Широкая кампания по немедленному восстановлению в России смертной казни потерпела крах: на международной конференции Всемирного банка в Петербурге президент Путин произнес длинную заготовленную тираду против отмены моратория на исполнение высшей меры. Эту тираду подготовило выступление замглавы Администрации Дмитрия Козака, по заявлению которого введение во всех регионах России судов присяжных никак не связано с отменой моратория. Сейчас в России запрещено исполнение и вынесение смертных приговоров. Вынесение смертных приговоров запрещено решением Конституционного суда от 2 февраля 1999 до тех пор, пока суды присяжных не начнут действовать по всей стране (по новому УПК эта проблема будет решена к 2003 году). В 1996 году, вступая в Совет Европы, президент России в виде указа оформил Протокол H 6 к Европейской Конвенции по Правам Человека, однако Дума его не ратифицировала. На единственном голосовании в 1998 году законодательный запрет высшей меры поддержали 75 депутатов. После заявления Путина вопрос о ратификации Протокола встает снова. Либеральное крыло в Думе уже провело через совет Думы соответствующую поправку к УПК.
Без закона односторонний выход из моратория - дело техники. Кампанию по восстановлению смертной казни скорее спровоцировали общее огосударствление России, спрос на жесткие меры и прямую политику. Тем не менее силовые органы - Генпрокуратура, Минюст - лоббировали популистский разворот к расстрелу во время борьбы за судебный пакет. Тогда Дмитрий Козак признал, что решение проблемы суда присяжных открывает путь к восстановлению высшей меры. Силовое лобби поддержали в Думе: "НарДеп" уже давно предлагает отмену моратория в качестве своего первого идеологического принципа. Смертную казнь поддержали писатель Солженицын и - разумеется - Церковь в лице высокого иерарха митрополита Кирилла.
Кампания успешно взросла на проблеме чеченских бандитов: в отношении Салмана Радуева или виновных в московских взрывах (если бы они были найдены) готов поколебаться и стойкий гуманист. Среди защитников высшей меры нашлись свои "ястребы" и "голуби": так, генерал Трошев выступил за публичные казни боевиков и был поддержан затем Райковым. Тренд в поддержку смертной казни уже привел и к другим уродливым, но знаковым инициативам вроде кампании депутатов от СПС Дмитрия Савельева и Веры Лекаревой по введению смертной казни за распространение наркотиков. СПС фактически пропустил это мимо ушей.
Либеральное лобби апеллирует к 20 статье Конституции, настаивая, что формулировка "смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания" подчеркивает ее временный характер, а также к статье 15 о приоритете международных договоров, подписанных Россией, над внутренними. Защитники смертной казни, наоборот, считают, что ее отмена требует реформы 20 статьи.
Как сообщил "Полит.Ру" Виктор Похмелкин, поправка к УПК о полном запрете смертной казни уже прошла через Совет Думы, и вопрос неминуемо встанет осенью. Перспективы поправки сомнительны: априори "за" будут готовы проголосовать только большинство фракций СПС и "Яблоко". Коммунисты против при любом раскладе, и перед декабрьскими выборами в Мосгордуму к ним примкнет ОВР (сам Лужков не раз высказывался в поддержку смертной казни), обрушивая и без того вряд ли достижимое большинство. Тем не менее решительное заявление Путина важно во многих смыслах. Оно заслоняет опасную популистскую кампанию последнего времени, обозначает существенный европейский угол российской политики и может стать тем трамплином, через который законодательный барьер краеугольной гуманистической нормы рано или поздно будет взят.
Рейтинг смертной казни по стране сегодня в точности равен 72-процентному рейтингу Путина. То есть минимальное пересечение составляет 44 процента. Второй российский президент впервые демонстративно повернул против большинства народа.
