Так уж распорядилась новейшая история, что выборы главы государства проходят и в России, и в США раз в четыре года и почти одновременно (с разницей всего в полгода). Тактически для России было бы гораздо выгоднее выбирать главу государства уже после того, как определится новый хозяин Белого дома. В этом случае американский президент вне зависимости от своей партийной принадлежности был бы вынужден поддержать наиболее реального не-коммунистического кандидата (с этой точки зрения тов. Зюганов был и остается совершенно незаменимым элементом нашей политической структуры) и для этого смягчить позицию США по целому ряду экономических и внешнеполитических вопросов.
При существующем же «расписании» по неумолимой логике американских предвыборных кампаний кандидаты в президенты вынуждены максимально четко и принципиально формулировать свою позицию по отношению к действующему президенту России. При этом им, конечно же, не до того, как слово их отразится на нашей внутриполитической ситуации, и стремление к максимальной, без дипломатических обтекаемостей, ясности порождает множество нелицеприятных высказываний в наш адрес. В настоящее время пространство для маневра почти исчерпано, позиции определились, можно порассуждать о том, что несет нам победа того или иного кандидата.
Последнее время все чаще раздаются голоса, что победа прагматичных республиканцев (то есть Буша-младшего) была бы на руку России. В самом деле, трудно представить себе менее удобного для России президента США, чем «либеральный» Ал Гор.
Начать с того, что радикальные демократы, теоретически занимающие крайне левые позиции на американской политической шкале, парадоксальным образом оказались наиболее антироссийской группой в американской политике. Не секрет, что Гор очень сильно зависит от крупных профсоюзов индустриальных рабочих и экологических организаций. Очевидно, что и для тех, и для других российская сталь и целлюлоза страшнее чумы - и профсоюзы, и экологи (по разным причинам) вполне успешно борются за запрещение ввоза этих и подобных им (т.е. дешевых и произведенных с нарушением экологических норм) товаров в США. Поэтому, хотя Гор и выступает за расширение ВТО и свободу торговли, России и другим развивающимся странам будет почти невозможно реально включиться в эту систему.
Другая заметная (благодаря, правда, не численности, а активности) группа, поддерживающая Гора v борцы за гражданские права. Отношение этой группы к России понятно: с одной стороны, поддержка демократии в России и, зачастую, вполне искренняя симпатия к «страдающему русскому народу»; с другой v совершенно зубодробительная и вездесущая критика наших действий в Чечне, ситуации с «Медиа-Мостом» и чекистского прошлого нашего президента. Хуже всего то, что, как всякие идеалисты, борцы за гражданские права ориентируются на идеал, недостижимый в принципе. Поэтому каких бы успехов мы ни достигли в области прав человека и свободы слова, в их глазах Россия все равно будет оставаться страной с «переходной» экономикой, «пытающейся построить» демократию, где КГБ того и гляди задушит свободную прессу.
В сфере экономики радикальные демократы заметны войной, которую они объявили так называемым «потогонным мастерским» (sweatshops) v предприятиям, которые американские корпорации (в основном производящие одежду, например, Nike) открывают в Таиланде, Бирме и других странах третьего мира, пользуясь дешевизной рабочей силы и возможностью не оплачивать медицинские страховки, сверхурочные, компенсации за увечья и взносы в пенсионные фонды. С одной стороны, стремление улучшить положение рабочих на этих фабриках весьма похвально, с другой v попытки ввести некие международные (т.е. ориентированные на высокие американские стандарты) нормы в этой области лишает малоразвитые страны возможности использовать единственное свое преимущество (дешевую рабочую силу), а значит, и привлекать инвестиции. Негативные последствия для России в случае возобладания такого подхода очевидны.
Выбор кандидатом в вице-президенты сенатора от штата Коннектикут Джозефа Либермана также не делает Гора более удобным для России. Американская политическая элита, пресса и публика в целом и без того настроены крайне произраильски, и в случае, если здание Морской Обсерватории (резиденцию вице-президентов) займет Либерман, соблюдающий все религиозные правила иудаизма, наши заигрывания с Ираком и Ираном отнюдь не будут популярными в Вашингтоне. Более того, вне зависимости от своей религиозной принадлежности Либерман имеет репутацию «ястреба» и сторонника гуманитарных (и не только) интервенций - он был одним из немногих демократов, поддержавших операцию в Персидском заливе.
Поскольку Россия традиционно относилась к подобным акциям весьма настороженно и пыталась иметь свое «особое мнение», преобладание в Вашингтоне сторонников «активной внешней политики» только умножит источники ненужной напряженности в наших отношениях с США.
Внешнеполитическая платформа демократов в целом отличается «идеализмом». На практике это означает, что будучи выбранным президентом, Гор будет активно «помогать России строить демократию», принимая по временам морализаторский тон и не стесняясь высказывать свое мнение по нашим внутриполитическим проблемам. От нас зависит, насколько часто у него будут для этого поводы, но, очевидно, нашим дипломатам придется не раз и не два краснеть и оправдываться.
На этом фоне лишенный каких бы то ни было внешнеполитических взглядов Джордж Буш выглядит гораздо более привлекательно. Высказывались, правда, опасения в связи тем, что его главным внешнеполитическим советником является Кондолиза Райс v чернокожая республиканка, профессиональный советолог (правда, уже нового поколения) и профессор Стэнфорда, известная как сторонница жесткой линии. Однако пока эти ожидания ни во что не вылились.
Итак, прагматизм. На простом языке это означает готовность делать с нами бизнес вне зависимости от того, какой у нас режим. Прежде всего, не стоит путать такой подход с симпатией. Если республиканцы соглашаются с нами торговать, это еще не значит, что мы им нравимся. Наоборот, рискну утверждать, что для большинства из них русский v это все еще коммунист, а коммунистов простые техасские парни не жалуют.
Что республиканский прагматизм означает на практике? Характерный пример такого «прагматизма» v карьера Ричарда Чейни, республиканского кандидата в вице-президенты, известного своими связями с большим бизнесом (смотри The New Republic, 7.08.00 http://www.tnr.com/080700/kaplan080700.html). Его участие в подготовке и проведении «Бури в пустыне» позволило Чейни обзавестись обширными связями в этом нефтеносном регионе. По выходе в отставку он возглавил корпорацию «Halliburton», занимающуюся техническим обеспечением разведки, добычи и транспортировки нефти. Проведя несколько удачных слияний, Чейни вывел «Halliburton» на лидирующие позиции в этом бизнесе. Разумеется, в числе основных клиентов компании v арабские нефтяные шейхи, старые знакомые Чейни.
Для нас наиболее интересны его связи с российским бизнесом. Несколько лет назад государственный департамент заморозил кредит в полмиллиарда долларов, предоставленный американским Export-Import Bank Тюменской Нефтяной Компании. Компания обвинялась в отмывании денег и незаконных приемах борьбы с конкурентами v по данным американцев, ее руководитель, г-н Кукес, организовал преследования своих конкурентов российскими правоохранительными органами, а затем успешно поглотил их бизнес. Тем не менее, Чейни и его друзья в Вашингтоне активно добивались размораживания кредита. Разумеется, никаких взяток, ничего даже отдаленно незаконного при этом совершено не было. Разумеется, большая часть кредита пошла на приобретение оборудования у той же «Halliburton», занимающей большую часть рынка соответствующих услуг в России. Спрашивается v хотим ли мы иметь дело с такими «прагматиками»?
Более того, прагматизм, удобный в краткосрочной перспективе, может оказаться стратегически дорогостоящим. Примером здесь могут служить действия последней республиканской администрации (Буша-отца), в которой за советскую/российскую политику отвечала та же Кондолиза Райс. Тогда, в 1988-1992 гг. вашингтонские прагматики решили, что ради стабильности в Евразии им удобнее поддерживать кремлевский режим вне зависимости от конкретных действий этого режима. Именно тогда нам предоставлялись бесконечные займы, которые не были привязаны ни к какому плану реформ и открыто поощряли установку на дефицитность бюджета. Рискну утверждать, что именно доступность этих займов позволила Кремлю не проводить «шоковую терапию», а спокойно плыть по течению все 1990-е. О том, что займы эти, полученные на крайне невыгодных условиях, были банально проедены и разворованы, напоминать не приходится; платить за них мы будем еще долго.
К сходным последствиям подобный «прагматический» подход привел и в области международных отношений. Такая же безоговорочная поддержка Кремля, приглашения на встречи «семерки», признание «мировой державой», потакание российским инициативам в «ближнем зарубежье». В результате - возрождение безосновательных великодержавных амбиций, попытки играть никому не нужную «свою игру» в Югославии, невосприимчивость к критике из-за рубежа, концепция «холодного мира». К моменту прихода к власти клинтоновской администрации США уже столько инвестировали (и в прямом, и в переносном смысле) в «друга Бориса», что стали его заложником и потеряли всякую возможность реагировать на происходящее в России без оглядки на Кремль. (В известном смысле, плавность перехода власти к Путину создала ситуацию преемственности и не позволила «нашим зарубежным партнерам» пересдать карты и начать игру сначала).
Итак, прагматизм республиканцев может иметь и негативные последствия. Взять, к примеру, политику «конструктивного взаимодействия» с Китаем. Теоретически она должна была бы подорвать коммунистический режим, втянуть его в рыночные отношения и «разложить» изнутри. В рынок коммунистический режим, безусловно, втянулся, но неоспоримых признаков разложения пока не видно. То же самое происходило и в случае с Мексикой, когда Буш (как губернатор приграничного штата) хвалился своими хорошими отношениями с мексиканской верхушкой, которую сам же открыто признавал коррумпированной (смотри обсуждение в American Enterprise Institute http://www.aei.org/governing).
Подобное может повториться и в России v для прагматичного американского большого бизнеса наиболее выгоден стабильный, даже жесткий режим (да-да, в том числе и вроде чилийского), когда ясно, кто здесь главный, с кем «договариваться»; в идеале можно обойтись и без всей этой парламентской тягомотины и падкой на скандалы прессы. Нужно ли это для россиянам v другой вопрос.
