Интервью Папы Римского Франциска представляет собой ни больше ни меньше, как его профетический манифест. Известно, что Папа, несмотря на свою иезуитскую выучку, склонен к мистико-профетическому взгляду на церковь и ее задачу. Прочитать то, что он говорит о нынешнем состоянии церкви в смысле технической оценки, очень завлекательно, но не совсем верно. Поэтому выводы о том, что Папа предрекает конец Католической церкви и требует немедленных радикальных реформ, строго говоря, не соответствуют действительности.
Посмотрим, что говорит папа Франциск. В самом начале интервью, касающегося личности, Папа говорит, что единственное определение, которое соответствует его самоощущению, есть понятие «грешник» (peccatore). Говоря о страданиях современного человека, он считает, что церковь должна обеспечить людям защищенность и заботу (curare le ferrite e di riscaldare il cuore dei fedeli), чувство близости (la vicinanza, la prossimità). Современная цивилизация оставила при своем формировании поле боя (campo dopo una battaglia), полное раненых, которых нужно срочно лечить. Это видение не столько катастрофическое, сколько апокалиптическое. По мысли Папы, мир живет в эпоху если не катастрофическую, то трагическую. И в этих условиях нужно переосмысливать многие понятия и традиции. Ответы понтифика при этом построены так, что возникает иллюзия произнесения чего-то революционного. На деле же идеи папы Франциска сложны и нелинейны, но самое главное – они задрапированы драматической и патетической риторикой.
Так, например, Папа считает место женщины в Церкви непропорциональным и несоответствующим современной общественной картине. Папа предлагает сделать это место, эту роль, более видимой. Бог, считает Франциск I, «живет» в каждом, Он – в жизни каждого человека, даже заядлого грешника (Dio è nella vita di ogni persona). Именно поэтому надежда на спасение (которую в православии принято называть «упованием спасения») – не фантом и не обман (la speranza cristiana non è un fantasma e non inganna), ибо она включает Бога как субъект.
Другой сложный вопрос касается гомосексуалистов, которые пишут Папе, жалуясь на свое маргинальное состояние. Ответ Папы очень тонок: он говорит, что надо проповедовать Евангелие всем и надеяться, что каждый примет его как норму и закон. Если гомосексуалист примет Евангелие, он преобразится. Папа имеет в виду: перестанет грешить, т.е. перестанет быть нарушителем Закона Божия. И, продолжает понтифик, если его воля чиста, я буду последним, кто его осудит. Когда гомосексуалист задает мне вопрос, одобряю ли я гомосексуализм, я отвечаю ему: «Посмотри на себя и ответь самодобряет ли Бог тебя таким или осуждает».
Папа считает, что нельзя формулировать абсолютные суждения, надо, чтобы человек сам пришел к Богу и спросил себя, соответствует ли он плану Бога. Папа считает также, что нельзя говорить за Бога, Церковь может только говорить в юридических категориях. Аборты, однополые браки, контрацепция – невозможны (non è possibile), но как чадо церкви сам Папа должен выражать это мнение как слова любви.
Народ Божий Папа именует святым и говорит, что все христиане «святы средней святостью», эта святость каждодневная и связана с терпением (он приводит греческий термин hypomoné). Революционного тут ничего нет – Папа повторяет мысль апостола Павла о христианах как о «царственном священстве», а также отсылает к своему любимому писателю Ж. Галегу.
Церковь, считает Папа, нуждается не столько в реформе, сколько в переосмыслении. Церковные пастыри, говорит понтифик, не должны быть ригористами или потаковниками. Ригорист требует абсолютной праведности и готов наказывать грешника, а потаковник-либерал вовсе не видит греха. Церковь же должна быть инстанцией, принимающей и «согревающей» сердце человека. Если христианин станет ханжой и ригористом, он ничего из христианства не найдет (se il cristiano è restaurazionista, legalista, … allora non trova niente).
Папа действительно говорит о катастрофе, но видит ее в дисбалансе, нужно найти новое равновесие (nuovo equilibrio), не то «моральное здание церкви» (l’edificio morale della Chiesa) может рухнуть как карточный домик, потерять свежесть и аромат Евангелия. Понтифик считает, что прежде всего – Евангелие, а уже потом выводы, на нем основанные. Говоря о реформах, Папа высоко оценил вклад Второго Ватиканского собора, который вызывал неоднозначные оценки его предшественника Бенедикта XVI. Для Франциска этот собор применил евангельские заповеди к сегодняшней жизни.
Как видно, попытки приписать Папе ультралиберальные и реформистские взгляды показывают, скорее, что такие взгляды характерны для католического европейского мировоззрения, но приписывать их Папе неверно. Свое мировоззрение Франциск I строит на евангельской заповеди любви и завете смирения, который христиане получили от Христа. Главный мессидж - весть о спасении, о том, что мы все и каждый в отдельности – спасены. Это провозглашение спасения (l’annuncio della salvezza) – самое надежное основание, нет ничего более важного. И только потом следует вероучение (catechesi).
Предыдущие Папы не были монахами. Папа Франциск принадлежит к иезуитскому ордену. Это не совсем иночество, но уж точно не мирянство. Папа, считающий себя иноком, говорит: «Иноки – это пророки… Пророчество вызывает шум, непонимание, иногда даже осуждение… Но наше пророчество возвещает дух Евангелия». Соборность (sinodalità), считает он, должна быть «на каждом уровне». Таким образом, Папа уходит и от соблазна власти и от соблазна либерального реформаторства. Но его концепция требует серьезного пересмотра христианами всей жизни в духе Евангелия.
