Пока дипломаты десятка стран обсуждают возможность военной операции в Сирии, американский исследовательский центр проанализировал, кто уже сейчас сражается против Башара Асада.
По оценке исследователей, против правительственных сил сейчас сражаются около 100 тысяч человек. Примерно каждый десятый — сторонник наиболее радикальных исламистских группировок. Наиболее влиятельные группы, «Фронт Аль-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта», имеют тесные контакты с «Аль-Каидой» и привлекают наемников из-за рубежа.
Примерно треть борцов с режимом Асада — исламские фундаменталисты, которые, однако, не настроены на «экспорт исламской революции», а предпочитают заниматься внутрисирийскими делами. Еще треть также можно отнести к исламистам, но достаточно умеренным.
Лишь четверть бойцов можно отнести к светской оппозиции режима Башара Асада — они, по крайней мере, не выдвигают исламистских лозунгов.
Исследователи уверены, что противники Асада не представляют из себя единого фронта — против правительственных войск сражается около тысячи группировок, большая часть из которых контролирует небольшой кусок территории страны — деревню, город, редко провинцию.
На этом фоне понятна нерешительность западных лидеров. Свергнуть Башара Асада не так уж и сложно, вопрос в том, кто придет ему на смену — светские военные, умеренные исламисты (эти два варианта попеременно реализуются в Египте) или радикальные фундаменталисты (однажды захватив власть в Иране их коллеги стали головной болью для всего региона).
Отдельная история с химическим оружием. Жертвами гражданской войны стали, по примерным подсчетам, около 100 тысяч сирийцев. Эти люди погибли от применения вполне себе конвенциональных автоматов, пулеметов, гранатометов и минометов. Еще два миллиона человек оказались беженцами, главным образом в Иордании и Ливане. Эти люди также бежали не от зарина, а от разорения и артиллерийских обстрелов.
Однако применение именно отравляющих веществ стало «красной тряпкой» для западной общественности. Президент США до этого заявлял, что использование химического оружия в Сирии — та «красная черта», переходить которую не позволяется ни при каких условиях. Информация о том, что в контролируемом повстанцами пригороде Дамаска было применено химическое оружие и правда послужило спусковым крючком для военной бюрократии западных стран — началась явная подготовка к вторжению.
Первое, однако, на что натолкнулись руководители западных государств — общественное мнение. Люди явно не хотели ввязываться в очередной конфликт на Ближнем Востоке. Сначала громкую оплеуху получил премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон. Вообще-то Првительство Ее Величества имеет королевскую прерогативу начинать войну — эти полномочия переданы короной не Парламенту, а напрямую Кабинету. Кэмерон, однако, решил на всякий случай заручиться поддержкой парламента и провалился, даже его однопартийцы не все проголосовали за участие Британии в операции.
Американский президент Барак Обама для начала войны обязан заручаться согласием Сената. Перед сенаторами выступил сам президент, госекретарь Джон Керри и министр обороны Чак Хейгель. Оказалось, однако, что даже американские законодатели не спешат санкционировать участие солдат в войне. Левые в принципе не в восторге от начала новой войны, и правые считают, что требуется не просто несколько ракетных ударов, как в Ливии, а полноценное участие американской армии в конфликте — то есть сухопутная операция.
На этом фоне как нельзя кстати выступил российский президент Владимир Путин. Российская позиция заключается в том, что нет неопровержимых доказательств того, что именно Асад применил химическое оружие, а не его враги. Однако, чтобы избежать применения отравляющих веществ в дальнейшем, Путин предложил Асаду присоединиться к международной конвенции об их запрете и под международным контролем избавиться от них.
Российская инициатива оказалась удобна практически всем. Башару Асаду предложение Путина дало возможность показать свою добрую волю, Бараку Обаме — элегантно отказаться от очередного противостояния с парламентом. Даже западное общественное мнение нашло свой интерес - статья российского президента о сирийском вопросе несколько дней висела на сайте газеты The New York Times в разделе «самые обсуждаемые материалы».
Представители сирийской оппозиции сразу после озвучивания российской инициативы начали говорить о том, что на самом деле Башар Асад от оружия не отказывается, а перепрятывает его. Часть уже, якобы, находится в Ираке, часть — на российских кораблях в Восточном Средиземноморье, а часть — у боевиков «Хизбаллы», ближайших союзников сирийского режима в Ливане.
Если ливанские террористы, у которых есть способные долететь до Израиля ракеты, получат в свое распоряжение отравляющие газы, то это совершенно изменит режим безопасности для еврейского государства. А в Иерусалиме могут долго не раздумывать, если для безопасности Израиля понадобится устроить налет на соседнее государство. Так что пока Башару Асаду не стоит расслабляться.
Когда материал уже был готов к публикации, поступили сообщения о том, что эксперты ООН, расследовавшие заявления об использовании химоружия в пригороде Дамаска, назвали доказательства его применения убедительными.
