Осенью 2014-го на Львовском форуме издателей (та же книжная ярмарка, только вид сбоку) я встретил старого знакомого.
Родного человека с Донбасса. Или, как сейчас модно писать, с Дамбаса.
Форум – это не совсем и не только стенды и умные трезвые разговоры, но и – неформальное общение. И вот сижу я как-то вечером в музее Сала (привет его основателю Борису Бергеру!), пью водку с поэтом Сашей Кабановым, который мне даже не однофамилец, про закуску вы уже угадали…
И – подходит человек.
– Узнаешь? – спрашивает он.
Как ни странно, я его узнал, хотя этак 30 лет мы не виделись и даже не переписывались. Лицо, в общем, запоминающееся.
– Дима, это ты?
– Вот, вот! Это слава! – счастливым голосом воскликнул украинский издатель N, пардон, забыл его фамилию. – Мой автор Дмитро Билый давно приобрел международную известность!
И это была чистая правда, я-то прилетел во Львов из Москвы.
Дима был мне совершенно не чужой человек. Мы оба росли в Макеевке, его мать, ныне, увы, покойная, Мария Тимофеевна, была директором детсада, куда я имел честь ходить, и который вывел меня в люди. Семьи наши дружили, мы ходили друг к другу в гости. С Димой я дружить не мог, он-то меня на 10 лет младше, пропасть между нами. Но я давал ему мудрые советы, которым он, хватило ж ребенку ума, не стал следовать. Самый мой умный совет был такой: идти на журфак, который я и сам закончил. Ну а что еще мог сказать школьному выпускнику, который любит читать и даже писать? Мальчик пошел на исторический, в Донецкий университет. Чтоб совсем коротко, Билый его закончил и давно уже не то что кандидат, а и вовсе доктор наук. Плюс к этому написал с полдюжины книг, которые, говорят, добрались до библиотеки Конгресса США, – это исторические фэнтези про казаков, и автора поклонники иногда называют украинским Толкиеном, о как.
Неплохо для начала, совсем неплохо.
Кто-то скажет, что с таким бэкграундом нечего делать в сегодняшнем Донбассе – и будет прав. Дима с началом войны с семьей перебрался во Львов.
Где занимается и наукой, и литературой, – а еще учит рукопашному бою украинских резервистов, будучи старым каратистом.
Мы поговорили о жизни, правда, как-то комкано, в виду цейтнота, а потом, позже, списались.
Не знаю, как вам, а мне жизнь Димы Билого показалась весьма интересной! А то же как – люди говорят или про войну с политикой, или про умное далекое от жизни, довольно часто. А чтоб и умный, и образованный, и с опытом жизни по обе стороны фронта, и из науки, и из силовиков одновременно (он ко всему прочему еще и майор милиции в отставке) – все-таки редкость, это удивительная позиция, с которой не то что простреливается, но уж точно видно много всего разного…
Надо сразу сказать, уж совсем определенно – сам факт боевой подготовки говорит о чем-то, но не обо всем – про его отношение к военным действиям на Донбассе: АТО надо было с самого начала вести жестче, наступать, а не обороняться.
Обычно в такие дебаты встревают гопники, мы к этому привыкли, а чтоб ученый, остепененный грамотный человек давал аргументы – такое нечасто бывает с началом проекта «Новороссия».
Наука Билого с самого начала не была голой теорией, куда ж без политики, в 94-м-то году да в Донецке. В кандидатской диссертации шла речь и о «тотальном уничтожении украинского народа на Кубани». Тогда как раз шли дебаты – был Голодомор или нет? Если был, то можно его назвать геноцидом или лучше не надо, какие-то другие формулировки найти? Власти предлагали выражать мысли канцелярскими терминами, чтоб получалось нейтрально, деликатно. Я помню, как роскошно русские казенные политики журили президента Ющенко:
– Ну и чего ты носишься со своим Голодомором? Ах, люди погибли, ах, траур! Ужас-ужас! При чем тут геноцид украинцев? Да у нас на Кубани тоже миллионы погибли от голода в те же годы, ну и что нам теперь, тоже ныть и скорбеть?
Это было сильно по ряду причин, среди прочего еще и потому, что кубанские казаки – потомки запорожцев, выселенных из Сечи.
Дима часто рассказывает про то, что он из кубанских казаков, и помнит станицу, откуда его родители. Он там бывал и застал настоящий казачий быт, людей, которые учились казачеству не по кинокомедиям – они выросли в среде! Но при этом Билый тонко замечает:
– Хоча – козацтво створювало й свій власний пародійний образ, існувала сміхова карнавальна культура українського козацтва.
Я решил это не переводить, – на кой? Дело не только в лени; небось, и так все понятно.
Вообще про то, а кто ж такие казаки – спорят много и часто, особенно иногородние, кто не в теме. И тут, кстати, будет рассказ Билого про то, как он заговорил со станичниками-краеведами в Краснодарском архиве, где те тоже копались в документах. Они как раз обедали, разложив на газетке хлеб, сало и помидоры. Узнав, что наш историк из Донецка, отвечали холодно и на русском. И только сообразив, что он свой – стали с ним «балакать по-кубанськи». Ну, грубо говоря, на мове. (Это я для тех, кто не в курсе).
По оценкам Билого, если б он был чужой, не их, они б ответили так:
– Да где там, да что ты, да мы ж русские.
Доверчивые русские, многие, считают казаков русскими… В продолжение модной, особенно сейчас, темы, что и украинцев нет никаких, это просто неправильные русские.
И вот он стал ездить к кубанцам уже как свой. Слушал там их рассказы. Информация была экзотическая:
– В школах були написи: «Разговаривать на диалекте запрещено!». Мені розповідали, що вчителі били лінійкою по губах, коли хтось заговорив українською.
Но это так, присказка. А вот не хотите ли:
– Колись на Кубані за бандуру до Сибіру висилали.
И это не предел:
– А за знайдений «Кобзар» могли розстріляти всю родину.
Здесь я только уточню, что «родина» – это семья.
Это некоторым странным образом перекликается с рассказом Роднянского, бывшего украинского телемагната, про то, что в 80-е годы в Киеве выгоняли из вузов студентов, которые приходили к памятнику Шевченко в день рождения поэта. А за что? Как за что, за украинский национализм.
Я кстати здесь не про то, кто прав, кто виноват, и кого казнить, я в данном случае совсем про другое: никто ничего не забыл. И, возможно, не простил, тем более, что извинений никаких ни за что и не было, даже формальных.
А вот про украинизацию будущих ДНР и ЛНР, неожиданно:
– От Ющенко свого часу намагався українізувати Донбас. Закликав: «Думай по-українськи! Будь українцем!», пропагував тему Голодомору, героїв, святкування. Я не проти, але якби та влада, яка позиціонує себе як українська, провела декриміналізацію Донбасу, навела порядок, знищила корупцію, щоб усі побачили, що Україна – це не просто абстракція, Україна – це реальна сила, то тоді б ставлення до мови й усього українського змінилося принципово… Але цього не сталося.
(Переведу тут два слова, и хватит с вас. «Святкування» – празднование, от «свято» – праздник. «Знищила» – уничтожила).
Ахаха, как говорится. И снова вспоминается Роднянский и его товарищи по институту, которые далеко не все были украинцами – но из диссидентских или, по крайней мере, фрондерских побуждений говорили между собой на мове. Александр Ефимыч ее, кстати, хорошо знает. Вообще же, каждый язык – часть культуры, пусть будет, я даже за права латышского вступался, на котором знаю ну, от силы, 50 слов.
Закончу изящной цитатой из Билого:
«З 18–19 років уже свідомо казав: я – кубанський козак. Не росіянин, не українець, а кубанець. Лише потім, почавши ¬вивчати історію, усвідомив, що це спільний етнос з українцями. Там розмовляють "балачкою" – місцевою говіркою, вона – українська. Водночас, офіційна мова – російська. Люди знають, що їхні предки з України. Казати, що вони "русскіє" – не можуть, бо "москалів" там досі недолюблюють. Ця регіональна ідентичність є. Ми ніби й росіяни, але водночас і відрізняємось суттєво, маємо іншу історію, культуру, мову, традиції. Ототожнювати себе з людиною в косоворотці і з балалайкою кубанці не хочуть».
А вот вам мысли Билого про Кубань, и заодно, чтоб два раза не вставать, про украинизацию/русификацию:
– У 1920-х хотіли або створити українську автономію у складі Росії, або приєднатися до України. Адже ¬перепис 1926 року засвідчив, що на Кубані більшість становлять саме українці. Але територіальні зміни робити боялися. По¬перше, в Москві усвідомлювали, що Кубань у 1920¬х, як і "материкова" Україна, – центр антибільшовицького руху. Були тисячі повстанців і агітаторів проти радянської влади. Деякі ж станиці, як, наприклад, Уманську та Полтавську, у повному складі виселили до Сибіру за "петлюрівські" настрої.Ясно, що приєднання Кубані до УРСР лише посилило б цей рух. По-друге, це було б досягненням націонал¬комуністів в Україні, чого Сталін не міг допустити. І, по¬третє, приєднання Кубані, або навіть створення української автономії на Північному Кавказі, закривало Росії вихід до Чорного моря.
Еще по нацвопросу. Который сейчас кругом. Меня он, честно говоря, мало волнует, а Билого – занимает. Ну, каждому свое, всякий живет тем, что ему интересно! Вот вам такой тезис Билого: "Приблизно 25% Донбасу – галичани за походженням". Ого! Да откуда ж они там взялись? В таких количествах? Вот объяснение:
– В 1945 році в Донецьку мешкало 100-150 тисяч осіб, а 1976 році – мільйон. Звідки взялися решта 900 тисяч, крім природного приросту? По-перше, населення Донбасу – це, як правило, нащадки підконвойних, яких привозили туди працювати в шахти під конвоєм, або ті, які втікали туди не від хорошого життя…Так от, у 1940-х на Західній Україні влаштовували облави, під час гаївок, наприклад, хапали молодь і в вагонах везли на Донбас. Чимало цих молодих людей вчинило самогубство – здебільшого кидалися в шахту: не будемо працювати – і все. Але більшість працювала, звісно.
Інше джерело міґрантів із Західної України – жертви депортацій з Лемківщини [а також із Західної Бойківщини. – ред.], наслідок угод про обмін населенням з урядом Польської Народної Республіки. І третє – були й такі, що приїжджали на Донбас добровільно, з наміром заховатися від МГБ, загубитися серед населення. А ще – колишні бійці УПА, яким після звільнення з ув’язнення не дозволяли повертатися на батьківщину.
Колись я брав участь в етнографічній експедиції, збирали вишиванки… І нам казали, що отам і там живуть западенці, вони ще вишивають, а ми – нє. Вони досі мешкають компактно, наприклад, – Октябрське, Козацьке Новоазовського району Донецької області – на 90% лемки [а також західні бойки. – ред.], Званівка під Артемівськом. Зрештою, там майже в кожному селі існує квартал, де мешкають вихідці з Західної України. Їх просто привезли поїздом, висадили в степу – ось ваша нова батьківщина, облаштовуйтеся, як можете... І вони прижилися, намагаючись зберігати свої звичаї й традиції… …переселенців із Західної України чимало. Ще такий приклад – ЯКХЗ, Ясиновський коксохімічний завод. У народі його називали "Бандери", бо там у посьолку – одному з найбільших у Макіївці – мешкали майже виключно вихідці з Західної України.Коли 1990 року ми зробили вертеп, ходили, співали – і тут раптом чоловік назустріч, розплакався. "30 років не чув коляди", – каже. Виявилося, що він з Тернопільщини, грошей дав. Жінка його російськомовна ледве відтягнула його від нас. Так він і пішов з сльозами на очах. Тобто галичани приховували свої почуття, але іноді це проривалося.
P.S.
Как жизнь раскидывает людей, а? Мы росли с Билым в одном шахтерском поселке, ходили в один детсад… Оба из казаков, – у меня дед по материнской линии из кубанских станичников. Но как-то я ушел в космополиты, о чем не жалею, а Билый – смотрите, увлеченный патриот Украины, вот, кует кадры для АТО. Встретившись, мы разговариваем ровно и спокойно, вручаем друг другу свои книги… И дальше: кому хуже от того, что я ни на какой стороне не воюю – ни за Киев, ни за ДНР? Не сбиваю самолеты, не пускаю поезда под откос, не допрашиваю пленных с пристрастием, не устраиваю припадков в прямом эфире? И другим этого всего не советую? Сам удивляюсь, почему мне ни одна из сторон не дала орден за какие-нибудь заслуги, немалые причем. Если б все как я боролись за мир, он бы был! И никто б его не сокрушил. Тут надо уточнить политкорректности ради: поскольку у меня русский паспорт, первой меня должна наградить РФ. А уж потом Украина.
ДНР может, кстати, тоже поучаствовать, представить меня к награде.
