Не касаясь вопроса о том, что такое резервная валюта (об этом у нас была соответствующая статья), мы можем в качестве исторической справки отметить, что на протяжении всего послевоенного развития первоначальные резервные валюты (доллар США и британский фунт стерлингов) время от времени дополнялись новыми. Сначала это были французский франк и западногерманская марка, потом к ним добавился ряд других европейских валют, а также японская иена.
Естественно, включение в резервный список происходило не просто так, а после того, как соответствующая страна становилась крупным рынком капитала, на котором компании и правительства других стран могли привлекать финансовые ресурсы на любой срок, в любом объеме и по относительно низкой процентной ставке.
Или, говоря по-другому, экономики таких стран оказывались настолько развитыми, что объем внутренних сбережений уже не поглощался внутренними инвестициями, и превышение внутренних сбережений над внутренними инвестициями могло быть спокойно отправлено за границу, то есть предоставлено в виде кредитов, займов или прямых вложений экономикам других стран.
Понятно, что займы и кредиты предоставлялись в валюте данной страны, а если производились прямые вложения, то в виде оборудования и материалов, производимых предприятиями этой же страны.
Таким образом, наличие изложенных выше критериев отнесения валюты той или иной страны к резервным уже сразу показывает, какие страны могут рассчитывать на включение в этот почетный список, а какие нет. Также хорошо понятно, что Россия этим критериям не соответствует, поэтому претендовать на место в перечне резервных валют рубль не сможет.
Видимо смутно догадываясь о слабых перспективах рубля, российское руководство продублировало свои предложения к саммиту второй рекомендацией - создать наднациональную резервную валюту, которая станет «суперрезервной» для всех стран мира. Создание этой суперрезервной валюты должно происходить на базе уже существующей наднациональной валюты, которая называется «специальные права заимствования» (special drawing rights), и с конца 60-х годов эмитируется Международным валютным фондом.
Прежде чем перейти к анализу проблем функционирования СДР, отметим, что здесь от предложений России несколько несет плагиатом. Аналогичное предложение по активизации использования СДР с целью расширить ресурсы для оказания помощи развивающимся странам было сделано Дж. Соросом больше месяца тому назад (см. «Ведомости» от 10.02.09). Впрочем, дело не в авторстве - идея активизировать использование СДР для развития мировой валютно-финансовой системы вряд ли что даст, и поэтому больших дивидендов не принесет.
Поскольку механизм эмиссии и обращения СДР является достаточно сложным, мы не будет вникать во все детали устройства этой денежной единицы, и опишем только ее наиболее существенные черты.
По своему характеру СДР относятся к так называемым фидуциарным деньгам, то есть таким, эмиссия которых производится без всякого реального покрытия, в буквальном смысле из воздуха. Соответственно, подобного рода денег можно создать сколько угодно.
В этой свободной от ограничений эмиссии есть как позитивные, так и негативные стороны. Позитив - в том, что деньги можно создавать по мере роста потребности торгового оборота в средствах обращения. А негатив – что созданием можно сильно увлечься и выпустить денег больше, чем их реально требуется, а это чревато их обесценением.
При создании СДР эти факторы были учтены, и их эмиссия производилась на основании четких критериев, соблюдение которых позволило удержаться от неограниченного выпуска. Правда, самой СДР это не помогло, и та цель, ради которой эту валюту создавали, так и не была достигнута.
А цель была самая благая - дать в руки МВФ инструмент, с помощью которого он может оказывать финансовую помощь странам-членам, не оглядываясь на ограничения национальных резервных валют, вроде доллара или британского фунта. МВФ должен был получить право самостоятельной денежной эмиссии, и он его получил. Правда, большого эффекта это не дало.
Использование СДР не дало эффекта точно по тем же причинам, по которым не дало эффекта использование доллара и фунта. Когда МВФ еще только создавался, предполагалось, что его ресурсы будут сформированы за счет взносов стран-членов, и что страны-члены будут по очереди этими ресурсами пользоваться по мере появления необходимости. Это должна была быть своего рода касса заимопомощи, когда одна страна, испытывающая дефицит в твердой валюте, может взять ее в долг под небольшие проценты у остальных стран. А когда она вернет эти средства обратно, ими сможет воспользоваться другая страна, потом третья, и так далее. То есть предполагалось попеременное пользование фондом твердых валют странами, не обладающими твердыми валютами в необходимом количестве.
Так было задумано на бумаге, но в ходе реализации замысла, как это часто бывает, выяснилось, что события развиваются по совсем другому сценарию. Страны, испытывающие дефицит твердой валюты, с удовольствием ухватились за идею иметь неограниченный доступ к источнику твердых валют, и дружно вступили в Фонд. Страны-эмитенты твердой валюты с не меньшим энтузиазмом ухватились за идею иметь неограниченные рынки сбыта для своих товаров в странах со слабой валютой и тоже влились в число членов. Все было хорошо, и все были довольны друг другом. Но позже начались трудности.
Лет через 15-20 после начала функционирования Фонда выяснилось, что страны, испытывающие дефицит твердой валюты, будут испытывать этот дефицит постоянно. И они никогда не смогут погасить кредиты в твердой валюте, которые им предоставляет МВФ, а если смогут, то только за счет следующих кредитов. И в этом смысле никакого попеременного кредитования не получается.
С другой стороны, развитые страны стали проявлять недовольство тем, что их взносы, за счет которых была сформирована львиная доля ресурсов МВФ, используются неподобающим образом и что МВФ из кредитора фактически превратился в донора развивающихся стран. Причем донора хронического, так как, повторяем, надежда на возврат кредитов, полученных в твердой валюте, уже испарилась.
Недовольство развитых стран окончилось тем, что они сократили предоставление своей валюты МВФ, и для того, чтобы заместить недостающие ресурсы, Фонд стал использовать специально сконструированную валюту, эмитентом которой был он сам, – упомянутые СДР.
Однако введение в оборот СДР привело точно к таким же результатам, как и использование твердых национальных валют. Развивающиеся страны набрали кредитов, выраженных в СДР, расплатились ими за товары, купленные в развитых странах, после чего фактически отказались обслуживать эти кредиты. В результате этой нехитрой операции счета в СДР у развивающихся стран обнулились, а у развитых – наоборот, резко возросли, так как кроме СДР, полученных в ходе торговых отношений с покупателями из развивающихся стран, у них были и собственные СДР, полученные ими в процессе первоначальной эмиссии этой денежной единицы.
После этого использование СДР странами-членами МВФ практически прекратилось, так как у одной группы стран их уже не было, а у другой группы стран был избыток, и больше получать их они не хотели.
В этой связи надо отметить, что «новейшие» предложения по повторному использованию механизма СДР носят характер дурной бесконечности. Не сумев придумать ничего нового, мы хватаемся за давно забытое старое, хотя это старое уже доказало свою бесполезность. И если нашим ребятам это еще как-то простительно, то когда подобные предложения выдвигает Сорос, становиться немного не по себе. Уж он-то точно знает, что такое СДР и к каким результатам привело их функционирование в качестве наднациональных денег и суперрезервной валюты.
Впрочем, Сорос все-таки демонстрирует свое знание, предлагая использовать СДР в качестве средства безвозмездной финансовой помощи, которую развитые страны должны оказать развивающимся. И это не от филантропии, а от ясного понимания, что развивающиеся страны эти наднациональные деньги все равно никогда не вернут.
