Мы продолжаем публикацию цикла статей замечательного корееведа, аssociated professor университета Кукмин (Сеул) Андрея Ланькова о том, как жила Северная Корея при Ким Ир Сене, когда она была самым огосударствленным обществом в мировой истории.
См. также:
Характерной чертой жизни Северной Кореи во времена Ким Ир Сена было существование так называемой «организационной жизни» (чочжиксэнхваль). Строго говоря, «организационная жизнь» существует и поныне, однако её реальное значение резко снизилось в бурные 1990-е.
Любой гражданин КНДР с 14 лет обязательно принадлежит к какой-то «организации». Речь при этом не идёт о трудовом коллективе, воинской части или учебном заведении. Под «организацией» имеется в виду первичная организация Трудовой Партии Кореи или же первичная организация профсоюза, Крестьянского союза, Соцсомола (Социалистического трудового союза молодёжи) и Женсоюза.
Жизнь в КНДР с начала шестидесятых была устроена таким образом, что любой кореец был членом одной (и только одной) организации, которая отвечала за его действия, контролировала и воспитывала его. «Организационная жизнь» при Ким Ир Сене начиналась с поступления в школу, когда дети становились членами Детского союза – северокорейского аналога пионерской организации. Однако Детский союз не считался настоящей «организацией», и всерьёз «организационная жизнь» начиналась с возраста 14 лет, когда северокорейские подростки вступали в молодежную организацию, аналог комсомола, который в КНДР при Ким Ир Сене – точнее, с 1961 по 1997 годы – именовался «Социалистическим трудовым союзом молодёжи».
Членство в Соцсомоле было обязательным для всех подростков, но вот дальше пути корейцев расходились. Часть из них вступала в ТПК, Трудовую партию Кореи – правящую и, фактически, единственную партию страны (на бумаге в КНДР существовали – и существуют – ещё две партии, но на практике они прекратили своё существование еще в 1950-е годы). Теоретически в Трудовую партию мог вступить любой гражданин старше 18 лет, однако в большинстве случаев жители КНДР вступали в ТПК во время действительной службы в армии, то есть в возрасте 25-27 лет (срок службы составлял от 7 до 13 лет). При этом надо отметить, что доля членов партии в КНДР всегда была очень высока по меркам большинства социалистических стран. Точные данные о численности партии перестали публиковать ещё в семидесятые, но в целом к концу эпохи Ким Ир Сена члены ТПК составляли примерно 15% всего населения страны.
В партию стремились тогда практически все, и именно облегчённые условия приёма в ТПК в воинских частях служили главной из причин, которые делалитяжёлую и долгую армейскую службу относительно привлекательной. Тем, кому в партию вступить не удалось, приходилось оставаться в рядах Соцсомола до 30 лет, а по достижении этого возраста они переходили в подчинение профсоюзных организаций.
В отличие от советских профсоюзов роль, которых была весьма туманна и которые были на практике не слишком заметны, северокорейские профсоюзы активно участвовали в проведении партийно-политической работы. Фактически профсоюзная организация служила несколько упрощённым вариантом первичной организации ТПК, и вела практически такую же «организационную жизнь» с еженедельными собраниями самокритики, политзанятиями и прочими мероприятиями, о которых речь пойдёт ниже.
Характерной особенностью Северной Кореи являлось большое количество домохозяек. В отличие от большинства других социалистических стран, с конца шестидесятых годов руководство КНДР не слишком поощряло участие женщин в общественном производстве – на что были и социально-культурные, и экономические причины. Однако в рамках кимирсеновской идеи о тотально-всеохватном характере идеологического воспитания и контроля, нельзя было оставлять этих женщин идеологически неокормлёнными. Если северокорейская женщина после выхода замуж решала уйти с работы и стать домохозяйкой, она автоматически переходила в подчинение первичной организации Женского союза, в рамках которого её и воспитывали. Наконец, для крестьян существовал Крестьянский союз, который являлся аналогом Корейских профсоюзов.
В Советского Союза и большинстве других социалистических стран политической учебой всерьез занимались только в партийных организациях (и иногда в комсомоле и его местных аналогах), а вот в КНДР политическая учеба с впечатляющей интенсивностью велась и в профсоюзах, и в Женском союзе.
Стандартной практикой в семидесятые годы считалось проведение трёх-четырёх собраний в неделю. Два-три собранияявлялись политзанятиями, на которых направленные из вышестоящих организаций или же назначенные из своей собственной среды лекторы делали подробные доклады о внутреннем и внешнем положении, рассказывали о достижениях чучхейской экономики и страданиях южнокорейского народа под пятой американского империализма, а иногда – разоблачали ошибочные взгляды как советских ревизионистов, так и китайских догматиков. Кроме того, раз в неделю (в некоторых организациях – чаще) проводилось т.н. «собрание подведения итогов жизни», часто именуемое «собранием критики и самокритики». Собрание это являло собой достаточно сложный ритуал: каждый член первичной организации должен был выступить с покаянием в том или ином проступке, который он или она совершили в предшествующую неделю, а потом выслушать критику со стороны своих товарищей.
«Организационная жизнь» отнимала немало времени. Когда в начале восьмидесятых было принято решение несколько снизить её интенсивность, идеологические власти постановили, что на собрания и прочие мероприятия не следует тратить больше 5-6 часов в неделю. До этого на «организационную жизнь» тратили больше времени.
Однако руководство КНДР считало, что овчинка стоит выделки. «Организационная жизнь», во-первых, обеспечивала тотальное ознакомление населения с действующими лозунгами и требованиями текущего момента (от прослушивания радиопередач можно уклониться, газеты можно не читать, а от собраний, на которых иногда приходиться выступать и самому, уклоняться сложнее). Кроме того, «организационная жизнь» должна была стать средством воспитания нового человека, чучхейского патриота, безусловно преданного Родине и Нации, Партии и Вождю, свободного от частнособственнических и индивидуалистических инстинктов.
В целом свою задачу «организационная жизнь» не выполнила – как показали события девяностых, нового человека в КНДР воспитать не смогли. Тем не менее, с точки зрения правящей элиты, нельзя считать систему «организационной жизни» совсем уж бесполезной: свой вклад в поддержание политической стабильности в стране, она, безусловно, внесла.
