоторые признаки нарастающих трудностей в отношениях между Москвой и Белградом уже просматриваются. Отменен (официально – из-за событий на Кавказе) визит С. Шойгу в Белград. Визит, во время которого стороны должны были обсуждать нефтегазовые аспекты взаимоотношений. Подписанное весной двустороннее соглашение до сих пор не ратифицировано парламентом. Сербская сторона все настойчивее ставит вопрос о пересмотре его финансовых условий - цены за продажу предприятия «Нефтяная индустрия Сербии» (НИС). И в этом правительство встретит значительную поддержку общественности, которая рассматривает этот документ, как и все сотрудничество с Россией, с точки зрения решения экономических и социальных проблем самой Сербии. Попытки руководства теряющей доверия избирателей и распадающейся Демократической партии Сербии бывшего премьер-министра Воислава Коштуницы доказать, что союз с Россией важнее внутреннего обустройства Сербии, вряд ли приведут к успеху. Даже весьма национально-консервативный и склонный к поддержке политики России на Кавказе белградский еженедельник «НИН» опубликовал заметку, начинающуюся пассажем о том, что «единственное положительное последствие эскалации конфликта на Кавказе – это отмена визита Сергея Шойгу. Однако в будущем его избежать не удастся».
Весьма неприятный инцидент произошел и в военно-политической сфере. По сообщениям как сербских, так и иностранных СМИ, российская сторона выразила недовольство тем, что Сербия, а также Босния и Герцеговина якобы продавали оружие Грузии. И Белград, и Сараево, как и руководство предприятий, производящих вооружения (например, завод «Застава – вооружения» в г. Крагуевац), опровергли это утверждение. Однако независимо от того, насколько оно соответствует действительности (у нас нет данных, которые позволили бы детально проанализировать этот сюжет), политико-психологические проблемы очевидны. Первая – насколько велико доверие и дружелюбие в отношениях Москвы и Белграда. Вторая проблема состоит в том, что сербские политики, причем практически вне зависимо от взглядов и внешнеполитической ориентации, будут ставить вопрос о суверенитете Сербии, о том, может ли в принципе сербское государство, имея свои собственные экономические и социальные резоны, осуществлять собственную внешне-экономическую деятельность или же оно должно жестко согласовывать ее с Россией.
К этому можно добавить и то, что арест и выдача международному трибуналу в Гааге Радована Караджича вызвали гораздо большее недовольство и возбуждение в Москве, чем в Белграде, а также неудовлетворенную Россией просьбу Сербии о выдаче лиц, против которых в стране выдвинуты серьезные обвинения.
Летом 2008 г. будущее отношений Москвы и Белграда вновь оказалось покрыто мраком неизвестности.
