Итак, полемика вокруг реструктуризации РАО ЕЭС и решений пятничного заседания правительства, начатая страстными экономическими возражениями Илларионова и переросшая в политический конфликт после обвинений президентским администратором Волошиным правительства в подлоге и сознательном игнорировании решений путинского совещания, сегодня приобрела черты реального и весьма примечательного политического конфликта.
Некоторой неожиданностью выглядел уже вчерашний стремительный ответ Касьянова, мягко, но твердо отвергшего обвинения Волошина: правительство рассмотрело концепцию реструктуризации, рекомендованную путинским совещанием, конкретные замечания были учтены и запротоколированы, а в розданные бумаги не попали по техническим причинам. Сегодня в течение дня в накале взаимных информационных ударов тренд обозначился еще более отчетливо: практически все непосредственно причастные к правительственному пятничному решению топ-фигуры дали понять, что решение правительства неокончательно и доступно для корректировок и поправок, однако оно принято. В течение дня об этом говорили и Кудрин, и глава МАП Южанов. Тише других - через пресс-службу - высказался в том же духе Герман Греф. Алексей Кудрин выразил общую мысль точнее всех: если речь идет о поправках, то администрации президента следует представить согласованный компромиссный их список, если речь идет о возражениях Илларионова, то они подразумевают кардинальный пересмотр концепции (о чем на заседании у Путина речь точно не шла).
Наиболее существенным политическим (неэкономическим) событием дня оказалось то, что правительство пошло на открытый конфликт с руководителем президентской администрации Волошиным, чего ранее никогда не случалось. Вчерашняя атака Волошина, попытавшегося задним числом дезавуировать пятничные решения правительства, жесткая и агрессивная, очевидно была рассчитана на испуг - прямое обвинение в подлоге документов и пренебрежение волей президента, - но встретила вполне твердое сопротивление кабинета.
Исключительно маловероятным представляется, что Греф и Кудрин, да и Касьянов, могли пойти прямо против воли Путина, как и то, что на совещании у Путина в концепцию были внесены какие-то существенные коррективы в духе Илларионова (они требуют существенной концептуальной работы). Гораздо более вероятным представляется следующее развитие интриги. По всей видимости, отношение Путина было выражено вполне невнятно - президенту нет никакого резона вмешивать свой высокий рейтинг в опасное дело выбора пути реформы. Эта невнятность давала повод сторонам (правительство и Чубайс - с одной стороны, и Волошин с Илларионовым - с другой) интерпретировать результаты совещания в свою пользу, однако в результате последовавшей аппаратной интриги Волошину не удалось "передавить" правительство и провести через него свой вариант. Этот факт и вызвал его исключительно резкую реакцию и попытку дезавуировать решение. Ибо раньше предполагалось, что решительно не поддерживаемое Волошиным решение пройти через правительство не может. Еще более усиливает это впечатление сегодняшняя вполне слаженная защита правительства против атаки Волошина-Илларионова. На самом деле чисто экономические претензии к концепции реструктуризации - часто весьма содержательные и заслуживающие вполне серьезного обсуждения - были отодвинуты на задний план - конфликт перешел в чисто политическую плоскость и обозначил кризис в сложившемся еще весной 2000 г., в пору формирования правительства, механизме выработки решений.
