Выдача Международным уголовным судом (МУС) ордера на арест президента Судана, хоть в ней нет ничего парадоксального, все же произвела эффект разорвавшейся бомбы. Стало ясно: расклад сил на суданской шахматной доске, где сошлись крупнейшие региональные и мировые политические акторы, уже совсем не тот, что раньше.
Мало кто сомневался, что в случае атаки со стороны МУС генерал Аль-Башир не станет медлить с ответом ударом. Как водится, первой жертвой стало гражданское население охваченного войной региона. Его положение, и без того крайне уязвимое, осложнится еще больше, после того как Судан покинут международные гуманитарные миссии, о высылке которых постановило правительство этой страны.
Очевидно, что после решения МУС об аресте суданского лидера странам Запада стало еще сложнее добиваться двух своих стратегических целей в регионе: 1) разрешения той катастрофической гуманитарной ситуации, что сложилась к настоящему времени в Дарфуре; 2) недопущения перехода инициативы в миротворческом процессе к Китаю и России.
Несмотря на то, что и Вашингтон, и Лондон, и Париж всячески приветствовали решение МУС, трезво мыслящие политики на Западе прекрасно понимают: в обозримом будущем никто Аль-Башира гаагскому правосудию не выдаст. Вероятность же смены власти в Судане «снизу» также равна нулю. В этих условиях, конечно, можно на словах «добиваться» ареста хартумского лидера, однако на деле тем же Вашингтону, Лондону и Парижу придется так или иначе договариваться с тем суданским правительством, которое в этой стране есть. Ну а поскольку прямые контакты с Хартумом исключены, странам Запада не остается ничего другого, как действовать через своих региональных союзников, прежде всего - Египет и Эфиопию.
В этой связи обращает на себя внимание нынешняя активность египетской дипломатии в Судане. Как сообщает «Судан Трибьюн», начиная с февраля этого года в Хартуме дважды побывали с визитом министр иностранных дел Египта Ахмеда Абуль-Гейт и глава разведки страны Омар Сулейман.
Последняя встреча египетского внешнеполитического тандема с Аль-Баширом состоялась в прошлую пятницу, 13 марта, чему предшествовал телефонный разговор Генсека ООН Пан Ги Муна с Президентом Египта Хосни Мубараком. Предположительно речь шла о том, чтобы убедить суданского лидера вернуть в страну сотрудников гуманитарных миссий. Сам Пан Ги Мун не скрывает, что обращался с просьбой повлиять в этом вопросе на Аль-Башира, в частности, к правительству Китая. Надо полагать, что подобные просьбы в адрес Китая и других стран-партнеров Судана высказывались не только Пан Ги Муном.
Еще одной темой последних суданско-египетских переговоров стало желание Египта провести у себя международную конференцию по мирному урегулированию в Дарфуре. Известно, что подобная инициатива исходит также от России, однако ей, в отличие от Египта, удалось заручиться на сей счет поддержкой суданского правительства. Ни к чему не привели и попытки Египта убедить суданцев пересмотреть решение о высылке гуманитарных миссий: президент Аль-Башир заявил каирским гостям, что «Судан в готов самостоятельно обеспечить нужды населения Дарфура после того, как регион покинут зарубежные гуманитарные миссии».
Очевидно, что несговорчивость Аль-Башира в вопросе о высланных организациях дает шанс сыграть свою благотворную роль тем государствам, которых международное правозащитное сообщество до сих пор лишь упрекало в сотрудничестве с «преступным» режимом и пренебрежении гуманитарным аспектом дарфурского кризиса. Речь идет, главным образом, о Китае и России1, которые, в отличие от стран-союзников по НАТО, способны договориться с суданским лидером.
Судя по тем сигналам, которые исходят в последнее время из Москвы, российские политики это прекрасно понимают. Так, спецпредставитель президента РФ в Судане Михаил Маргелов заявил, что Россия готова направлять в Судан медикаменты и продовольствие, необходимые для предотвращения в Дарфуре катастрофы, угроза которой нависла над регионом перед лицом ожидаемого свертывания работы гуманитарных миссий. Важно, однако, чтобы помощь России населению Дарфура была систематической и осуществлялась во взаимодействии с теми международными организациями, которые не смогут работать в Судане напрямую.
И все же - зачем это вдруг российскому правительству понадобилась конференция по Дарфуру? Откуда этот небывалый интерес к гуманитарным нуждам этого региона?
Не будем лукавить: вряд ли российскими политиками движет лишь забота о страдающем населении Дарфура вкупе с желанием остановить кровопролитие в этом регионе. Пролить свет на этот вопрос позволяет статья Михаила Маргелова «Африка ждет Россию», опубликованная в прошлом месяце в «Российской газете». Лейтмотивом там звучит тема экономического сотрудничества России с Суданом и Африкой в целом. О дарфурском мирном урегулировании упомянуто лишь вскользь, в то же время акцентируется внимание к взаимодействию России с Африканским Союзом, в частности - в форме создания постоянно действующего российско-африканского форума на уровне высокопоставленных представителей МИДов заинтересованных стран.
Понятно, что политическая активность Москвы в Судане и других богатых природными ресурсами странах Африки служит продвижению интересов российских компаний, в первую очередь государственных или же тесно связанных с государством. Также возможная положительная роль России в Дарфурском мирном процессе способствует возвращению доверия к Москве во многих африканских столицах, что значительно облегчит лоббирование экономических интересов. Если российское правительство всерьез нацелилось на «возвращение в Африку», то ему крайне необходимо, чтобы в Африке его перестали воспринимать только лишь как поставщика вооружений, причем не слишком разборчивого по отношению к своим покупателям. Который не слишком следит за тем, чтобы тот или иной перекупщик не перепродал потом это оружие очередному одиозному полевому командиру из соседней страны.
Это особенно важно с учетом тяжелого «наследства» 90-х годов. В то время «политика» России на Африканском континенте как никогда характеризовалась отсутствием этой самой политики. В условиях, когда Москве было «не до Африки», а диппредставительства России на африканской земле в массовом порядке закрывались «за ненадобностью», никто особо не контролировал, чем там занимаются те немногие отечественные компании, в частности авиаперевозчики, что не спешили свернуть свою деятельность на континенте. Кроме того, многие российские летчики, оказавшиеся ненужными своей стране, в частном порядке нанимались к сомнительным, не обязательно российским, грузовым перевозчикам, занимавшимся нелегальной транспортировкой вооружений.
Еще недавно командиры южносуданской Народно-Освободительной Армии (СНОД/СНОА), воевавшие против суданского правительства, сетовали в беседе с российским журналистом на то, что «русские летчики возят оружие Кабиле (Джозеф Кабила – нынешний президент Демократической Республики Конго – прим. авт.) в Конго, а тот с ними же посылает два танка в Хартум». Похожие истории, сомнительную роль в которых играли бывшие специалисты гражданской и военной авиации из ряда стран СНГ, в том числе и России, получили известность в Уганде, Сомали, в самой Демократической Республике Конго…
Возвращаясь к Судану, стоит отметить, что интересы России в этой стране в значительной мере связаны с месторождениями редких металлов и минерального сырья, о чем также пишет Михаил Маргелов. Однако многие из этих месторождений расположены либо в южной части страны, либо на территориях, оспариваемых Севером и Югом, и далеко не факт, что договариваться о концессиях на их разработку российским компаниям придется в будущем именно с Хартумом.
Как известно, в 2011 году в Южном Судане должен состояться референдум по вопросу о независимости. Вариантов развития событий, по большому счету, здесь два: либо референдум и односторонне провозглашение Югом независимости, либо срыв по вине Хартума Всеобъемлющего Мирного Соглашения, заключенного в 2005 году, и, как следствие, возобновление гражданской войны между Севером и Югом. Впрочем, и первый вариант, по всей вероятности, приведет к новому витку вооруженного противостояния на юге страны. Однако, поскольку проблема Дарфура к тому времени, очевидно, тоже решена не будет, вероятность того, что Суданское народно-освободительное движение (СНОД) на Юге и дарфурские повстанцы на Западе выступят против Хартума единым фронтом, достаточно велика. А значит, шансы Севера на победу в этой возможной войне представляются крайне призрачными.
В этой ситуации для России крайне недальновидно было бы, развивая сотрудничество с Аль-Баширом, в том числе в военной сфере, недооценивать фактор Юга страны2. И в Москве это, очевидно, понимают, о чем свидетельствует хотя бы маршрут недавней поездки спецпредставителя президента РФ по Судану, в ходе которой Маргелов первым из российских политиков посетил столицу южной автономии Джубу, где провел переговоры с президентом Южного Судана Салва Кииром и другими высокопоставленными представителями СНОД.
Об этом же свидетельствует и заявление Маргелова о предстоящем до конца этого года визите делегации Южного Судана в Москву, где она проведет встречи на уровне руководства партий.
Предположительно, речь на этих встречах пойдет о таких направлениях сотрудничества с Южным Суданом, как создание дорожной инфраструктуры, строительство, пищевая промышленность, геологоразведка и подготовка кадров.
Кроме того, как сообщил спецпредставитель Дмитрия Медведева в Судане, Россия изучает возможность открытия генерального консульства в Джубе, что, кстати говоря, уже сделали американцы и китайцы.
Все это наводит на мысль о том, что Москва уже сейчас намерена заложить прочные основы для будущих отношений с Югом Судана, который к тому же вскоре может стать независимым.
Если российской дипломатии удастся сыграть положительную роль в дарфурском мирном урегулировании, это станет шагом в том числе и навстречу Южному Судану. На наш взгляд, если Россия откажется от безусловной поддержки правительства Аль-Башира и недвусмысленно заявит о необходимости для всех сторон соблюдать взятые на себя обязательства в рамках Дохийского процесса в дарфурском мирном урегулировании, а также Всеобъемлющего мирного соглашения по линии Север-Юг, для правительства Сальва Киира это станет сигналом готовности Москвы при случае сыграть роль посредника между Севером и Югом.
В любом случае интересно будет увидеть, к чему приведет инициатива России по проведению в Москве международной конференции по Дарфуру, и какой формат примет эта конференция, если она все же состоится. Этот вопрос уже обсуждался на встрече Маргелова с премьер-министром Эфиопии Мелесом Зенауи и заместителем министра иностранных дел Великобритании лордом Марком Маллок-Брауном.
Наверняка тема московской конференции станет одной из главных и на предстоящих встречах Маргелова с представителями Кении, Уганды, Чада и Египта, запланированных на ближайшие месяцы. Кроме того, непростым обещает выдаться обсуждение так называемого «суданского досье» с представителями Франции – страны, которая, как известно, пользуется широким влиянием на лидеров некоторых из повстанческих группировок в Дарфуре, а также придерживается жесткой позиции в отношении ордера на арест Аль-Башира.
Что же касается американской дипломатии, то от нее, вероятно, стоит ждать противодействия последним инициативам России в дарфурском мирном процессе, равно как и наметившейся активности Москвы в Южном Судане. Вашингтон будет всячески стремиться не допустить сближения России с руководством СНОД, которое рассматривается Госдепом как потенциальный союзник. Не останется в стороне и Китай – на сегодняшний день ближайший партнер Хартума. За два года до окончания переходного процесса в рамках мирного соглашения между Севером и Югом основная схватка за ресурсы Судана только начинается…
1 Размер помощи России населению охваченного войной Дарфура явно не соответствует претензии российского правительства на весомую роль в мирном урегулировании. Так, по данным Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев, в 2008 году Россия перечислила в фонд помощи беженцам Дарфура меньше, чем, к примеру, Монако.
2 Взаимоотношения России с правительством Аль-Башира до последнего времени говорили именно об этом. Не имея серьезных экономических оснований для поддержки Аль-Башира, не будучи связанным с Хартумом, в отличие от того же Китая, крупными нефтяными контрактами, российское правительство, тем не менее, и до и после заключения в 2005 году Всеобъемлющего мирного соглашения поставляло хартумским властям наступательное вооружение, в частности, танки и боевую авиацию, фактически поддерживая Хартум в противостоянии с дарфурскими повстанцами и – прямо или косвенно – также с правительством Южного Судана.
