РаспадСССР и его последствия привели к кризису социального и национального сознанияграждан России, часто воспринимаемого только как этноисторическое.
Частьнаселения произвольно выбирает в прошлом объект – период в истории или народ, –достойный подражания и обожания, и начинает его абсолютизировать, метафизическивырывая из исторического, географического и культурного контекстов. Одни выбираютсебе Российскую империю, другие - СССР, но и там, особенно в истории России, –периоды, в основном связанные с сильным правителем, не ограниченным законом илииными элементами политической системы. «Народ» же (в традиции германской философииXVIII – начала XIX вв.) наделяется некими неизменными вечными чертами, качествамии интересами, ему отказывают в развитии. Зачастую это соединяется и спринципами геополитики. В результате история сводится к борьбе одногонеизменного «народного духа» (т.е. «духа» этноса), ставящего перед собойнеизменные цели в неизменных географических границах, с другим, столь женеизменным «народным духом». Широкое распространение получил сейчас такназываемый «цивилизационный подход», неправомерно отождествляющий такие разныепо своей сути, хотя и взаимосвязанные явления и понятия, как национальное(этническое) и региональное самосознание, конфессиональная принадлежность,культура и цивилизация[i]. Стремясь к воссозданию «величия»своего этноса и его государства, носители этой идеи добиваются прямопротивоположного результата, независимо от того, под каким знаменем онивыступают.
Приэтом для большого числа русских новой основой – хотя часто и формально – сталаправославная религия, а история своего этноса и государства стала отождествлятьсяс этногенезом, что характерно для сознания, восходящего к архаичным формам.Отсюда и распространенность архаичных форм «пансознания» – «суперэтнического»общеславянского и религиозного, причем славянская полиэтничная общность частосовершено некорректно отождествляется справославной[ii].
Отнаследия прошлого не смогло освободиться не только обыденное массовое, но ипрофессиональное (гуманитарное) научное сознание, не говоря уже о политическом.На смену «формационной теории» пришли исторически некорректные схемы, «модели»,аналогии без учета хронологических и хорологических особенностей, упрощеннопонимаемая «цикличность» и геополитические схемы[1]. Вместо «марксизма-ленинизма»с его претензиями на универсальность появляются новые «отмычки», якобы пригодныерешать «все проблемы всех времен и всех народов». Широко распространились такиеприемы, как перенос в социальные и гуманитарные науки логики, понятий, методови приемов из естественных и технических наук.
Характерноедля представителей либерального и демократического лагерей в политике отрицаниеэтнонационализма зачастую ведет к этническому нигилизму – непризнанию объективногосуществования этнических общностей как особого типа общностей, имеющих своюсобственную логику возникновения и развития, отличную от общностей социальных,и представлению о том, что экономическое развитие на рыночных основаниях «самособой» устранит межэтническую напряженность (автор несколько упрощаетконструктивистский подход к этничности – «Полит.ру»). Особо досталосьнациональному самоопределению. «Правонародов на самоопределение» в том виде, как оно чаще всего трактуется, –опасная и антиправовая максима. Требуется резко ограничить область,охватываемую понятием “самоопределение”, прояснить совершенно неясный вопрос осубъектах этого права, найти ему определенное и достаточно скромное место вобновленном международном праве», – считает известный правозащитник С.А.Ковалев[iii].Действительно, сферу применения этогоправового принципа и политического лозунга необходимо сузить, чтобы не датьвозможности радикальным и экстремистским силам спровоцироватьвооруженный конфликт. Равно как и уточнить понятие субъекта этого права (еслиэто будет возможно, учитывая объективные различия между регионами,государствами и народами). Но остановитьнациональное самоопределение как этноисторический процесс невозможно. Это былобы равносильно предложению вообще отменить историческое развитие. Кроме того, вмногонациональных государствах национальное самоопределение есть необходимый элементдемократизации и формирования общедемократического сознания. Поэтому в условияхСССР и постсоветской России отрицание его объективно превращается в своюантидемократическую противоположность. Однако и полностью и во все историческиепериоды отождествлять национальноесамоопределение и стремление к свободе идемократии также некорректно. Равно как видеть в империи или федерацииидеальную форму организации этнополитического пространства
Сдругой стороны, вряд ли можно абсолютизировать принцип этнического самоопределения.Подобная абсолютизация была свойственна, например, одной из выдающихсяпредставительниц демократического движения в СССР и РФ Г.В. Старовойтовой,которая, заметим, относила СФРЮ, так же как и СССР, к унитарным, а нефедеративным государствам. Анализируя возможные критерии национальногосамоопределения, она отмечала, что эта проблема «окружена неопределенностью ипутаницей». Основными критериями законности самоопределения исследовательницапредлагала считать «невыносимость существования» народа в составе существующегомногонационального государства, «историческое право», этнический составнаселения, народное волеизъявление и ответственность за последствия. Посколькуполемика о сути данных критериев выходит далеко за рамки данного исследования,отметим лишь, что историческое право в конце ХХ – начале ХХI вв. вряд ли можетрассматриваться как реальный правовой аргумент. Что же касается однородностиэтнического состава населения, то Старовойтова считала его «лучшей предпосылкойдля формирования нового, более стабильного государственного образования, чемсамоопределение многонационального сообщества». С этим также вряд ли можносогласиться, особенно имея в виду «ответственность за последствия»: по сутидела лозунгом национального самоопределения в подобной трактовке могутвоспользоваться и силы, выступающие за создание «этнически чистых государств»,политики, прямо противоположные демократическим устремлениям[iv].
Сутьпроисходящих процессов и их внутренняя противоречивость заключаются, какотметил известный российский ученый-правовед С С. Алексеев, в том, что «многие ныне действующие международно-правовые нормыи процедуры, само их понимание – продукт прошлого (ныне – уже позапрошлого –С.Р.) века; к тому же оно отражает принцип «абсолютного суверенитета», порядкистран с авторитарной властью, дозволявшие под прикрытием указанного принципатворить в своей стране что угодно»[v]. Поэтомуи происходит объективно обусловленное столкновение принципов: национальногосамоопределения, абсолютного суверенитета (невмешательства во внутренние дела),нерушимости границ и прав человека.
Вышеуже отмечалось, что широкое распространение получил «этнический нигилизм». Сдругой стороны, имела и имеет местоабсолютизация этнических процессов, основанная на представлении о неизменностикак внутренней сущности и характера этноса, так и его интересов. Но это, как мы видели на опыте той же Югославии, даи на нашем собственном, также ведет кантидемократизму и конфликтам, только с иной стороны. Этнический нигилизм тесно соседствует с «либеральным империализмом». Этаконцепция, по крайней мере, в российском варианте, основана на непониманииисторической закономерности возникновения национальных движений всех народовмногонационального государства (империи), по своей природе стремящихся кнациональному самоопределению в форме полного государственного суверенитета. Сдругой стороны, она парадоксальным образом в значительной своей части являетсясинонимом русского этнического национализма.
Этническийнигилизм широко распространен и в научном, и в обыденном политическом сознании.Эти процессы часто рассматриваются либо как детерминированные экономикой, либо– как результат заговора, интриг и манипулирования. Тем самым отрицаетсяобъективная данность этнических общностей и протекающих в них с течениемвремени процессов. Широко распространено увязывание межэтнических конфликтов снизким уровнем жизни. Сам естественный процесс национального самоопределениярассматривается с точки зрения экономической целесообразности. Но этническиепроцессы имеют свои законы и динамику, далеко не всегда совпадающие с законамии динамикой экономического развития, часто им даже противоречащие.
Вместе с тем, признание объективности возникновенияи существования этнического национализма и как идеологии, и как психологии нетождественно поддержке подобного рода чувств и идей. Равно как не означаетприверженности примордиалистским концепциям. Отрицание историческойобусловленности возникновения этнического национализма и оценка его лишь какнекоего сознательно и злонамеренно созданного явления не позволяет оценить егоприроду и суть, не позволяет найти действенные меры противодействия. Не говоряуже о том, что большое значение имеют как региональные, так и стадиальныеособенности развития того или иного народа.
Выше уже отмечаласьсклонность части ученых, экспертов и политиков к «инструментализированному»восприятию национализма и далеко не всегдаобоснованным и оправданным сопоставлениям, когда за деревьями обобщенийне видят леса национальных, региональных и исторических особенностей. Кроме того, не оправдывает себя «перенос»западноевропейских или американских концепций, возникших в совершено иныхусловиях и государствах, базирующихся на ином опыте, иных традициях – на СССР иРоссию, на СФРЮ и СРЮ – федеративные, многонациональные, полиэтничные и поликонфессиональныегосударства[vi].
Врезультате вместо реального знания возникли и продолжают возникать новыенаукообразные мифы, которые через средства массовой информации широкораспространяются в российском обществе, лишая его рациональной и реалистическойоценки своего места, интересов и возможностей на новом этапе развития процессанационального само определения[vii].
Известныйроссийский публицист О.Р. Лацис писал в газете «Известия», что мы еще оказалисьне готовы посмотреть в глаза собственной истории и оценить ее без прикрас[viii]. Без обыденной инаукообразной мифологизации, добавим от себя. Одна из самых массовых газетсовременной России, «Московский комсомолец», летом 1996 г. опубликоваларезультаты социологического опроса «В какой мере вы гордитесь и какимисторонами жизни России?». 75% респондентов заявили, что гордятся российскойисторией, то есть прошлым в противовес настоящему. Зададимся, однако, вопросом:чем гордятся эти люди? Какой историей они гордятся – реальной или вымышленной?Насколько хорошо они ее знают? И что они знают? К какой национальностипринадлежат респонденты, и были ли выявлены особенности отношения к историиРоссии (или СССР) у граждан этой страны – не-русских по национальности?[ix] Отсутствие самой постановкитакого вопроса свидетельствует об искаженном восприятии этнических процессоврусским и российским сознанием и неадекватном представлении и современныхэкономических, политических и иных процессах и роли и месте в них России.
Совторой половины 1990-х годов наблюдается парадоксальная картина: в процессемодернизации и в какой-то степени для ее обоснования возрождается по сути илииспользуется этноплеменное и конфессиональное сознание, в формах, свойственных,скорее, Средневековью или раннему Новому времени. Более того, возвращениесознания в прошлое используется в качестве одного из рычагов развития вэкономике. «Этнонациональная модель» экономики – обоснование места России намировом рынке, национализм (этнический или государственный) в данном случаеотражает требования нового социума, этноса и государства на мировом рынке и вмировом политическом сообществе. Именно в момент становления современногообщества у мелкой и средней буржуазии любой нации этнический национализмстановится если не господствующим, то все же играющим ведущую роль вформировании мировоззрения, политическихпрограмм и психологии. В момент, когда необходимо сотрудничество с другимигосударствами и народами, возрождается именно конфронтационный, конфликтный типсознания, который служит обоснованием реинтеграционных процессов. При этомчасто происходит упомянутое выше неоправданное отождествление племени и этносас цивилизационной, культурной, конфессиональной и политической общностями, чтопрямо ведет к требованию совпадения государственных границ с этно-цивилизационными,что, в свою очередь, рассматривается как обретение «справедливости».
Помимо общего кризисанационального сознания и высокого уровня внутренней несвободы, укоренившейся в психологиии поведении, возникновение и возрождение этих мифов объясняется еще и тем, чтовкусить «исторического пирога» захотели многие люди, не имеющие должнойпрофессиональной подготовки (политические убеждения и ориентация в данномслучае не имеют значения), но стремящиеся создать себе имя хлесткими, хотя инекорректными историческими или политическими аналогиями, замалчиванием илиизвращением фактов, эмоциональными выступлениями, не говоря уже о сознательномискажении фактов и источников и отказе от реальных достижений российскойдореволюционной и советской науки (при всех ее очевидных недостатках). К сожалению,настроения этих людей, живущих, мыслящих и действующих вне времени ипространства, определяют во многом общественное мнение, которое оказалосьдезинформированным и дезориентированным. В отечественном сознании все еще нетграни между историей и политикой: события прошлого, даже весьма отдаленного,вызывают политические дебаты, а их трактовка используется для манипулирования имобилизации.
Здесьвыделяется «традиционная» тенденция, независимо от того, ставят ли егопредставители во главу угла коммунистические принципы или принципы этническогонационализма. Для нее характерны: стремление к «геополитическим исследованиям»,основанным на выпячивании этнополитического и конфессионального сознания; отождествлениеинтересов народа, составляющего большинство, с интересами других народов в рамкахполиэтничного государства; стремление к созданию моноэтничного и однородного всоциальном отношении государства; представление о неизменности психологии иидеологии этносов и интересов государств, создаваемых ими в ходе истории;абсолютизация отдельных, произвольно выхваченных из контекста периодов истории,связанных, по их представлению, с «величием» своего этноса и государства.Причем это проявляется не только в подходе к истории «своего» народа илигосударства, но и в подходе к истории и современному развитию народов игосударств, которые они считают родственными в этническом отношении и союзнымив политическом. Последователи этого направления рассматривают общность –социальную или этническую – как единственный или первейший субъект права. Рассуждаяо событиях в Югославии, они рассматривают как единое целое три таких разных явления,как кризис этого государства, его распад и военный путь обретения сербами,хорватами, мусульманами-босняками и другими народами национальногополитического самоопределения. При этом гипертрофированное значение придается«внешнему» фактору – некоему «заговору» против СССР (также Югославии и дажеЧехословакии) и однозначно негативно оцениваемой политике западноевропейскихгосударств и США.
Однойиз главных общетеоретических проблем, важной для понимания отношения России ксобытиям в Югославии, стала проблема национального самоопределения. В нынешнейРоссии одни политики и ученые выступают адептами самоопределения, другие – егопротивниками. Защитники самоопределения также делятся на две группы: часть признаетэто право только за «государствообразующей» национальностью, часть – только занародами, лишенными в той или иной мере государственности. Но и те, и другие, итретьи видят в нем не исторический процесс, а лишь политический лозунг иправовой принцип, отождествляют нацию и национальность, этническую территорию игосударство, абсолютизируют независимое национальное государство, отождествляяего или с демократией, или с национальным величием.
Развернуласьширокая полемика и о правомерности регионального подхода висторико-политических исследованиях. За ней стоит бурно обсуждаемый вроссийском обществе вопрос о национальных особенностях исторического развития,о том, существуют ли и как проявляются общие закономерности в развитии мира вцелом, а также отдельных историко-географических регионов, государств, полиэтничныхобщностей вроде славянской. Традиционалисты до сих пор считают государства,входившие ранее в Варшавский договор и СЭВ, «Восточной Европой», прибавляя кним и Югославию. Они не замечают, что этот регион, даже будучи политическиединым, никогда не был таковым в этно-историко-географическом понимании, что всегдасуществовала разница между Юго-Восточной (Балканы) и Центральной Европой. Неговоря уже о том, что понятие «Восточная Европа» объединяет эти государства сУкраиной, Белоруссией и Россией. Нельзя не отметить и что сейчас границы этихрегионов меняются не только по политическим соображениям, но и в соответствии сразвитием национального самосознания проживающих в них народов и снациональными интересами составляющих регион государств. Примером этого можетслужить новая самоидентификация словенцев и хорватов, а также части украинцев,причисляющих себя и свои независимые государства к Средней Европе[x].
Всеэто не могло не сказаться на восприятии научной элитой, политическим классом иполитически активной частью граждан проблем внешней политики.
[1] Сомнения вызывают, например, попытки объяснитьнекоторые явления в идейно-психологическомразвитии современной России простыми сопоставлениями истории страны конца XIX –ХХ в. и конца ХХ – начала XXI в. Хотя совершенно очевидно, что послевосстановления в России свободной игры политических сил и отмены цензуры былисовершенно неизбежны попытки использовать «старое наследие» для решения новыхисторических задач. Подробнее, напр., см.: МежуевБ.В. Понятие «национальный интерес». С.454.
[i] Хантингтон С. Cтолкновение цивилизаций иизменение мирового порядка.// Pro etContra. M, 1997. Т.2. №2;Hantington S. Sudar civilizacija.// Nacionalne mаnjine u međunarodnom i jugoslovenskom pravnomporetku. Beograd: Službenilist SRJ, 1997. S.327-350.
[ii]Напр., см.: Русско-славянская цивилизация: исторические истоки, современныегеополитические проблемы, перспективы славянской взаимности. Составитель Е.Троицкий. М., 1998.
[iii] Ковалев С. Размышления о Косово-99:Косово, Чечня. Что дальше? // Миропорядок после балканского кризиса: новыереальности меняющегося мира, С.213.
[iv]Подробнее о концепции национального самоопределения Г.В. Старовойтовой. См.: Старовойтова Г.В. Национальное самоопределение.С.112-119.
[v] Алексеев С. Драма права. События вЮгославии и вопросы права// INDEX.Досье на цензуру. 1999, №9. С.165.
[vi]Напр. см.: Романенко С.А. СССР-Югославия: модель распада. Россия-Сербия:модель нового самоопределения// Этно-политические конфликты на территории СНГ.M., 1996; Романенко С.А. СССР-Югославия: модель распада. Россия-Сербия: модель новогосамоопределения. // Знамя, 1996, № 11.
[vii] О сходных процессах в самосознании общества впостюгославских государствах см.: РоманенкоС.А. Югославия: История возникновения. Кризис. Распад. Образованиенезависимых государств. Национальное самоопределение народов Центральной иЮго-Восточной Европы в XIX-XX вв. М.: МОНФ, 2000.
[viii] Cм.: Известия. 03.10.1996.
[ix] См.: Московский комсомолец. 06.10.1996.
[x] Напр., см.: Исламов Т., ФрейдзонВ. Средняя Европа – миф, плод воображения или реальность?// Европейскийальманах. История. Традиции. Культура. М.: Наука, 1992. С.119-133. Австро-Венгрия:опыт многонационального государства. Отв. ред. Т.М. Исламов, А.И. Миллер. М.:ИСБ РАН, 1995; Центральная Европа как исторический регион. Отв. ред. А.И.Миллер. М., ИСБ РАН; Институт «Открытое общество», 1996; Австро-Венгрия:интеграционные процессы и национальная специфика. Отв. ред. – О.В. Хаванова М.:ИСБ РАН; ГИИ МК РФ, 1997;
