Подъем общественной активности заставляет более внимательно присмотреться к мировому опыту работы институтов самоуправления – к их формам и особенностям в разных странах. В первой части обзора мы рассмотрели несколько примеров организаций третьего сектора. Попробуем очертить их кадровый состав и структуру взаимоотношений с государством и местным самоуправлением.
Вопрос о том, кто и зачем создает социальные предприятия – это достаточно популярная тема исследований. Они проводятся разными институциями и на различном материале. Тема особенно популярна среди начинающих исследователей, потому что область еще довольно слабо изучена и, соответственно, богата необработанным материалом.
Результаты одного такого исследования (.pdf), которое провела Бьянка Стамбитц (Bianca Stumbitz) из Middlesex University, были представлены в 2009 г. на международной конференции по социальному предпринимательству, организованной европейским исследовательским центром EMES, занимающимся изучением третьего сектора.
Волна политического интереса к социальному предпринимательству вызвала ответную реакцию со стороны научно-экспертного сообщества в виде огромного количества публикаций, освещающих разные стороны этого предмета. Вначале специалисты, занявшиеся изучением третьего сектора, основывались на уже существующих моделях исследования коммерческих предприятий, поэтому первая фаза анализа представляла собой, по большому счету, поиск формальных сходств и различий между «мейнстримными» и социальными предприятиями: отношение к рискам, насколько склонность к образованию сетей, роль в управлении предприятием личных качеств организаторов, отношение к инновациям и т.д.
Возникла и вторая тенденция, представленная работами, в которых деятельность социальных предпринимателей описывалась как «героическая», а сами организаторы считались «героями», одаренными еще и в плане ведения бизнеса. Впрочем, эта точка зрения, как замечает Стамбитц, основывается скорее на ожиданиях, нежели на практических наблюдениях.
Стамбитц (на материале английских предприятий с привлечением различных соцопросов) пыталась выяснить, каков из себя социальный предприниматель, с точки зрения гендера, возраста, этнической принадлежности, образования и социокультурного происхождения. Значимость такой постановки вопроса она обосновывает тем, что социальное предпринимательство менее однородно, чем традиционная предпринимательская среда, и чтобы понять его специфику, необходимо учитывать эту неоднородность.
В плане гендера у Стамбитц получилось, что в третьем секторе процент предпринимателей-женщин значительно выше, чем в обычном предпринимательстве. Она, в частности, связывает это с тем, что социальные предприятия могут быть более гибкими в отношении сочетаемости с семейными обязанностями (в первую очередь, с воспитанием детей).
Вторая группа, которая в большей степени представлена в социальном предпринимательстве, нежели в «конвенциональном», - это этнические меньшинства. Отчасти это может быть связано с тем, что, во-первых, в социальном предпринимательстве более доброжелательная среда, а во-вторых, создавая такие предприятия, представители меньшинств могут решать специфические проблемы своих сообществ.
Далее, социальным предпринимательством склонны заниматься молодые (от 16 до 24 лет) безработные люди, которым обычно трудно бывает заняться обычным бизнесом из-за недостатка опыта и стартового капитала. Видимо, из-за того же недостатка опыта открываемые ими социальные предприятия часто оказываются недолговечными (существуют от 4 до 42 месяцев); а из-за отсутствия капитала они обычно бывают активистскими, а не благотворительными.
Процент людей старше 40 лет в социальном предпринимательстве ниже по сравнению с вышеперечисленными группами, при этом большинство тех, кто всё-таки этим занимается, склонны создавать благотворительные организации, по структуре сходные с мейнстримными предприятиями.
Что касается образования и встроенности в культурную среду, то чем выше уровень образования, тем больше вероятности, что человек займется социальным предпринимательством.
Если правительство считает, что ему выгодно развитие таких форм самоуправления с последующим перераспределением ответственности и сокращением бюджетных трат, оно начинает взаимодействовать с соответствующими организациями, как это происходит, например, сейчас в Британии.
У этого взаимодействия есть выгодные для социальных предприятий стороны — в первую очередь, финансовая поддержка. Однако цели у предприятий и государства могут расходиться, что в ряде случаев приводит к противостоянию. По мнению Хизер Бакингэм (Heather Buckingham), исследующей отношения между государством и социальными предприятиями, здесь вырисовывается определенная типология. Материалом для исследования послужили организации в двух областях Англии, созданные в помощь бездомным. Бакингэм выделяет четыре типа социальных предприятий по признаку отношения к государственным контрактам: «удобные контракторы» (comfortable contractors), «покладистые контракторы» (compliant contractors), «настороженные контрактноры» (cautious contractors) и «неконтракторы», существующие за счет ресурсов сообществ (community-based non-contractors).
Потенциальный момент расхождения в целях государства и социального предприятия заключается в том, что социальное предприятие (европейское) в своей исходной форме стремится, прежде всего, оказать помощь нуждающимся, и ему в принципе неважно, как долго придется этим заниматься. Государство, со своей стороны, стремится к реабилитации этих нуждающихся, то есть к тому, чтобы они как можно быстрее перестали нуждаться в помощи и перешли на самообеспечение.
Например, какая-нибудь неформальная волонтерская организация, занимающаяся кормлением бездомных, используя для этого зачастую церковные здания (распространенная в Британии практика), не будет выяснять, нужно ли на самом деле обратившемуся к ней человеку давать обед или он может прокормиться и сам. Ей опять же неважно, как часто и в течение какого времени этот человек будет пользоваться ее услугами. Она собирает добровольные пожертвования (в том числе неденежные) по возможности в таком количестве, чтобы хватало на удовлетворение всех поступающих запросов. Штатного персонала у нее нет, потому что она в основном существует за счет волонтерского труда.
Государство, которое расходует на нуждающегося бюджетные средства, заинтересовано в том, чтобы количество этих средств становилось как можно меньше. Поэтому, во-первых, оно будет тщательно выяснять, кому нужно оказывать помощь, а кто может без нее обойтись, а во-вторых, будет стремиться к сокращению сроков, в течение которых эта помощь оказывается. Поэтому если государство открывает тендер для социальных предприятий, чтобы заключить с ними контракт, оно меньше всего заинтересовано в сотрудничестве с организацией того типа, который описан выше. Если организация хочет получать помощь от государства, ей придется адаптировать свою политику к требованиям контракта.
Некоторые организации принципиально не хотят заключать контракты с государством, потому что это препятствовало бы выполнению тех задач, которые их руководство считает ключевыми. К таким структурам государство относится настороженно — высказывается, например, мнение, что их деятельность ослабляет в людях желание прилагать усилия для реабилитации (раз они могут сколько угодно пользоваться бесплатной помощью). Однако, по наблюдениям Бакингэм, на самом деле этого не происходят — помощью таких организаций зачастую пользуются в дополнение к услугам, предоставляемым реабилитационными предприятиями-контракторами (также ими пользуются те, кто по какой-либо причине не может обратиться контрактору). Кроме того, неформальные организации ограничены в средствах, и сфера их деятельности не может охватить все возможные потребности.
У контрактторов средств обычно больше, и их деятельность обеспечивает более дорогостоящие потребности — например, временное жилье, а также обучение некоторым профессиям для дальнейшего трудоустройства и повышения уровня жизни с последующим переходом к независимому, не требующему помощи существованию.
Организации третьего сектора отчасти берут на себя функции структур местного самоуправления, и тем самым намечается поле для их взаимодействия. О том, как как строится это взаимодействие и что ему препятствует, можно посмотреть, опять же, на примере Великобритании (.pdf), где эта тема в последние годы активно обсуждается. Эту тему подробно разрабатывает организация NLGN (New Local Government Network, Новая сеть институтов местного управления).
Общепринятая риторика гласит, что эффективное взаимодействие необходимо. Не в последнюю очередь, здесь важно то, что люди больше доверяют социальным предприятиям, так как организации третьего сектора менее формализованы, более гибки и, соответственно, лучше адаптируются к конкретным запросам отдельных граждан и групп населения. Таким образом, структурам местного самоуправления в принципе удобно, когда часть вопросов решают не они, а специализированные организации. Они же, со своей стороны, поддерживают эти инициативы.
Социальным предприятиям такое сотрудничество тоже может быть выгодным. Во-первых, если они будут сотрудничать с местными властями, часть бюджетных средств будет переходить к ним - и у них окажется больше возможностей для развития. Во-вторых, муниципальные органы могут быть удобным каналом связи со спонсорами.
Тем не менее, сотрудничество получается далеко не всегда. По наблюдениям специалистов из NLGN, ему могут препятствовать организационные моменты и специфика среды. Существенным барьером представляется отсутствие взаимопонимания и доверия между социальными предприятиями и местной администрацией.
Если муниципалитет захочет вступить в сотрудничество с такой организацией, он, скорее всего, будет действовать по известной ему схеме — попытается связаться с руководством и что-то обсудить. Но в организации третьего сектора может не быть отчетливо выраженного руководства — точнее, распределение ответственности там может быть совершенно неконвенциональным, а это может тормозить диалог.
Кроме того, бытует представление о том, что социальное предприятие, в отличие от муниципалитета, - это несерьезно, поэтому местная администрация в случае сотрудничества будет давать организации задания, а сама организация лишится возможности действовать самостоятельно. Многим социальным предпринимателям это не нравится (ср. выше описание отношений со структурами госуправления).
С другой стороны, социальные предприятия могут недостаточно эффективно распространять информацию о себе, так что у муниципалитета в итоге складывается крайне приблизительное представление об их деятельности. В каких-то случаях он может вообще не знать о существовании тех или иных организаций, если они действуют в очень локальных масштабах.
Чтобы преодолеть эти препятствия, заключают авторы публикации NLGN, необходимо повысить уровень осведомленности, в первую очередь - среди работников муниципалитетов. Для этого нужно проводить тренинги и прочие целенаправленные информирующие мероприятия на местах. Следует также разрабатывать обучающие программы для социальных предпринимателей, чтобы они могли более эффективно продвигать свои проекты и становились более открытыми к сотрудничеству.
