9-11 декабря 2008 года в известном грузинском курорте Бакуриани прошла конференция, организованная Советом Европы и Тбилисской школой политических исследований (неправительственной организацией, занимающейся в течение нескольких лет организацией диалоговых площадок по широкому спектру общественно значимых проблем). Она имела «говорящее» название «От конфликтов к строительству доверия». Это событие стало практически первым мероприятием после «пятидневной войны», где грузинские и российские эксперты могли за общим круглым столом обсуждать нынешнее состояние двусторонних отношений и перспективы выхода из сложившегося тупика.
В самом деле, после событий горячего августа - 2008 тема возможных условий для начала политического диалога между Грузией и Россией, казалось, ушла из повестки дня если не навсегда, то надолго. Во-первых, «пятидневная война» если чем и связала оба государства, так это общей кровью их граждан. Во-вторых, для Москвы и Тбилиси после августовского конфликта на первый план вышли статусные вопросы (по которым пока не видно никакого реального компромисса). Более того, даже трудно вообразить, на какой основе такой компромисс может возникнуть, какие предпосылки для этого нужны. Новый «парад суверенитетов» на Северном Кавказе, чтобы Москва забыла про Абхазию и Южную Осетию? Или напротив, исламизация грузино-российского пограничья с выходом на внутренние регионы Грузии? В этом случае Тбилиси, скорее всего, прекратит думать о фантомных болях по поводу утраты бывших автономий. Впрочем, возможны другие варианты (катастрофические последствия финансово-экономического кризиса для двух стран или другие форс-мажорные обстоятельства).
Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Сегодня для российского руководства этот вопрос закрыт. Нравится это кому-то или нет, но такова реальность. Не случайно российский президент Дмитрий Медведев в конце ноября 2008 года заявил, что РФ признает территориальную целостность Грузии за исключением двух бывших ее автономий. Для Тбилиси же (и в этом грузинские власти по-прежнему рассчитывают на поддержку США, ЕС, НАТО и ООН) территориальная целостность остается священной коровой. Серьезных споров на эту тему нет ни внутри правящей партии и исполнительной власти, ни между властями и оппозицией. Даже жесткие критики команды Саакашвили не выступают за радикальное изменение политической географии Грузии. С каждым днем число оппонентов президента из его бывших соратников увеличивается. В последнее время в оппозиционеры себя зачислили экс-спикер парламента Нино Бурджанадзе, экс-премьер-министр Зураб Ногаидели. Скорее всего, в ближайшее время к этому списку добавится и бывший представитель Грузии в ООН Ираклий Аласания (многие эксперты прочат его на роль лидера создаваемого оппозиционного альянса республиканцев и «новых правых»). Но все это не означает, что вопрос о территориальных уступках будет в ближайшее время внесен в повестку дня. Пока в Тбилиси не появился свой Джинджич, который был бы готов ради ускоренной европеизации и облегченного курса на североатлантическую интеграцию поступиться хотя бы пядью земли. В этом смысле Москве необходимо отбросить все иллюзии, будто смена режима даст Кремлю существенно более податливого партнера по переговорам в рамках того же Женевского процесса.
Диаметрально расходятся Москва и Тбилиси и по вопросу о международном присутствии на Южном Кавказе. Для Москвы интернационализация - это один из инструментов легитимации решения о признании независимости Абхазии и Южной Осетии (то есть признании реалий, наступивших после войны). Для Грузии - это минимизация российского влияния и возможная надежда на реванш в той или иной форме. Готовясь ко второму раунду переговоров в Женеве, грузинские дипломаты снова актуализировали требования замены российских военнослужащих в Абхазии и в Южной Осетии на международные «голубые каски». Думается, что и к третьему, и к любому последующему раунду требования такого рода будут появляться в разных вариациях.
Но означает ли это, что разговаривать вообще незачем? Можно ли считать, что диалог с представителями Грузии не приведет ни к чему, кроме очередной порции взаимных обвинений? Эти вопросы автор статьи задавал себе многократно перед тем, как принять непростое решение участвовать в форуме в Бакуриани. Верх взяли следующие резоны. Во-первых, любой исследователь, претендующий на право считаться кавказоведом, должен посещать регион, являющийся предметом научного изучения. И не только посещать, но и общаться с людьми (не только с политиками или экспертами, но и с рядовыми гражданами, живущими не геополитическими сценариями, а своей повседневностью). В этом плане любые мнения о том, стоит ли ехать в «логово врага», следует попросту игнорировать, поскольку изучать Грузию по репортажам Первого или Второго государственного канала - это то же самое, что изучать археологию или палеонтологию без раскопок и экспедиций. И дело не в том, что российские государственные каналы как-то неправильно подают информацию (заметим, что в Грузии также трудно ожидать объективности от ведущих государственных СМИ по отношению к России). Включенное наблюдение позволяет лучше ощутить дух эпохи в конкретной стране, а также лучше осознать текущее состояние общественной (и бытовой, что, на самом деле, не менее важно) мысли.
Во-вторых, диалог с экспертным (а говоря шире - общественно активным) сообществом Грузии чрезвычайно важен. Он необходим хотя бы потому, что полноценные межгосударственные контакты сегодня невозможны. Несмотря на отсутствие официальных контактов, понимание того, что происходит в соседней стране, необходимо. И лучше экспертов, общественных активистов эту фотографическую картинку никто не даст. Речь, конечно, не о подмене действительности, замене ее тостами и клятвами в дружбе. В этом плане жесткая критика может быть полезнее, ибо создаст более адекватное представление о том, что творится в умах грузин, покажет пути влияния на них. Для выработки же адекватных политических решений такое понимание остро необходимо. При любом развитии российско-грузинских отношений у Москвы (не только Кремля, но и всего политического и экспертного сообщества России) должны быть свои ресурсы влияния внутри Грузии и верные представления (а не искаженные иллюзии и завышенные ожидания) о происходящем там.
Ответив, таким образом, на поставленные перед собой вопросы, я принял приглашение директора Тбилисской Школы политических исследований Армаза Ахвледиани (в парламенте созыва 1999-2003 гг. он был самым молодым депутатом, но затем отошел от активной политики) и отправился с перекладными через Киев в Грузию (напомним, что прямые рейсы были прекращены после начала войны). Естественно, подготовившись к возможным эксцессам при пересечении границы и при общении с гражданами соседней страны. Первое впечатление, которое поражает сразу же при пересечении грузинской границы в международном аэропорту Тбилиси, - это некоторое безразличие к обладателям российского паспорта. Заметим, не только грузинской национальности (в России проживает более полумиллиона этнических грузин, имеющих родственников на родине), но и русской. Дежурные слова пограничников «Добро пожаловать в Грузию!» в нынешних политических условиях выглядят как слова особого приветствия. Таким же образом выглядит и поведение продавцов сувенирной продукции, легко переходящих с английского языка на «великий, могучий, правдивый и свободный». Честно говоря, у меня есть правило (можно рассматривать его как атавизм великодержавного мышления). Автор настоящей статьи на территории бывшего СССР предпочитает говорить исключительно по-русски, хотя с английским языком особых проблем не испытывает. Этой привычке я не изменил и во время грузинского вояжа, и подчеркну еще раз, никакого дискомфорта при этом не испытал. Единственное отличие тбилисского аэропорта от того же киевского состоит в том, что в столице Грузии информация не дублируется по-русски. Визовая анкета должна также заполняться на английском или грузинском языке (что, впрочем, не является проблемой, пограничные офицеры помогут вам, если вы не владеете этим средствами общения).
Поездка на форум в Бакуриани вызвала в памяти другие конференции и семинары. Речь идет об армяно-азербайджанских форумах, в которых мне также не раз приходилось принимать участие. Если эксперт азербайджанец едет в Ереван или его армянский коллега направляется в Баку, то их визиты носят без всякого преувеличения государственный характер. Визитеров сопровождают офицеры спецслужб принимающего государства, сопровождают их на конференцию, в кафе на последующие банкеты, а затем в гостиницу, дежуря около их номеров. Во время визита в Грузию автор статьи (равно как и другие российские коллеги) таких почестей был лишен. Мы добирались из Тбилиси в Бакуриани (этот курорт, претендовавший наряду с Сочи на право проведения Олимпиады-2014, находится в регионе Самцхе-Джавахети в 180 км от столицы Грузии) и обратно как частные лица без всякого сопровождения. В свободное от сессий и дискуссий время мы также имели полное право передвигаться внутри Бакуриани (как по поселку, так и в горы) самостоятельно. Русская речь не вызывала повышенного интереса или даже особого внимания со стороны местных жителей. При случае многие из них, как и в России, с ностальгией вспоминали времена застоя, когда в Бакуриани приезжали советские спортсмены и тренировались накануне важных стартов (большинству почему-то особенно запомнился четырехкратный чемпион Олимпийских игр по биатлону Александр Тихонов). Вообще доминирующим настроением является следующее: очень плохо, что двусторонние отношения находятся на спаде (во-первых, сокращается число туристов из России, что чувствительно для местного населения, а во-вторых, затрудняется контакт с родственниками, также проживающими в разных регионах РФ).
Сам поселок городского типа производит смешанное впечатление. С одной стороны - оставшаяся от советских времен туристическая инфраструктура (канатные дороги не первой свежести и запущенные трамплины), а с другой - бурное строительство маленьких (но вполне приличных изнутри и внешне) отелей, кафе, магазинов. Впечатляет и определенная отрешенность жителей от геополитических баталий, сосредоточенность на решении конкретных проблем.
Несколько слов хотелось бы сказать и о самой конференции. Естественно, пересказывать содержание докладов, вопросов и обменов репликами смысла не имеет. Это потребовало бы издания, как минимум, отдельной брошюры. Хочется отметить несколько важных, на мой взгляд, характеристик. В выступлениях, комментариях, вопросах участников форума причудливым образом сочетаются, казалось бы, несовместимые вещи. С одной стороны, присутствует рефлексия по поводу событий «пятидневной войны» (жесткая критика властей не только за авантюру в Южной Осетии, но и за авторитарные тенденции, популизм, кадровую чехарду последних дней). Наличествует также вполне рациональное стремление разобраться в причинах нынешнего тупика в двусторонних отношениях. Можно даже говорить о том, что время умильных восторгов от США (и в целом от Запада) начинает проходить. Все чаще раздаются голоса о том, что США заинтересованы прежде всего не в строительстве демократии в Грузии, а в защите своих национальных интересов и геополитического влияния. На фоне очарования американской политикой и завышенных ожиданий от НАТО такие выводы уже дорогого стоят.
Однако готовность к прагматическому восприятию реальности соседствует с абсолютно нереалистическим пониманием того, что происходит в Абхазии и в Южной Осетии. Во-первых, абсолютное большинство участников форума (парламентарии, эксперты, активисты НПО, журналисты, бизнесмены) не хочет видеть никакой политической динамики в двух бывших автономиях Грузии. Для них все конфликты - это частные случаи противоборства Тбилиси и Москвы, в которых осетины и абхазы являются лишь объектами, инструментами, но не субъектами политики. Во-вторых, существует уверенность, что абхазы и осетины выступают против Грузии лишь из-за того, что их «накручивает» Кремль. Иллюзия, что как только Москва уйдет из Абхазии и Южной Осетии, жители этих республик станут лояльными гражданами «единой Грузии», только укрепилась после «горячего августа». Собственные ошибки начала 1990-х годов не анализируются и не берутся в расчет. Вместо этого придумываются теории о конфликте ценностей меду «авторитарной Россией» и «демократической Грузией», хотя РФ времен Бориса Ельцина и Грузия в период легислатур Гамсахурдиа и Шеварднадзе соотносились несколько иначе.
К сожалению, абхазские и осетинские комплексы во многом разрушают тот прагматический настрой, который ощущается после обсуждения общего контекста российско-грузинских отношений. Грузинские эксперты или журналисты даже готовы публично признать, что «абхазский сепаратизм» - дело рук США и НАТО, чтобы вбить клин в отношения между Тбилиси и Москвой. Но принять тот факт, что абхазы и осетины могут самостоятельно думать и иметь свои взгляды (пусть и неправильные с точки зрения Грузии), защищать свои права, сегодня грузинское общество не готово. И в этом, наверное, главная его проблема. В свое время Эрнест Ренан в знаменитой Сорбоннской лекции говорил, что «нация – это ежедневный плебисцит». Приходится признать, что Грузия сегодня этот плебисцит проиграла, увлекшись геополитическими играми в ущерб диалогу с теми, кого считает своими же гражданами.
Это явление «расколотого сознания» (между прагматизмом и жесткой самооценкой с элементами самоиронии, с одной стороны, и политическими фантазиями с элементами неуемной экспрессии - с другой) было, как нельзя к месту показано в фильме маститого режиссера Резо Чхеидхзе «Свеча с гроба Господня». Мастер советского и грузинского кино был приглашен с презентацией своей работы на форум в Бакуриани. Вкратце сюжет фильма таков. Молодой артист Лука Багратиони (фамилия становится по ходу фильма важным символом «связи времен») отправляется на международный фестиваль в Израиль накануне Пасхи. На фестивале он получает приз за лучшую мужскую роль. В Иерусалиме Лука зажигает свечу от «Господнего огня», которую затем стремится доставить на родину, не погасив ее. Путь домой оказывается гораздо более сложным и тернистым, чем планировалось до поездки. Луку похищают, он оказывается в пустыне, а затем долгие месяцы добирается до Грузии по суше и по морю. Фильм приобретает характер философской притчи. В нем удивительным образом сочетаются самоирония (не раз его герои подчеркивают грузинское сумасбродство и даже поднимают тосты за это национальное качество). Иногда фильм превращается в упрощенный политический памфлет, когда миссия Луки рассматривается как «восстановление связи времен» и едва ли не как борьба за территориальную целостность Грузии. Главный герой начинает временами говорить словами президента Грузии.
Перенос огня из Иерусалима в грузинский монастырь (съемки фильма проводились в монастыре Успения божьей матери Тимотисубани, в 14 км от Бакуриани) видится как миссия «собирания земель». В то же время в фильме позитивно выведены русские герои, православные монахи. Именно они помогли главному герою сохранить непогашенный Божественный огонь. Встретив его в пустыне с угасающим огарком свечи, русские монахи передают ему несколько десятков новых свечей, что позволяет Луке выполнить его миссию (которая в фильме поднимается до общенациональной). Не зря создатель советского государства называл кино «важнейшим из искусств». Фильм Чхеидзе стал неким итогом обсуждений и дискуссий форума в Бакуриани. Он дал символическое обобщение нынешнему состоянию умов в Грузии (сам художник позиционировал себя сторонником монархии).
В любом случае сегодня российскому экспертному и политическому сообществу следует понять: отсутствие межгосударственных контактов с Грузией и даже невозможность политических компромиссов не должны отождествляться с полным прекращением человеческих, культурных, научных контактов. Напротив, последние в свете нынешних политических реалий должны быть интенсифицированы. В мире ничего вечного не бывает, и даже диалог между Ереваном и Анкарой, вчера еще казавшийся невозможным, сейчас стал реальностью. Сегодня Грузия живет ощущением потери Абхазии и Южной Осетии. Это затмевает все остальное. Но завтра прагматические соображения, новые угрозы могут выйти на первый план и оставить на втором то, что сегодня кажется единственной важной проблемой. В этой связи свеча российского присутствия в Грузии не должна погаснуть. И в этой стране есть среда, готовая поддерживать этот огонь. Даже в отсутствии дипломатических отношений, прямых авиарейсов и прорывов на переговорах в Женеве.
Автор - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук
