Во вторник в Москву прибывает с визитом госсекретарь США Джон Керри. International Business Times объясняет, что Керри собирается встретиться с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым, чтобы обсудить урегулирование ситуации в Сирии. Кроме того, планируется обсуждение методов борьбы с террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ).
Также отмечается, что, в понедельник Москва выразила недовольство тем, что Вашингтон не пресекает нарушения установленного в Сирии перемирия, и предупредила, что если будет необходимость, она применит против нарушителей силу в одностороннем порядке. Так или иначе, пишет автор, ожидается, что визит Керри в Москву имеет большое значение для мирных переговоров по Сирии в Женеве, которые начались 14 марта и должны завершиться 24 марта. Также в материале отмечается, что на этот визит возлагаются большие надежды в плане нормализации отношений между Россией и США. В частности, речь идет об укреплении сотрудничества по ряду международных проблем.
The Economist в преддверии визита Керри публикует материалы, критикующие Россию – в частности, за цинизм внешней политики. Обсуждение мотивов российской интервенции в Сирии было популярно в самом начале кампании (осенью 2015 г.) и вновь оживилось теперь, после того как Россия начала выводить войска и декларировать успешное завершение своей миссии.
В числе главных мотивов обычно выделяют желание укрепить свое влияние на Ближнем Востоке, заявить о себе как о лидере международного масштаба и продемонстрировать всему миру свою военную мощь. Теперь The Economist обнаружил еще один мотив: повышение популярности власти внутри страны. Сейчас, когда в России кризис, и люди теряют работу, возрастает риск гражданского недовольства. Несмотря на эти проблемы, люди радуются сообщениям о победоносной кампании и выходе на международный уровень. Важный фактор таких кампаний, оговаривает автор, состоит в том, чтобы такие кампании не были убыточными, а, наоборот, приносили только бонусы.
Еще один материал в The Economist сообщает, что российская кампания в Сирии только притворялась демонстрацией силы, а на самом деле порождена слабостью и рассчитана на только телевизионную эффектность. Фактически ИГ по-прежнему действует, и перемирие нестабильно. Переговоры в Женеве тоже едва ли приведут к значительному улучшению ситуации. Перспективы неясны, и Западу стоит готовиться к новым неожиданностям со стороны России. До настоящего момента план по созданию имиджа России из ничего работал. Но как события будут развиваться дальше, предсказать трудно. Нужно следить за тем, что происходит на Украине, потому что это тоже часть имиджа России как для внешних наблюдателей, так и для внутренней (российской) аудитории.
Если, считает автор, Украине удастся стать успешным европейским государством, то это будет означать, что либеральная демократия работает. Если Украина окажется несостоявшимся государством, это усилит позиции Кремля, которому либеральная демократия не нравится. Здесь автор сетует, что как раз в самый нужный момент США и ЕС перестали помогать Украине становиться успешным европейским государством. Они считают, что украинские политики должны сначала доказать, что они способны проводить реформы. И в этом большая ошибка, потому что помощь Украине – это лучший способ ослабить Россию, а ослабление России – это лучший способ ограничить ее экспансию.
Наконец, еще один материал тоже в The Economist критикует собственно планы по урегулированию ситуации в Сирии. Керри и Лавров обсуждали вариант федерализации Сирии, и Россия эту стратегию поддерживает. При таком раскладе алавиты, к которым принадлежит президент Сирии Башар Асад, будут контролировать территории на западе страны; область на северо-востоке будет принадлежать сирийским курдам; остальная территория будет оставлена сирийской оппозиции. И потом все вместе при помощи России и Запада расправятся с ИГ. Такое решение выглядит простым и логичным, но обстановка на местах не располагает к его реализации. Как минимум, для этого придется решать, в чьем распоряжении будут находиться крупные города вроде Алеппо и Хомса, на которые претендуют все стороны. Из этого автор заключает, что достижение убедительного компромисса в рамках женевских переговоров маловероятно.
