Обострение ситуации вокруг непризнанной Южной Осетиивсе-таки дошло до стадии полноценной войны. Пока стороны – грузинская армия исилы, подконтрольные руководству мятежного региона. В их организации, принималии принимают участие жители России (а не просто граждане, проживающие там),однако пока официальной силовой поддержки со стороны российской армии неоказывается, а северокавказские «добровольцы», похоже, группируются к северу отзоны конфликта – в Джавском районе.
Вечером четверга грузинское руководство выступило с рядоммирных инициатив:
Огневого затишья удалось на время вроде бы добиться,договоренность о грузино-осетинской встрече при посредничестве представителяМИД РФ была достигнута. Проблемы перспектив урегулирования и не были рассчитанына срочное обсуждение.
Произошедшее дальше остается предметом информационной войны:
Дальше произошла официальная фиксация начала военныхдействий: грузинская сторона заявила о начале восстановления конституционногопорядка. Формулировка хорошо знакома по контртеррористической операции в Чечне.
Более подготовленная грузинская армия смогла захватитьестественный объект для первого удара – осетинские населенные пункты,находящиеся в рамках своего рода грузино-осетинской чересполосицы. Заведомоболее сложные объекты – Цхинвали (скоро, веоятно, будет захвачен), а тем более те части территории непризнаннойреспублики, которые находятся в самом глубоком «тылу», непосредственно примыкаяк границе с Россией.
Все время проведения операции в непризнанной республикегрузинские власти продолжали настаивать на том, что в любой момент готовы сестьза стол переговоров. Предложения не вызывали серьезного отношенияюго-осетинской стороны. Российский же представитель Юрий Попов продекларировалнепонимание грузинской линии: уже была договоренность о встрече, а военныедействия все равно начались.
Серьезное внимание к происходящему демонстрируют Россия иСША. Отметились также Евросоюз и ООН. Представители России делает заявления вдостаточно жестком тоне по отношению к Грузии, определяя именно грузинскуюсторону как ответственную за обострение и призывая ее одуматься. Поутверждениям грузинских источников, в Москве не слишком довольны и позициейЦхинвали, но текстах со Смоленской площади это не чувствуется. Вскоре ожидаетсяочень резкое заявление Минобороны России.
США, ЕС и ООН также призывают прекратить насилие, но в болеенейтральном ключе. При этом США выражают готовность содействовать замирениюсторон совместно с Россией, а также дают понят, что они внимательно наблюдаютза российской реакцией на происходящее.
Возникает ряд вопросов:
Если предположить внутренне единство и рациональностьигроков, то получаем следующую картину интересов и обстоятельств.
Власти Грузии были и остаются заинтересованы в«реинтеграции» страны, но не заинтересованы ни в обретении образа агрессивнойстороны, ни в начале военных действий с Россией. При этом сохранение «статускво» вряд ли устраивало Тбилиси, но длительные боевые действия на территорииреспублики в свете желаемой интеграции в НАТО мог устраивать еще меньше.
Власти непризнанной Южной Осетии хотели бы вхождения вРоссию (с возможной интеграцией с Сверной Осетией), как промежуточного этапа –сохранения фактической неподконтрольности Тбилиси. К серьезной войне ЮжнаяОсетия сама по себе не готова, но к компромиссу готова еще меньше. Тем более,что в войне рассчитывает на помощь с севера – добровольческую и организованную.
Россия не хотела бы видеть Грузию в НАТО. России трудноюридически корректно включить Южную Осетию в свой состав и даже признать еенезависимость. Недопустимым кажется и насильственное ее подчинение Грузии.Россия не вполне готова «вернуть назад» признание территориальной целостностиГрузии, но есть прецедент Косово (против которого она же выступает) и естьдостаточно неоднозначный аргумент о защите граждан страны, проживающих натерриториях непризнанных государств. При этом Россия заинтересована всохранении образа нейтральной стороны, миротворца и ни в коем случае незаинтересована ни в том, чтобы предстать воюющей стороной, ни в том, чтобыпредстать неудачливым миротворцем.
США (и часть стран Европы) были бы не против видеть Грузию вНАТО. Запад не хотят дестабилизации ситуации в стране или войны на ЮжномКавказе – для нормального функционирования нефте- и газопроводов нужна мирнаяобстановка.
И этой картины мы видим, что определенной заинтересованностив войне не наблюдается ни с одной стороны. При определенных условиях эта идея моглабы быть близка руководству Южной Осетии, но только в ситуации, когда терять какбудто уже нечего. Грузинское руководство могло бы решиться на такую авантюрутолько в ситуации уверенности в том, что а) Грузия не будет выглядетьагрессором, б) война будет маленькой и победоносной. Возможно, в данном случаеэти иллюзии и сработали.
Однако ситуация не так проста: практически каждая из сторонне является однородной: в Грузии есть группы, склонные к более радикальнымдействиям и к действиям менее радикальным, российское руководство также неоднородно (не говоря уже о среднем уровне вооруженных сил и спецслужб). Чутьболее просто в этом смысле с командой Кокойты (несогласные уже и так не в ней)и с США.
Вероятнее всего, сошелся вместе ряд факторов:
1) желание части российского руководства не допустить приемаГрузии в НАТО,
2) опасения югоосетинского руководства, что Россия и Грузиядоговорятся за его спиной, скажем, о невступлении Грузии в НАТО в обмен наширокую автономию для нынешних непризнанных территорий – под гарантиями Россиии, может быть, еще кого-то;
3) иллюзия наиболее радикальных грузинских военных иполитиков, что в сложившейся ситуации инициатива конфликта может бытьоднозначно переложена на другую строну, захватить большую часть непризнанной республикиудастся быстро, а на немедленное непосредственное вмешательство Россия непойдет.
Так от взаимного провоцирования стороны и дошли дополноценной войны.
В нынешней ситуации Грузия заинтересована в том, чтобыбоевые действия были остановлены в момент обретения контроля за максимальнойчастью непризнанной республики. Руководство непризнанной республикизаинтересовано максимально быстро прекратить продвижение грузинских войск ивовлечь в противостояние как «добровольцев», так и Россию.
Что касается интересов России, то они здесь определяютсяболее сложно. Не вызывает вопросов, что Россия заинтересована максимальноэффективно остановить кровопролитие. Дальше сохраняется развилка: важнеедобиться решения проблемы или сохранения ее в стадии опасного тления – внадежде помешать Грузии вступить в НАТО. Важнее добиться решения в одиночкуили, напротив, использовать общую проблему для наращивания опытасотрудничества. Важнее выгородить «своих» или приобрести образ равноудаленногомиротворца. Самый опасный сценарий был бы – начало непосредственноговмешательства в качестве стороны военных действий. Остается надеяться, что этотвопрос будет решаться а) очень ответственно; б) в Кремле, а не военачальникамина месте.
Интересы стран Запада ничуть не меняются: нужен мир. Приэтом Грузия вызывает в целом большее сочувствие, чем сепаратисты, а действияРоссии – некоторое раздражение. Здесь развилка выглядит так: демонстрировать лиэто раздражение и комментировать ли все «откровенно» или попытаться добитьсянекоторого баланса интересов и совместно с Россией максимально эффективнодобиться прекращения огня.
Последствия войны будут зависеть от того, какой из вариантовлинии выберет руководство России и западных стран. Если это будет конфронтацияи подсуживание «своим» - конфронтация может резко усилиться и на иных фронтах,а также привести к сворачиванию наметившихся было тенденций к внутреннейлиберализации. Если удастся наладить сотрудничество – добиться о неоскорбляющей ни одну из сторон формуле перемирия, а затем и разрешения клубкавопросов (включающего не только проблемы непризнанных автономий). Кроме решениялокальных вопросов, это могло бы стать важным заделом для укреплениясотрудничества России и Запада – одной из наиболее важных и противоречивыхлиний современной мировой политики.
