Интервью известного писателя Солженицына телеканалу РТР, имевшее место в четверг вечером в восьмичасовых "Вестях", было показательно не столько даже в смысле политическом, сколько в отношении стиля. Про политику - неприятно, но понятно: после того, как в прессе, скорее даже на Западе, чем в России, замелькали сообщения об отношениях Путина с Солженицыным (первым заговорил Чубайс), Путин (либо его аппарат) нанес пропагандистский контрудар, организовав показательный визит в Троице-Лыково. Удар вполне логичный: встреча с нравственным авторитетом, большим писателем, вреда нанести не может никакого и не предусматривает немедленных политических решений, однако полезна для имиджа, в том числе и на Западе, где Солженицын воспринимается как неистовый борец с коммунизмом и автор "Архипелага". Для России сегодняшний Солженицын важен, во-первых, независимостью мысли: ни одна политическая сила не смогла привлечь его на свою сторону (что не помешало, конечно, Солженицыну агитировать за блок Лужкова-Примакова на канале НТВ в парламентскую кампанию). Во-вторых, авторитетом, поднятым на щит еще командой Ельцина в начале 90-х и не угасшим до сих пор, во многом благодаря резкой критике этой команды со стороны писателя.
В Путине можно предположить и искреннее влечение к Солженицыну, но в его визите больше пиар-усилия. Солженицын, с его левой идеей "прямой демократии", которая понимается как общение главы государства с народом, представленным малыми местными общинами (все западные придумки типа партий, парламентов, сенатов и пр. по Солженицыну - постыдная мишура, мешающая этому контакту), действительно близок Путину. Это еще раз подтверждает известный тезис Павловского о неструктурированном характере поддержки Путина. Но пока - и это не противоречит тревоге Чубайса - Солженицын удобен Путину: сегодня он просто авторитет, с которым не стыдно глотнуть чайку на людях, а в случае надобности - духовный наставник в некой реформе, которую назовут тогда защитой/атакой Путина-Солженицына. Например: Солженицын, естественно, выступает за одномандатную Думу, тогда как Путин еще не решил для себя этот вопрос.
Но стиль! Непрекращающаяся телевойна, весь накал которой в последние дни сосредоточился на Гусинском, отличается от брежневского агитпропа конкретностью - есть политическая цель, есть враг либо его объект, подлежащий уничтожению. Даже с подлодкой "Курск" было примерно так, и официоз, выходящий из под рук знатного информационщика Добродеева, имел целью дискредитацию альтернативных версий, которые противник предлагал также не из общих соображений. Брежневский агитпроп не имеет направления - он предназначен для изменения воздуха, создания и поддержания атмосферы. Он - вещь в себе, и именно этим приятен литераторам-постмодернистам, которые наслаждаются игрой с мифами, приобретающими свою аутентичную ценность. Журналист Ревенко, отрубающий голову своему недавнему работодателю, им неинтересен.
Не то с Солженицыным. Видимо, многое сплелось - и желание пиар-усилия, и тот факт, что Солженицын - писатель, и даже, наверное, то обстоятельство, что Солженицын - фигура, действительно, в некотором роде независимая. Одеколон, излитый в новостном выпуске прайм-тайм каналом РТР, шибает в нос даже на фоне эртеэровского официоза, в последнее время уже решительно неприличного. Суть в мелочах: в особом тембре закадрового голоса, в паузах между словами, в двухминутной экскурсии по библиотеке великого писателя, в движении камеры по стульям на кухне, в общем маразме столь длинного сюжета, в его, сюжета, самодостаточности. Уже было справедливо отмечено, что недавний скандал из-за спичечных коробок с антисоветскими этикетками (их запретили) нельзя было себе представить еще два-три года назад. Такой репортаж про Солженицына не был возможен, даже когда он вернулся, с божественным нимбом и шлейфом великих свершений. И в том, что сюжет имел место, Солженицын уж точно не виноват. Он его не снимал.
