Контртеррористическая операция в России одна. Зато дел по статье «терроризм» v много. Идут они в разных судах и рассматриваются ими достаточно регулярно. Другой вопрос, что к некоторым из них власти стараются излишне большого внимания не привлекать.
-В конце сентября 2002 года отряд боевиков Руслана Гелаева появился возле села Галашки в предгорных лесах Ингушетии. Откуда Гелаев туда попал и куда пошел дальше v об этом доподлинно, видимо, мало кому известно. Зато легко проверить другой факт: во время боев под Галашками ингушскими милиционерами был задержан молодой человек по имени Руслан Чахкиев. Причиной задержания послужило то, что он якобы носил еду боевикам. Через два дня Чахкиев уже находился в следственном изоляторе УФСБ соседней Северной Осетии. Слаженность действий силовиков двух республик, находящихся в состоянии тлеющего конфликта (после осетино-ингушский столкновений во Владикавказе осенью 1992 года), достойна похвалы. Другой вопрос v почему человека, задержанного на территории Ингушетии, передали осетинским спецслужбам. Глава МВД Ингушетии Ахмед Погоров прошлой осенью отказался комментировать этот факт, сказав, что все вопросы по поводу задержанного должны быть адресованы правоохранительным органам Северной Осетии.
В Северной Осетии задержанный ингуш Чахкиев и впрямь не был человеком чужим v он жил там, в поселке Карца Промышленного района г. Владикавказа. Поселок этот относится к тем населенным пунктам республики, куда постепенно возвращаются ингушские беженцы, покинувшие эти места во время конфликта 1992 года. Сразу после задержания Чахкиева УФСБ Северной Осетии на основании его показаний прихватило еще двоих жителей поселка: Ахмеда Цурова и Темирбиева. Теперь уже всем троим было предъявлено обвинение, к боям под Галашками отношения не имеющее: случившийся за год до этого, 10 ноября 2001 года, взрыв на рынке «Фаллой» во Владикавказе, который унес жизни пяти человек. Вскоре после задержания, 2 октября, Ахмед Цуров в следственном изоляторе УФСБ скончался. Диагноз v
Родственники покойного так не считали. После похорон жители его родного поселка собирались идти маршем протеста то ли в Ростов-на-Дону, то ли в Москву. Сведения о случившемся, которые тогда же распространились и в самой Ингушетии, были несколько искаженными: просто «нашего убили осетины». ГТРК «Ингушетия», сотрудники которой тогда владели сведениями примерно в том же объеме, получила указание ничего об инциденте пока не рассказывать.
Как только стало известно, что умер Цуров в тюрьме, у его родственников возникло подозрение, что смерть наступила в результате применения к нему незаконных методов следствия. Они настояли, чтобы судмедэкспертиза тела покойного была проведена не в Северной Осетии, а в Ингушетии. Она подтвердила диагноз v сердечный приступ. Установление причин приступа (того, например, наступил ли он действительно «от осознания изобличенности»), разумеется, не входит в компетенцию судмедэкспертизы. Следов побоев эксперты не обнаружено не было.
Остается вопрос об обоснованности обвинений Цурова и его подельников. Основным доказательством вины подсудимых служат их собственное признания, а также то, что они правильно показали, где находится рынок «Фаллой» v было бы странно, если бы с такой задачей жители Владикавказа не справились. Еще одна странность: согласно показаниям подсудимых, они воевали в Чечне под командованием некоего полевого командира по имени Абдуль-Малик. По словам сотрудника ингушской прокуратуры, много занимавшегося расследованием дел о похищениях людей чеченскими боевиками (и, кстати, отказавшегося комментировать общую обоснованность обвинений против Чахкиева и Темирбиева), в Чечне было два «Абдуль-Малика» v Идрис Межидов из Урус-Мартана и Смирнов из Наурского района, но в их отрядах ингуши никогда не воевали.
Все это, конечно, не означает, что вина подсудимых не может быть доказана по каким-то другим основаниям. Проблема в том, что любой исход суда над Чахкиевым и Темирбиевым может иметь негативные последствия для осетино-ингушских отношений, вроде бы пошедших на поправку после подписания в октябре прошлого года президентом Ингушетии Муратом Зязиковым и президентом Северной Осетии v Алании Александром Дзасоховым Соглашения о сотрудничестве. Если будет доказана невиновность v ингуши получат возможность сказать: «Осетины ни за что ?скрутили? наших». Если подсудимые и впрямь окажутся виновны v «мяч» будет уже на стороне осетин: «нас взрывали ингуши». Так что, нетрудно догадаться, почему власти решили сделать этот процесс максимально «тихим».
Но понять такую позицию v не значит согласиться с ней. Настоящая-то проблема, отнюдь не только в возможном общественном резонансе v вероятность вынесения приговора «на скорую руку» в отсутствие общественного внимания только возрастает (особенно если принять во внимание некоторую специфику нашей правоохранительной системы). Нужны не темные слухи и победные реляции (которые в связи и с этим делом вполне могут вскоре последовать), а тщательно подготовленные вердикты и общественное доверие к правосудию v особенно в столь щепетильных делах.
