У журнала The Economist есть ежегодный осенний спецвыпуск, который называется «Мир Если». Это такое собрание агитационных сочинений, где авторы излагают свои фантазии о том, что будет при указанных в заголовке истории условиях. Одна из историй посвящена президенту Франции Эммануэлю Макрону.
Макрон сейчас собирается проводить во Франции трудовую реформу. Эта его инициатива сталкивается с сопротивлением профсоюзов, влияние которых он хочет радикально ослабить, а работодателям, наоборот, дать больше свободы. Действие в истории происходит в 2026 г. Заявленное условие — успешное проведение макроновских реформ.
Через девять лет после того, как Макрон был впервые избран президентом Франции, пишет автор, перед Францией наконец открылись радужные перспективы. В первые годы его президентства, конечно, было много неопределенности. Макрон делал много ошибок, как свойственно любому новичку. Например, он недооценивал степень идеализма своих первых соратников из движения "En Marche!", которые вместе с ним оказались у власти в 2017 г. Потом ему едва удалось воплотить свою инициативу по наделению полиции огромными полномочиями для борьбы с терроризмом. Кроме того, он переоценивал свои способности в отношениях с Россией, а также ввязался в нехорошую внешнюю историю — борьбу с исламистами в Нигере.
Еще он недооценивал проницательность Марион Марешаль-Ле Пен, племянницы ультраправого лидера Марин Ле Пен, которую он обогнал на президентских выборах в 2017 г. Пока ЕС праздновал победу Макрона как символ победы над националистическим популизмом, Франция была в разобщенном и деморализованном состоянии, а Ле Пен-младшая сумела воспользоваться ситуацией и сформировала мощную оппозиционную националистическую партию.
И все же на политическом поприще Макрону удалось организовать все правильно. Несмотря на протесты и забастовки, он настоял на проведении трудовой реформы. В медиа эту историю назвали «моментом Тэтчер». Затем последовали реформы систем трудоустройства и распределения благ. Это способствовало образованию новых рабочих мест и подготовке квалифицированных специалистов. Благодаря стабильному налоговому режиму к бизнесам вернулась уверенность, и фирмы стали энергично инвестировать и нанимать.
Мгновенного экономического чуда, конечно, не произошло. Макрон знал историю Германии и понимал, что результаты таких преобразований становятся видны не сразу. Он так и говорил французам, пытаясь поддержать в них боевой дух. Ему удалось и это: благодаря новому вдохновению Париж оказался организатором Олимпийских игр в 2024 г.
Собственно, ситуация начала удачным образом налаживаться как раз на подходах к следующим президентским выборам во Франции, в результате чего в 2022 г. Макрон был переизбран (его оппоненткой была Ле Пен-младшая). Во время второго макроновского срока Франция уже откровенно конкурировала с Германией как потенциальный новый лидер ЕС. В Германии как раз начались экономические трудности из-за недостатка государственного инвестирования.
Этот новый тренд в самом сердце Европы имел не только экономическую подоплеку. Здесь были также значительные политические изменения. Прежде всего они выразились в том, что Германия перестала относиться к Франции с традиционным недоверием, а, наоборот, начала с ней серьезно сотрудничать как в плане инвестирования, так и в организационном плане. Например, они провели совместный эксперимент по обмену чиновниками. Каждая сторона предоставила другой двуязычного министра в правительство. Это уже было серьезным шагом к дальнейшей европейской интеграции. Газеты теперь называли ситуацию «французским возрождением». А по окончании второго срока Макрон решил вообще уйти из политики и писать романы.
