В последние дни активно отмечается пятидесятилетие со дня венгерского восстания, а 24 октября – исполняется 50 лет со дня ввода советских войск, которые это восстание подавили. Несмотря на столь значительный юбилей, многие аспекты тогдашнего противостояния остаются актуальными и по сей день – об этом можно судить, в частности, по апелляциям к опыту этого восстания в ходе все еще не вполне улегшихся волнений в этой стране.
Для того чтобы правильно понять причины венгерского восстания 1956 года необходимо чуть дальше углубиться в историю. В годы Второй мировой войны Венгрия была союзником фашистской Германии, но когда войска 2-ого Украинского фронта в октябре 1944 года вошли на ее территорию, прогермански настроенное правительство адмирала Хорти решило пойти на сепаратные переговоры. Это никак не устраивало Германию, так как Венгрия к тому моменту оставалась единственным поставщиком горючего для Третьего Рейха. По этой причине в Будапеште был организован профашистский путч, и к власти пришла организация фашистского типа «Скрещенные стрелы» во главе с Ф.Салаши. В ответ на это в Дебрецене 7 декабря того же года было сформировано временное правительство Венгрии, премьер-министром которого стал генерал-полковник Бела Миклош. В это правительство вошли представители Социал-демократической партии, Партии мелких сельских хозяев (ПМСХ) и Венгерской коммунистической партии, и хотя во всей Венгрии к тому моменту было около 600 коммунистов, представители ВКП получили министерские портфели.
На свободных выборах в ноябре 1945 года коммунисты потерпели сокрушительное поражение, даже в коалиции с социал-демократами они сумели набрать всего 34% голосов, тогда как ПСМХ – 57%. Главой правительства стал лидер ПСМХ Ференц Надь. Однако министром внутренних дел стал Имре Надь, плюс к этому в его руках оказалась тайная полиция ОВА. Таким образом, в руках лидера коммунистов Ракоши оказалась власть над силовыми структурами, и он постепенно стал прибирать к рукам остальные рычаги власти. В начале 1946 года Имре Надя на посту МВД сменил Ласло Райк, который произвел чистку государственного аппарата, введя в него 50 тысяч членов компартии.
Тем временем близилась дата подписания мирного договора между Венгрией и СССР, после чего основная масса советских войск должна была покинуть территорию Венгрии. Ференц Надь всячески стремился не допустить конфликта с коммунистами, пока советские войска находились в пределах Венгрии. В то же время в Кремле очень хорошо понимали, что с выводом войск влиять на обстановку в Венгрии станет необычайно сложно. 10 февраля 1947 года договор был подписан, и Ференц Надь, успокоившись, улетел с рабочим визитом в Швейцарию. Однако только он покинул страну, как офицеры МГБ СССР арестовали второго лидера ПСМХ Белу Ковача и отправили его в Сибирь, вскоре за ним последовали его недавние избиратели. Ференц Надь хорошо понял, какой оборот принимают дела, и отказался возвращаться на родину, сложив с себя полномочия премьер-министра. Теперь, после уничтожения ПСМХ как реальной политической силы, коммунисты стали основной партией, объединившись в июне 1948 года с социал-демократами в Венгерскую партию трудящихся.
Как обычно, сразу после прихода коммунистов к власти в стране начался террор, причем пострадали и некоторые из членов коммунистической партии, например, Ласло Райк и Янош Кадар. Уровень жизни большинства населения между тем неуклонно падал, а антисоветские настроения росли с каждым днем, тем более что венгры вообще не пылали большой любовью к русским, еще со времен карательных походов Николая I. В 1953 году, после смерти Сталина и прихода к власти Маленкова, премьер-министром Венгрии стал Имре Надь. Он сразу же выдвинул программу либеральных преобразований под названием «Новый курс». В связи с этим он стал очень популярен в Венгрии, однако с ослаблением позиций Маленкова в Кремле ослабевали и позиции Надя. В конце концов, в апреле 1955 года он был смещен Ракоши с поста премьер-министра и даже исключен из партии. Однако это вызвало крайне негативную реакцию среди населения, тем более что новый премьер Андреас Хегедуш начал политику насильственной коллективизации. Интеллигенция начал открыто критиковать курс ВПТ, в стране начали открываться политические клубы имени Шандора Петефи (героя венгерской революции 1848-49 гг.). На фоне всего этого Ракоши был вынужден выступить перед ЦК ВПТ и объявить о полной реабилитации жертв политических репрессий и об узурпации спецслужбами власти. Так Венгрия начинала 1956 год, ставший для нее роковым.
Вышеописанные события не могли вызвать положительной реакции у советской стороны, поэтому советский посол в Венгрии (будущий глава КГБ и генеральный секретарь ЦК КПСС) Ю. Андропов расценил их как «серьезную уступку правым и демагогическим элементам» (1). Для того чтобы тщательно проанализировать обстановку в июне 1956 года, в Будапешт отправился М. Суслов. В анализе ситуации он явно не преуспел, проявив полную близорукость. Из его отчета следовало, что «настроения рабочих, крестьян здоровые…, в низовых производственных организациях каких-либо разговоров о кризисе в руководстве партии, о недоверии к руководству партии нет» (2). Прибывший в столицу Венгрии месяцем позже А. Микоян пришел к совершенно противоположным выводам, увидев полный развал экономики и глубочайший кризис в самой партии. Непосредственно по его инициативе 13 июля на Пленуме ЦК Ракоши был отстранен от всех занимаемых должностей, что в сложившихся условиях было, скорее всего, единственным верным решением, однако замена его на Эрне Гере, еще большего сталиниста, чем Ракоши, вряд ли была логичным шагом.
6 октября состоялось торжественное перезахоронение жертв репрессий 1949 года. Эти похороны превратились в 300-тысячную демонстрацию, основным требованием которой стала немедленная отставка Гере. Необходимо сказать, что подобные массовые выступления происходили еще в одной стране социалистического лагеря – Польше. И уже тогда советское руководство рассматривало варианты «вооруженного вмешательства в польские события» (3). Но лидера Польской компартии Гомулку поддержали войска и силовые структуры, поэтому советского вмешательства тогда не потребовалось.
Однако оно потребовалось в Венгрии, где студенты в знак солидарности со своими польскими единомышленниками организовали 22 октября массовую демонстрацию, которая продолжалась в течение 11 часов. На следующий день демонстрации продолжились, митингующие прошли по центральным улицам Будапешта, а после наступления темноты отправились к дворцу парламента. К тому моменту число демонстрантов достигло уже 200 тысяч человек, а лозунги их становились все более агрессивными: «Смерть Гере! Имре Надя – в правительство! Ракоши – В Дунай! Диктатура пролетариата – вот неуклонный путь нашего народа» (4). На последний лозунг необходимо обратить особое внимание, так как он еще раз подчеркивает то, что события в Венгрии вовсе не носили антикоммунистический характер, что также доказывает и кандидатура Имре Надя, бывшего министра внутренних дел и одного из первых людей в ВПТ.
Сам Имре Надь вышел к демонстрантам и попросил их разойтись, но в 20:00 часов по радио выступил Э. Гере, который назвал действия демонстрантов «националистическими и контрреволюционными» (5). Это был непродуманный шаг, так как разъяренная толпа направилась к Дому Радио, где потребовала прекратить передачу и объявить по радио требования восставших. В этот момент сотрудники АНХ (венгерский аналог КГБ) открыли по демонстрантам огонь. Это стало последней каплей – восставшие захватили радиоцентр, склады стрелкового оружия, вокзалы типографии, военные казармы. Прибывшие в столицу воинские части венгерской армии перешли на сторону восставших.
Правда, к тому моменту Гере уже успел связаться по телефону с Москвой и попросить о вводе советских войск в Будапешт. На территории Венгрии в то время находился советский Особый корпус (2-я и 17-я гвардейские механизированные дивизии и 195-я и 172-я авиационные), основной задачей которого было прикрытие границы с Австрией. Однако в 1956 году для него был разработан план «Компас» «по поддержанию и восстановлению общественного порядка в Будапеште» (6). Вечером же 23 октября состоялось экстренное заседание президиума ЦК КПСС, на котором Хрущев высказался за ввод советских войск (против был лишь Микоян). В личном телефонном разговоре с Гере Хрущев особенно настаивал на «официальном письменном обращении к правительству СССР» (7), дабы оправдаться в глазах мировой общественности. Такое обращение за подписью премьер-министра Венгрии Хегедуша было составлено, но гораздо позже (приблизительно 25-26 октября), когда тот уже был отстранен от занимаемой должности. Его преемником стал Имре Надь, который не имел ничего против ввода советских войск.
В 11 часов ночи маршал Советского Союза В. Соколовский отдал приказ командиру Особого корпуса о вступлении в силу плана «Компас», в который были включены изменения ввиду отсутствия содействия со стороны ВНА (Венгерской народной армии) и венгерской полиции. Через час началось выдвижение сил к Будапешту, также в состояние повышенной боевой готовности были приведены некоторые дивизии на территории Румынии и Прикарпатского военного округа (ПрикВО). По плану «Компас», поддержание порядка в Будапеште возлагалось на подразделения 2-ой гвардейской дивизии, которая подошла к Будапешту в 5 часов утра 24 октября. 37-ой танковый и 40-ой механизированные полки этой дивизии сумели очистить центр города от повстанцев и взять под охрану наиболее важные пункты (вокзалы, банки, аэродром, государственные учреждения). Но сил одной дивизии (около 10 тысяч человек) было явно недостаточно для наведения порядка в миллионном городе, хотя 24 октября в город вошли четыре дивизии ВНА, не примкнувшие к восставшим.
25 октября Суслов и Микоян, прибывшие в Будапешт накануне, встретились с Имре Надем, в донесении об этой встрече они отмечали рост идей о национальном суверенитете и выводе советских войск с территории Венгрии. При этом Имре Надю было объявлено, что советские войска покинут Будапешт, как только там будет наведен порядок. В то время как Имре Надь вел переговоры с советскими руководителями, бои в центре города вспыхнули с новой силой. Это было связано с инцидентом возле здания парламента, когда в результате провокации был сожжен советский танк и погиб один военнослужащий, после чего советские войска, охранявшие здание парламента, открыли огонь по мирным демонстрантам. В результате этой варварской акции погибло, по различным данным, от 100 до 800 человек. После чего подразделения 33-й дивизии стали очищать центр города от повстанцев. Микоян и Суслов в своем отчете уверяли ЦК КПСС, что «все очаги повстанцев подавлены» (8), но бои продолжались: против советских танков использовали гранатометы, зенитные орудия, бутылки с зажигательной смесью. Однако силы были неравны, и 26 октября Микоян отрапортовал в Кремль, что «военное сопротивление ликвидировано» (9)
К тому моменту переговоры между советскими представителями и новым венгерским правительством подошли к концу. По обоюдному согласию новым генеральным секретарем ЦК ВПТ стал просоветски настроенный Янош Кадар, а Имре Надь остался на посту премьер-министра с возможностью формирования многопартийного кабинета. Именно Надь предложил обеим сторонам прекратить огонь, хотя советское командование планировало на 28 число последний удар по опорным пунктам повстанцев в центре Будапешта. 29 октября стрельба в столице прекратилась, а советские войска стали покидать город, сосредотачиваясь в 15-20 километрах от него. Одновременно в Генеральном штабе маршал Жуков начал разработку операции «Вихрь» по окончательному уничтожению венгерской революции.
В самой же Венгрии царила эйфория от казавшейся победы, была упразднена АНХ, введена многопартийная система, отменена цензура. СССР подписал «Декларацию правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами», в которой торжественно обещал соблюдать принципы невмешательства во внутренние дела других государств.
Однако 1 ноября венгерское правительство объявило о выходе из Варшавского договора и нейтралитете страны, а также потребовало немедленного вывода всех советских войск со своей территории. При этом необходимо заметить, что Имре Надь объявил об этом лишь после того, как советский посол Андропов отказался от вывода советских войск, что само по себе являлось грубым нарушением условий Варшавского договора. Немедленно началась подготовка 8-й и 38-й армий ПрикВО. В данной ситуации советское правительство решило сделать ставку на Кадара – и не прогадало. Несмотря на громогласные заявления Кадара («Я венгр, и если понадобится, то я голыми руками буду биться с вашими танками») (10), он согласился прибыть 2 ноября в Москву на переговоры. Там он очень быстро согласился возглавить Венгрию после «вооруженного подавления контрреволюции» (11). Почувствовав неладное, повстанцы стали в спешном порядке стягивать силы к Будапешту. Всего им удалось собрать около 50 тысяч солдат; 10 тысяч насчитывали подразделения «Национальной гвардии», повстанцы имели около 100 танков.
Поздно вечером 3 ноября на переговорах с советской стороной офицерами КГБ был арестован новый министр обороны Венгрии Пал Малетер. А в 6 часов утра 4 ноября командование советских войск разослало в эфир кодовый сигнал «Гром», означавший начало операции «ВИХРЬ». По этому сигналу три дивизии Особого корпуса направились к Будапешту и к 7 часам утра вошли в город. В 6 часов 20 минут по радио выступил Имре Надь с обращением к венгерскому народу: «Сегодня рано утром советские войска атаковали нашу столицу. Наша армия ведет бои, правительство остается на своем посту» (12). Уже к 8 часам утра советскими войсками были захвачены практически все ключевые пункты: мосты через Дунай, здания парламента, ЦК, основных министерств, вокзалы, аэропорт, военные склады. Однако сопротивление оккупантам продолжалось, и тогда венгерское радио выступило с обращением: «Венгерское правительство просит офицеров и солдат Советской армии не стрелять. Избегайте кровопролития! Русские наши друзья и останутся ими» (13).
К 5 ноября последним опорным пунктом повстанцев оставался кинотеатр «Корвин», но после артиллерийского обстрела из 170 орудий сопротивление и там было сломлено. Жуков докладывал вечером 5 ноября: «Сопротивление мятежников в основном сломлено… Войска продолжают очищать город…» (14). Имре Надь, несмотря на свои заявления, счел необходимым скрыться в посольстве Югославии. 5 и 6 ноября 30-тысячный Особый корпус продолжал уничтожение отдельных групп мятежников в Будапеште. 7 ноября в столицу под прикрытием советских танков прибыл Янош Кадар и вновь сформированное правительство, которое еще 4 ноября обратилось к командованию советских войск в Венгрии, чтобы то «помогло нашему народу разбить черные силы реакции и контрреволюции, …восстановить порядок и спокойствие в нашей стране» (15).
Сразу же после подавления восстания начались массовые аресты: всего спецслужбам Венгрии и их советским коллегам удалось арестовать около 5000 венгров (846 из них были отправлены в советские тюрьмы), из них «значительное количество членов ВПТ, военнослужащих и студенческой молодежи» (16). Помимо этого КГБ арестовал около 200 военнослужащих СА, не пожелавших стрелять в ни в чем не повинных людей. 22 ноября Югославия выдала Имре Надя, который был арестован и казнен вместе с Палом Малетером.
Потери советских вооруженных сил составили 720 человек убитыми и 1500 раненными, не считая крупных потерь боевой техники. Венгерская сторона потеряла во много раз больше, по данным немецкого журнала «Штерн» – 2700 убитых и 19000 раненных. Помимо этого около 200 000 венгров покинули пределы своей родины (5% от общей численности населения).
События 1956 года имели далеко идущие последствия – как для Венгрии, так и для всего социалистического лагеря в целом. Повторение венгерских событий вполне могло произойти и в Польше в 1979 году, но, памятуя о Венгрии, генерал Войцех Ярузельский ввел военное положение и, пожертвовав своей офицерской честью, спас Польшу от советского вторжения. Оно было неминуемым, так как любой прорыв в социалистическом окружении означал бы крах всей системы. Это, собственно, и произошло в 1989 году во все той же Венгрии. После того как М.С. Горбачев провозгласил принцип невмешательства во внутренние дела социалистических стран, Венгрия первой открыла границы с Австрией, а вслед за ней то же самое сделали и все остальные государства соцлагеря. Железный занавес, создававшийся годами, рухнул в одночасье. Эту опасность советские руководители понимали очень хорошо, поэтому в свое время любыми силами старались этого не допустить. Их всегда больше пугала возможность крушения социалистической системы, чем угроза военного конфликта с НАТО, в чью агрессивность они не особенно и верили.
Почему именно Венгрия решились первой выступить против системы? По мнению современных исследователей, «Оттепель, наступившая после смерти Сталина, затронула Венгрию больше, чем другие страны» (17). Здесь стоит отметить и то обстоятельство, что в Венгрии после подавления русскими войсками восстания 1848-1849 гг. были очень сильны антирусские настроения, усугубившие процесс.
Очень много значили эти события и для массового сознания советских людей. Подавление венгерского восстания показало границы «Оттепели».
Еще раз необходимо отметить, что ни в Венгрии, ни позднее в Чехословакии преобразования не носили антисоциалистический характер. Наоборот, во главе их стояли старые коммунисты, которые выдвигали программы построения социализма, но с некоторыми отклонениями от советского образца. Это больше всего и пугало советское руководство, поскольку оно твердо верило, что даже небольшие отклонения от генерального курса могут привести к очень серьезным последствиям.
Однако имелись и положительные моменты. В Венгрии события 1956 года показали, что необходимо пойти на некоторые уступки. Янош Кадар вынужден был смягчить режим и провести некоторые экономические преобразования, в результате по жизненному уровню Венгрия занимала одно из первых мест в социалистическом лагере, став в нем, по свидетельствам современников, «самым уютным бараком». К этому необходимо добавить, что память о венгерских событиях сыграла положительную роль в 1968 году, позволив избежать открытого вооруженного столкновения и бессмысленного кровопролития в Чехословакии. Кроме того, опыт венгерских событий до последнего удерживал советских руководителей от ввода войск. Причем это дало Западу понять, что необходимо противостоять агрессивным намерениям СССР. Впоследствии, во время польского кризиса, НАТО прямо заявило, что вторжение в Польшу приведет к «очень серьезным последствиям», что в данной ситуации означало «начало Третьей мировой войны» (18). Возможно, именно это во многом и спасло Польшу от советской оккупации.
Сами же по себе события 1956 года были открытым актом агрессии, силового вмешательства в дела суверенного государства, хотя и прикрытого просьбами наспех сформированного просоветского правительства о военной помощи. По всем международным нормам, действия СССР квалифицируются именно как оккупация, и никаких оправданий действиям советского руководства быть не может. И надо отдать должное тем немногим людям, как Имре Надь, которые сделали все, чтобы сохранить как можно больше человеческих жизней и избежать ненужного кровопролития.
