Не буду вдаваться в суть допроса депутата Государственной Думы Юлия Рыбакова - он закреплялся на позициях, ранее занятых Сергеем Ковалевым и Иваном Рыбкиным, - но не могу не прокомментировать мизансцену и сценарий.
Этот акт действа отсылал британских судей к важнейшему из искусств бывшей колонии. Рыбаков и Закаев, один - на месте свидетеля, другой - на скамье подсудимых, оба - высокие, крепкие, седые, бородатые, в костюмах - казались персонажами индийского фильма, близнецами, разлученными во младенчестве и встретившимися в более чем странных обстоятельствах.
К индийскому же кино тяготели и аргументы обвинения: ?Нет такого государственного органа - спецслужбы!? - раздался голос из плотно забитой прокурорской ложи. Ну а как их назвать, приезжающих под покровом ночи в масках, на БТРах без номеров? Не представляются они... Ну прямо анекдот про Вовочку: ?Марь Ванна, как так - ... есть, а слова нет?? Читатель скажет - дурной стиль. Да, дурная проза, хуже не бывает...
*****
Показания, данные на предыдущем заседании журналистом Андреем Бабицким, оказалась для суда принципиально важны, поскольку характеризовали не только ситуацию в Чечне, но также пенитенциарную, следственную и судебную систему России в целом. Он тогда рассказал о произошедшем с ним в начале 2000 года - от ?фильтрационного лагеря? Чернокозово до осуждения в Дагестане.
На устах представляющего российскую прокуратуру Джона Льюиса заиграла улыбка чеширского кота. Его вопросы к Бабицкому были объединены одной целью: поставить под сомнение добросовестность его как свидетеля.
Вначале он спросил Андрея, не был ли он осужден за предательство, за измену Родине? Тот ответил, что разные политики - Путин, Рушайло v действительнообвиняли его в подобных грехах, но то были риторические приемы, фигуры речи, не дошедшие до суда. Непонятно, зачем понадобилась российской прокуратуре эта ?материализация духов? Вышинского и иже с ним.
Второй вопрос: была ли у Бабицкого при задержании в январе 2000 года аккредитация с печатями известных полевых командиров, в частности, Шамиля Басаева? И не тот ли это Шамиль Басаев, которого называют в связи с московскими взрывами? И на этот вопрос Бабицкий ответил утвердительно: да, и Басаев - тот самый, и аккредитация - его, но выдана была 1996-м.
Правда, в официальных российских структурах документы с такими печатями - ?с волкОм? - циркулировали и много позже. В 1998-м, когда все тот же Басаев был вице-премьером Чечни, они имели хождение на уровне российского правительства. А Асламбек Исмаилов, в ходе теракта в Буденновске - заместитель Басаева, в мае 1996-го вообще был принят в Кремле вместе с Зелимханом Яндарбиевым.
Добавлю от себя: тогда, в 1996-м, на территории, контролируемой боевиками, журналисту без подобного ?аусвайса? было невозможно. С другой стороны, в бухгалтериях газет и журналов тоже принимали командировочные удостоверения с печатями Басаева.
Но подобные ?филькины грамоты? интереса для английского суда, судя по всему, не представляли: пусть себе хоть на бересте пишут.
Интерес же вызвал следующий вопрос.
А не был ли Бабицкий осужден за использование фальшивых документов? Заметив, что для развернутого ответа потребовалось бы слишком много времени, Андрей ответил, что был вынужден использовать фальшивый документ, изготовленный российскими спецслужбами. Сторона обвинения приободрилась, но, видимо, рановато.
Перед судом была поставлена задачка, которая, несомненно, понравилась бы профессору математики и любителю логических головоломок Чарльзу Людвигу Доджсону (нам более известному нам как Льюис Кэррол). Если официальная структура (Министерство внутренних дел) по запросу другой официальной структуры (Федеральной службы безопасности) передает ей подлинный паспорт, та что-то в нем пишет, вклеивает фотографию Бабицкого и вручает последнему v какой это паспорт v настоящий или фальшивый? В иной ситуации наше Министерство любви назвало бы его ?документом оперативного прикрытия?!
Повертев головоломку так и сяк, судья склонился к версии подлинности документа...
И тут обвинение достало свой последний козырь, пытаясь доказать если не недобросовестность свидетеля, то его некомпетентность. Прокурор осведомился у Бабицкого, когда тот в последний раз был в Чечне, и с торжествующим видом ждал ответа. Далее по сценарию, видимо, надлежало пригвоздить к позорному столбу наглеца, смеющего судить о событиях в провинции, покинутой им три с половиной года назад.
Андрей ответил, что был в Чечне восемь месяцев назад v читатель может посмотреть его путевые репортажи на сайте Радио Свобода. Похоже, при подготовке вопросов прокуратура себя веб-серфингом не утруждала. А зря- Джон Льюис изменился в лице и более вопросов на эту тему не задавал.
*****
В заключение автор вынужден с сожалением признать, что о своем общении с родной прокуратурою ему рассказать совсем нечего. Попервоначалу та хотела задать, по крайней мере, три вопроса.
Один относился к давней, 1996-го года, записи беседы с отцом Сергием Жигулиным - прокуратура хотела бы ее получить. Хотя это немного странно v в начале ноября прошлого года эта запись в прокуратуру уже была передана, - но нам не жалко...
Второй вопрос касался документа о ?захвате и расстреле Закаевым двух священников? зимой 1996-го года (прокуратура желала бы объяснить эту несусветицу опечаткой v на самом-то деле захватил-де двух, а расстрелял одного, а мы не так записали).
А третий и, возможно, последующие вопросы... Они так и остались тайной. Прокуратура вдруг сделала вид, что их нет, и прекратила допрос. Партнер покинул ринг. Не увенчалась успехом попытка поймать хоть кого-то из пятерки обвинителей в коридоре, чтобы раскрыть секрет третьего вопроса - они разбегались. Автор почувствовал себя Алисой, чей чудесный сон прервался как раз в ходе судебного заседания.
*****
Осталось неприятное послевкусие и легкий шум в голове, как всегда после дневного сна. Попробую их передать.
Впечатление такое, что российская прокуратура, намереваясь дискредитировать свидетелей защиты, скорее засвидетельствовала собственную некомпетентность. Намеченная дискредитация - не ошибка, но тактика, причем не самая удачная. Прокуратура пытается именно таким образом подкрепить практически все ранее выдвинутые против Ахмеда Закаева обвинения - причем, похоже, любой ценой. Представляется, что эта волшебная палочка - о двух концах, и непонятно, какой она бьет больнее. Ссылки на дислексию и амнезию, дефекты речи и провалы в памяти (в нашем случае - на опечатки и дурное делопроизводство) - хорошее подспорье адвокату, для защиты клиента доказывающему его недееспособность. Но вряд ли подобная метода может быть применена государевыми людьми по отношению к государству. Автор все более утверждается во мнении, что он бОльший патриот, нежели российские прокуратура и министерство обороны, вместе взятые.
*****
Процесс Ахмеда Закаева затянется еще, как минимум, на несколько недель. Причем шанс у Закаева остается даже по прохождении всех апелляционных инстанций. Можно использовать опыт предшественников: некий украинец, выслушав приговор об экстрадиции, бежал из того самого зала суда на Боу стрит и растворился в лондонском тумане v оставив, как Золушка, английским властям один ботинок.
Зато российские власти могут, похоже, торжествовать победу в другом: Ахмед Закаев выведен из переговорного процесса, политическое решение в Чечне успешно подменяется ?урегулированием?.
Пересаживаясь из лондонского метро в московское (через Хитроу и Шереметьево), автор заметил, что и в Москве, и в Лондоне в бульварных газетах была одна и та же главная новость - покупка клуба Челси русским миллиардером Романом Абрамовичем. А вот в серьезных национальных СМИ Великобритании большая часть пространства и времени в тот день была посвящена прощанию с ОДНИМ погибшим в Ираке солдатом.
В Москве я ничего подобного не заметил.
Через три дня прогремели взрывы в Тушино.
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
