Беда! Все мыслимые СМИ уже оттоптались на разверстке федеральных округов, изложив биографии возглавивших их президентских полпредов и проследив особый военно-административный "путинский стиль". Западная пресса глубокомысленно пересказала в "оригинальных статьях" зады московских газет и московских же пикейных глубокомыслий. Полпреды входят по должности в Совет Безопасности. Генпрокуратура и Министерство юстиции приспосабливают свои региональные структуры под новые федеральные длани. Анализ же бюрократической эффективности этих дланей, этих путинских кадров как-то все не дается, не слышен. Между тем из семи назначений как минимум шесть v от кадрового бессилия.
Паче чаяния, главное богатство федеральных округов и их возглавителей, главное поле их революции v отнюдь не лежащее на поверхности их сходство с военными округами (не вспомнить ли и совнархозы?), гроздья территориальных органов силовых и правовых ведомств, надзор за губернаторами или, наконец, даже огромные средства федерального бюджета, распределяемые и исполняемые в регионах. Их богатство, их действительный "капитал", доселе почти монопольно принадлежавший губернаторам, v это шкурные, собственнические проблемы реальной России, ежедневно порождающие криминально-социальные и политико-экологические кризисы регионов. Их, федеральных округов и федеральных полпредов, реальный "предмет власти" v отнюдь не медийная сказка про "военный режим", а полное удовольствие законодательного произвола, бандитского передела, национальных конфликтов, нищеты, суверенитетов, энергетического тупика, вечно неурожайного урожая и вечно сорванного северного завоза, икорной мафии и сгнивших военных баз.
Потому-то главный внутренний смысл и оправдание новой системы власти v в долгожданном превращении областей и республик в еще один уровень самоуправления, дополнительного к муниципалитетам и районам, свободного от искушений централизации власти. Новый смысл субъектов федерации и новый вызов для федеральной власти - гражданская, самоуправленческая и национально-культурная роль регионов, отдельная от административной вертикали. Федеральная власть над субъектами федерации легко оставляет этим субъектам "гражданственность", чтобы взять в свои руки "государственность" и реализовывать общегосударственные монополии, по смутному времени временно порученные субъектам федеративного самоуправления. Среди монополий v территориально не соответствующие разверстке округов контролируемые государством РАО. Региональные АО-энерго РАО ЕЭС и дочерние АО "Связьинвеста" до сих пор следуют экономически бессмысленным границам субъектов федерации. И хотя "Связьинвест" уже объявил о планах укрупнения своих дочерних АО до 7-8 штук, их реальная акционерная вольница (сходная с независимостью знаменитого "Иркутскэнерго") заставляет не переоценивать способностей монополиста к самостоятельной перекройке своей региональной структуры. Недавние претензии губернаторов на управление энергетикой также говорят о том, что и реформу РАО ЕЭС придется вести в "особых" региональных условиях. Проводниками этой перекройки должны были бы стать путинские полпреды. Вполне независимыми от 89 региональных границ, но явно не совпадающими с федеральными округами, остаются территориальные уровни "Газпрома", Министерства путей сообщения и "Транснефти". Приспособление их региональной схемы к округам v еще одно испытание для президентских полпредов.
Отдельная головная боль v переверстка территориальных органов ведомств (в первую очередь - Региональных управлений по борьбе с организованной преступностью МВД, управлений Министерства печати, выстроивших свою собственную систему "федеральных округов") и Главных управлений Центрального банка (с возможным продолжением реформ на региональные банки Сбербанка). Ситуация осложняется тем, что полноценным и внеконкурентным лидером ("столицей") своего округа может считаться только Петербург, а в остальных случаях остается обширное поле для внутренней конкуренции региональных центров.
Отвечают ли, соответствуют ли эти, по сути своей премьерские, проблемы опыту и масштабам путинских полпредов? Легко сказать: "восстанавливается федеральная вертикаль", но совершенно невозможно представить себе, например Поволжского полпреда Кириенко в качестве "восстановителя" этой вертикали: не поверх привычных интервьюеров и телекамер, а поверх голов таких товарищей, как Титов, Аяцков, Рахимов, Шаймиев v одновременно. Через два года после дефолта и после года партийной борьбы и фестивалей ранга "неофициальной Москвы" Кириенко психологически возвращается к политически невкусной особой официальности, а географически - на останки своего нижегородского банка "Гарантия" и свежий труп своей же компании НОРСИ. Даже не топливная макроэкономика и не дефолт, а "Гарантия" и НОРСИ, опыт личного поражения полпреда как регионального управленца v вот тот реальный, а не делегированный вес, которым обладает Кириенко перед лицом татарско-башкирского суверенитета, ГАЗа, КАМАЗа, АвтоВАЗа и юкосовско-сибалюминиевых штаб-квартир. Политический туризм, ставший своеобразной профессией полпреда, вряд ли можно считать располагающим к строительству "вертикали". Примечательно, что первым же деянием после назначения Кириенко Поволжским полпредом стало создание в Поволжье региональной структуры его собственной партии "Новая сила" (даже не СПС!), а его коллеги публично заговорили о том, что в своем округе Кириенко предоставит им никакой легальностью не регулируемый "административный ресурс"- Все это не только забавно, но и астрономически далеко от бюрократической эффективности. Понятно, что президентская власть могла иметь и иные резоны к назначению Кириенко полпредом, среди коих очевидная исчерпанность его федеральной политической роли в условиях выстраиваемого политического режима. Но вряд ли это назначение стало для администрации лишь мезальянсом, и вряд ли во имя неких парламентско-правительственных комбинаций она решилась пожертвовать эффективностью федеральной власти в Поволжье. И значит, существование Кириенко в кресле полпреда следует воспринимать прямо, без "чтения в мыслях", воспринимать как проявление кадровой воли и стилистики Путина. Если это так, то появление бывшего "идейного" премьера, партийного политика и рупора макрореформ в позиции этакого регионального Черномырдина, тяжеловеса, красного директора и успешного капиталиста в одном лице, распределителя денег и отца лоббистам, - удивительно. Если на синтетическую роль генерал-губернатора и завсклада, закулисного торгаша и жесткого администратора Путин назначает Кириенко, привыкшего встречать жизненные события призывами к неофициальной общественности, писанием программ и тотальным пиаром, то это значит, что у Путина нет иной, более адекватной кандидатуры. Кажется даже, что начни Кириенко свою карьеру не в Нижнем Новгороде, а во Владивостоке, то пришлось бы отправиться ему сегодня командовать Дальним Востоком.
Появление в Центральном округе именно Полтавченко (как и Черкесова в Северо-Западном) явным образом диктуется принадлежностью полпреда к первоначальному еще резерву путинских кадров. Разумеется, личная честность, личная преданность и усердие, статус отца-основателя питерской налоговой полиции побеждают все. Но ведь функции федеральных округов не описываются в терминах победы над злом и надзором за нарушителем, а более всего отвечают задачам макаренковского хозяйственно-педагогического выживания. Особенно в Центре России, еще сто лет назад опустошенном индустриальной и колонизационной активностью государства. Нынешний "красный пояс" от Брянска до Воронежа вряд ли изучаем методами налогового контроля. И одно только сопоставление нынешнего веса Полтавченко с фигурами Строева, Лужкова, Лисицына, Савченко, с новыми олигархами, владеющими Новолипецким комбинатом и Лебединским ГОКом, наводит на мысль о том, что больше, чем новой инстанцией надзора, полпреду стать вряд ли удастся.
Уральский полпред Латышев, выдвинувшийся в качестве нелицеприятного расследователя нелицеприятных вещей, уже совершенно серьезно, при одобрительном губернаторском гуле, называет среди своих полпредовских задач "экономику". Мы хорошо представляем себе, что такое губернаторский гул при разговорах федеральных чиновников об экономике v это гул одобрения распределительных мер. К счастью, уральские новости последних месяцев о том, как в равной степени "нелицеприятные", но признанные государством собственники завершают распределение между собой горнообогатительных и металлургических активов с помощью карманных социалистических движений и карманных арбитражных судов, позволяет детально ощутить всю меру чиновной управляемости уральского хозяйства. Милицейская "физическая защита" ничего не прибавит к управлению таким хозяйством, ибо в нем уже все состоялось: феодально-бюджетная губернаторская экономика, ставши сугубым материальным игроком местных рынков, перестала быть полноценной властью и превратилась в одного из игроков, одного из олигархов. Стать еще одним уральским олигархом v перспектива вполне реальная для полпреда.
Назначение Северо-Кавказским полпредом Казанцева, наверное, одно из самых предсказуемых. И пока идет война в Чечне, и пока будет идти ее послевоенное замирение, иных приоритетов, кроме чеченских, Казанцеву никто не назовет. Но сам факт включения в округ Ростовской и Волгоградской области неумолимо подсказывает, что, кроме замирения, регулирования миграций, конфликтов и раздела земель, перед Северо-Кавказским полпредом уже сегодня стоят гигантские экономические задачи, к которым Казанцев по определению не готов и не может быть готов. Еще более уязвимыми выглядят назначения Пуликовского и Драчевского в Дальневосточный и Сибирский округа. Вернее сказать, это даже не назначения полпредов, это демонстративный отказ от поиска и выбора адекватных фигур, случайный подбор местоблюстителей, либо в ближайшем будущем несомненно отставляемых от должности, либо немедленно превращающихся в пародию на власть и ведущих к дискредитации эффективной власти. Действительно незаслуженно пострадавший от Хасавюрта, боевой генерал Пуликовский в качестве Дальневосточного полпреда настолько далек от решения энергетических проблем Камчатки и Приморья, проблем ползучей китайско-корейской миграции, наконец, проблемы Курильских островов, что сличение его личных возможностей с его личными задачами причиняет душевную боль. Появление же на позиции Сибирского полпреда Драчевского ставит в тупик даже лояльную прессу: в самом деле, не сомнительным же опытом "дипломатической работы", якобы способствующим ведению дел с губернаторами, объяснить то, что именно этому человеку в ведение поручается сибирское гнездо общенациональных (по весу, но сугубо частных по собственности) никелевой, нефтяной и алюминиевой корпораций?
Редкий уровень лояльности и доверия дал Путину максимально возможную в современной России легитимность. Перед ним, перед его региональной реформой, словно переняв манеру восточных единоборств, расступаются, уходя от прямого удара, губернаторы и национальные президенты. Но это не значит, что не будет ответной игры. Феодальная элита всякому нынешнему путинскому шагу отыщет противоядие. Административному восторгу администрации, торопящейся с толком использовать путинскую легитимность, противопоставится административная прожженность региональных вождей, супротив которой бюрократическая и политическая наивность военных полпредов, политический туризм полпреда партийного v не только бессильны, но и просто запрещены.
Просто беда, если путинские назначенцы, новая путинская элита так и останется малоубедительным симбиозом тусовки, чья профессия v писать бумаги, и казенных людей, чья профессия v тратить и распределять.
