Соединенные Штаты Америки вышли из так называемой ядерной сделки с Ираном. Этот шаг представляется неуместным не только России, но и европейским партнерам США по договору – Франции, Германии и Великобритании.
О том, что США выходят из договора, заключенного при президенте Бараке Обаме, президент США Дональд Трамп заявил 8 мая 2018 года. В отличие от Обамы, считавшего ядерное соглашение с Ираном одним из важнейших своих достижений, Трамп всегда называл его самой неудачной сделкой. Однако остальные участники событий все же не ожидали, что Вашингтон захочет выйти из него.
Напомним, соглашение по ядерной программе между Ираном и шестью посредниками, а именно Россией, США, Великобританией, Германией, Францией и Китаем, было заключено 14 июля 2015 года. А переговоры, которые сделали заключение соглашения возможным, продолжались более десяти лет, и процесс этот начался после того, как в Иране обнаружили не учтенные Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) центрифуги для обогащения урана.
Соглашение закрепляло отказ Ирана от создания ядерного оружия. В связи с этим ряд политиков и политологов не исключают, что выход США из сделки подтолкнет Иран в направлении ядерных вооружений, что приведет к росту напряженности и даже угрозы войны, хотя эксперты МАГАТЭ подтвердили, что до сих пор Иран выполнял свою часть сделки.
Побеседовать с «Полит.ру» о ситуации согласился Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ. По его мнению, решение США выйти из ядерной сделки с Ираном предсказать было достаточно сложно, поскольку оно, по-видимому, было принято в связи с другими недавними событиями.
«Насколько решение США по сделке с Ираном было ожидаемо, это сложный вопрос. Действия американской администрации спонтанны и во многом не прогнозируемы даже для самой американской администрации. И предположить, что Трамп действительно решится на выход из ядерной сделки с Ираном, даже за месяц до этого события, было достаточно сложно.
Ведь американцы тоже, что называется, держат нос по ветру: складывается впечатление, что выход из ядерной сделки во многом состоялся из-за того, что американцы потерпели фиаско на другом направлении – корейском. Там их, фактически, объединенными усилиями, переиграли северокорейцы и союзники США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которые боялись войны. Они сначала договорились с северокорейцами, которые тоже не хотели обострения ситуации, и потом фактически вынудили США к тому, чтобы те работали на деэскалацию конфликта.
В результате американцам срочно стало нужно найти нового «глобального злодея», которого, в отличие от России, можно было бы достаточно жестко «прессовать» и вообще использовать как боксерскую грушу. Удобнее всего для этого была Северная Корея, но с нею не получилось. Поэтому был выбран Иран как наиболее вероятный после Кореи кандидат и именно поэтому еще за месяц до этих событий неясно было, пойдет на такой шаг Трамп или нет.
Так что несмотря на то, что Трамп заявлял о недовольстве ядерной сделкой еще в ходе своей избирательной кампании, спрогнозировать это было нельзя. Сами американцы не до конца были готовы идти на эти меры, потому что последствия такого шага могут быть очень серьезными.
Во-первых, еще неясно, пойдут ли европейцы в фарватере у американцев в этом случае. Они уже заявили, что не будут вводить санкции против Ирана, и это первый случай «открытого неповиновения» за последние годы. Теперь посмотрим, что будут делать американцы для того, чтобы мотивировать европейцев выполнять эти санкции. Поскольку без участия европейцев санкции смысла не имеют. Основной причиной того, что Иран в 2015 году пошел на компромисс, было нефтяное эмбарго, а закупками иранской нефти занимались прежде всего европейцы.
Плюс еще возникает вопрос, как поведут себя третьи страны, не входящие в Европу. Потому что значительная часть иранского экспорта идет на восток, в Индию и Китай. Так что даже если европейцы присоединятся к эмбарго, насколько оно будет эффективным, если к нему не присоединятся Китай и Индия? А Китай не присоединится к нему точно, это стопроцентная гарантия (Индия – с меньшей вероятностью).
А во-вторых, важно, что будет делать Иран в ответ. У него непростая ситуация: внутри страны все не очень хорошо, плюс у него большие расходы на внешние проекты – это Сирия, Ливан (уже давно), Йемен и прочее. Так что бюджет у Ирана не очень сбалансированный: внешнеполитические действия требуют очень приличных средств, недовольство населения растет. И очень может быть, что иранские власти придут к тому выводу, к которому приходят власти почти всех стран в подобной ситуации: что для поддержания внутриполитических рейтингов необходима «маленькая победоносная война».
А у Ирана такая ситуация, что маленькой и победоносной война может не оказаться. Мы видим, что самый очевидный оппонент Ирана в регионе – Израиль. И сейчас уже идет эскалация военного конфликта: Израиль уже обвинил Иран в прямых военных действиях – в атаке с территории Сирии на Голандские высоты. Так что ситуация очень плохо предказуема, но внушает скорее пессимизм, чем оптимизм.
А если говорить о возможном конфликте Ирана и непосредственно США, о котором сейчас стали говорить, то я вижу площадок, на которых могло бы состояться такое прямое столкновение. Ни в Сирии, ни в Ираке это не может случиться. Прямой конфликт с Израилем пока гораздо более вероятен. Другое дело, что если он состоится, то США могут демонстративно поддержать Израиль.
Но здесь вопрос в том, что это все чревато уже куда более серьезными последствиями. Все-таки в интересах всех сторон полномасштабного прямого конфликта за исключением обмена ракетными ударами избегать. Потому что это вызвало бы к жизни целый клубок проблем. Не зря нынешнюю ситуацию многие сравнивают с ситуацией перед Первой мировой войной, когда все хотели играть на повышение, решая собственные задачи, а потом получили такую гору проблем, что практически все проиграли.
Так что стороны балансируют на этой грани. С месяц назад это делали Россия и США. Они вроде бы вышли из локального тупика; сейчас то же самое началось с Ираном. И все же вроде бы пока все игроки (особенно военные во всех странах) понимают, что нельзя двигаться по пути эскалации», – убежден Павел Салин.
