Выступая в среду перед парламентариями, глава МИДа Игорь Иванов сделал довольно жесткое заявление: "Позиция Москвы была зафиксирована в марте 2001 года в Иркутске и с тех пор не претерпела изменений. Никакого торга о передаче тех или иных островов в обмен на погашение внешнего долга или какие-то другие переговоры Россия также не ведет- Документов, которые носили бы особый характер, нет". Что же касается начавшихся в среду же двусторонних консультаций, то переговоры, по словам министра, "идут уже полвека, но на сегодняшний день стороны по существу остались на своих прежних позициях". Представляющий на переговорах Россию замминистра Лосюков выразился еще изящнее: "Не следует воспринимать поиск решения как какие-то предложения решения".
Итак, Иванов явным образом отомстил своему японскому коллеге Ерико Кавагути. Напомним, проблема Курильских островов совсем было выпала из сферы внимания широкой российской публики, пока Игорь Иванов не отправился в первых числах февраля в Японию. Поездка эта замышлялась как демонстрация вовлеченности России в мировые дела: после визита в Токио (где незадолго до того прошла международная конференция стран-доноров Афганистана) российский министр должен был посетить нашего стратегического союзника Индию, а затем эдаким Тони Блэром прибыть в Кабул. Однако в Токио с министром приключился конфуз: в самый день его прилета была отправлена в отставку глава японского МИДа Танака, а затем, несколько дней спустя, ее преемница Кавагути заявила, что Иванов "неточно изложил журналистам достигнутую договоренность относительно продолжения переговоров по заключению мирного договора". Дума подняла шум, и министр появился перед депутатами; теперь, после его заявлений, оправдываться перед своей общественностью придется уже Кавагути.
Нет нужды пересказывать все детали Сан-Францисского мирного договора (а вернее v нашего в нем неучастия), декларации 1956 г. (где мы обещали вернуть японцам два острова) и заявлений Бориса Ельцина и Владимира Путина, признавших, что эта декларация лежит сейчас в основе всех дискуссий по курильской проблеме (обоим президентам удобно прикрываться в этом вопросе "нерушимостью доставшихся нам от СССР обязательств"). Курильское уравнение очевидно не решаемо через юридические и исторические прецеденты: никакие правовые аргументы не заставят одну сторону признать права другой на эти четыре кусочка суши. Это вопрос политической воли.
С политической же точки зрения всю эту историю с выступлениями и заявлениями подчеркивает один простой факт: у России нет ровно ни одного стимула к разрешению курильской проблемы (под "разрешением", ясно, может пониматься только передача островов). С одной стороны, ситуация вокруг Курил - это часть общего постимперского-постсоветского сокращения наших границ, как геостратегических, так и государственных, аналогичная расширению НАТО на восток и появлению иностранных баз в Средней Азии и Закавказье. Однако и в Восточной Европе, и в Прибалтике, и в Средней Азии у России, по сути, не было выбора, принимать или не принимать это сокращение: единственной альтернативой потере лица было добровольное признание свершившегося факта. С Курилами не то: у Японии нет никаких реальных рычагов давления.
С учетом прискорбного состояния японской экономики Токио особо ничего не может предложить взамен. От варианта "завуалированной продажи" островов Россия в свое время (в начале 90-х) отказалась; сейчас об этом даже речи не идет. Японские собеседники сходятся на том, что появившиеся в российской печати разговоры об инвестициях в размере 20 млрд - займов ли, инвестиций ли, которые якобы хлынут в российскую экономику после заключения мирного договора, представляют собой либо беспочвенные мечтания, либо злонамеренное сочинительство. Сейчас, например, Россия и Япония тесно сотрудничают в деле послевоенного урегулирования в Афганистане. Таким образом, на практике нет ни одного направления в двусторонних отношениях, где нерешенность курильской проблемы была бы существенным препятствием. Территориальная проблема не является частью некоей большой международной комбинации: это самостоятельная шахматная партия, имеющая собственную логику.
Тут уместно вспомнить, как вообще формируется российская внешнеполитическая доктрина. Российский МИД - это замкнутая каста чиновников, которые сами определяют, что хорошо для России во внешнем мире, сами выполняют свои решения v и сами оценивают свою работу. В наиболее важных случаях, таких как переговоры с США, высшее руководство страны берет ситуацию под свой контроль; в остальных безраздельно царствуют столоначальники со Смоленской площади. Российский МИД вне политики - не существует никаких нормальных механизмов взаимодействия между МИДом и политическим процессом в стране в целом. Изредка общественная фрустрация выливается в патриотично-истерические (и бесплодные) наскоки в Думе v настолько абсурдные, что мидовцы от них легко отбиваются.
Очевидно, что в курильской партии главным спарринг-партнером для МИДа являются не японцы, а российская общественность. То же самое, кстати, относится и к японским дипломатам, известным свой кастовостью и бюрократией. Предыдущий министр Танака пала в борьбе с этой системой; схожая судьба ожидала бы и сменившую ее Кавагути, если бы не коррупционный скандал вокруг влиятельного депутата Судзуки, который почти монополизировал отношения с Россией (и вроде бы был склонен к компромиссу). В этот скандал оказались втянуты и мидовские специалисты по России, многие из которых лишились своих постов, v теперь Россия активно ищет "нового Судзуки", нового удобного партнера для переговоров. Ясно, что чиновникам от внешней политики в обеих столицах гораздо проще и приятнее разговаривать друг с другом, чем со своими парламентами и общественностью.
Кавагути в феврале нарушила этот тет-а-тет, поставив Иванова в крайне неловкое положение v и в среду он отплатил ей той же монетой. Это, впрочем, едва ли изменит сами правила игры. Обязавшись следовать декларации 1956 г., Москва тем самым уже пообещала отдать два острова. Поэтому, что бы вчера ни заявлял Игорь Иванов, сегодня важно, будут ли дальнейшие консультации "самостоятельными, но параллельными", как это выгодно России (связывая всю тему Южных Курил, Россия получает возможность настаивать на уступках), либо две проблемы островов будут решены по отдельности, как того требует Япония. Но это уже секретное дело МИДов.
