Помните у Фазиля Искандера: «Абхазия — это Аджария? — Абхазия — это Абхазия»? Таков был диалог в приемной комиссии одного из московских вузов, куда заявился его герой. И таковы были познания московских интеллигентов о стране и мире.
Порой кажется, что ничего не изменилось, особенно у тех интеллигентов, преимущественно из университета имени товарища Жданова, которые определяют российскую внешнюю политику. Вот проходят да все никак не пройдут выборы президента самопальной абхазской республики. Россия зачем-то поддержала одного из кандидатов. А еще раньше она поддержала абхазских сепаратистов и примкнувшего к ним Шамиля Басаева, очевидно связанного с российскими спецслужбами. Тогда связанного, а теперь — тоже вполне возможно. А потом предоставляла жителям Абхазии гражданство, усложняя сверх меры эту возможность для русских, живущих в СНГ и для тех мигрантов, которые позарез нужны российской экономике.
Но то невежество, с которым столкнулся герой Искандера и та невменяемость, которой отличается российская политика по отношению к Грузии, Абхазии, Южной Осетии меркнет пред прямотой Михаила Леонтьева, сказавшего по весне в онлайн-общении с читателями «Известий»: «Украина — это Россия». Не в Леонтьеве дело. Сколь бы ни был он истошен, он всего лишь озвучивает нечто такое, что присутствует — пока неявно — в российской политике. Впрочем, не так уж неявно. Умудрилась же Главная военная прокуратура объявить в розыск Юлию Тимошенко по обвинению в преступлениях, совершенных на территории Украины. Не будь я уверен в бескорыстном патриотизме нашей прокуратуры, подумал бы, что делалось это по заказу Виктора Ющенко.
Вообще то, что творится в СНГ вокруг России и с ее участием, требует самого пристального внимания в контексте последних событий внутри самой России и отношения к ней со стороны остального мира. Политические дискуссии в нашей стране ведутся вокруг одного вопроса: куда ведет нас власть — в тупик или к катастрофе. Выбор невелик, да вряд ли это на самом деле выбор. Бесспорным же представляется то, что ни одна сила внутри страны воздействовать на власть не может — общество и отдельные индивидуумы полностью исключены из политического процесса. А те, кто с этим не вполне согласен, могут быть записаны в пособники мирового терроризма, который является инструментом мирового империализма, который, в свою очередь, является порождением мирового сионизма.
Что? До сионизма еще не дошли? Дойдут — логика движения очевидна. Четыре года храню интервью Сергея Иванова, тогда еще секретаря Совета безопасности, «Аргументам и фактам» (26 апреля 2000). Его спрашивают, какие разведки мира он считает наиболее сильными. Он называет «нашу», английскую и израильскую. И о последней говорит так: «У израильской очень важную роль играет этнический фактор, которого нет ни у одной другой страны. Если израильский агент обращается за помощью к еврею, он, по крайней мере, может надеяться, что тот его не сдаст».
Это вполне бытовой уровень рассуждений на тему «еврей подозрителен». Но в устах чиновника такого ранга — это уже косвенное обвинение части граждан страны в потенциальной нелояльности, обусловленной их этническим происхождением.
Пока, однако, не об этом речь, а о том, что ныне, как и в советские времена, единственным инструментом (ну, раз это слово начали употреблять, то пойдем этим путем) российской общественности становятся страны Запада, их политики и общественные деятели, коих надо уговорить воздействовать на Кремль, дабы тот слишком не зарывался. Но вот только чем их проймешь? И как убедишь в том, что поощрять движение к борьбе с мировым сионизмом не стоит?
Захват собственности высшей бюрократией? Так никому не нужны российские нефтяные компании с современным менеджментом и с агрессивным поведением на западных рынках. Гниющие государственные монстры исправно будут качать нефть, а власть — продавать за бесценок куски того же ЮКОСа на радость другу Бушу. Введение выездных виз и запрет свободного обмена валюты, о чем поговаривают в Москве? Так друг Шредер будет только рад ограничению въезда в Евросоюз людей с Востока. Он вообще, как известно, предлагает размещать тех, кто просит убежища, в лагерях за пределами ЕЭС. Что до валюты, то в новых «Березках» и Торгсинах иностранцы будут чувствовать себя комфортнее, чем в нынешних российских магазинах. Закрытие газет, журналов, телеканалов, контроль над интернетом (а об этом тоже говорят все громче, причем в черных списках фигурируют, что весьма показательно, качественные экономические издания)? Не смешите меня — когда ж такое волновало большую семерку.
Но вот с терроризмом уже начинается нечто иное. Вроде как Россия — верный союзник. Правда, злые языки утверждают, что терроризм в России какой-то странный — не то чеченский, не то чекистский. И в пользу последней версии свидетельствует непотопляемость господина Патрушева. То есть, одно из двух: либо он главнее Путина и по этой причине его сменить невозможно даже после вопиющих провалов спецслужб; либо он правильно понимает линию партии на поддержание очагов напряженности. Этакий «хранитель огня».
Однако это только для нас существенные различия. Западу же в любом случае все равно, по какой причине Россия является не самым надежным союзником в борьбе с терроризмом. Не справляется или не хочет справляться — результат один. Это, во-первых. А во-вторых, вот что. Западных лидеров, наверное, не очень волнует то, что их обвиняют в стремлении откусить от тощей России жирные куски, а также в использовании террористов в своих гнусных целях. Они полагают, что это обычные советские-неосоветские приемы мобилизации общества. Но это ошибка.
Все дело в том, что там, в Кремле, действительно так думают! Там на самом деле уверены, что правозащитники и журналисты критикуют власть исключительно с корыстными целями. Что Советский Союз был развален ЦРУ. И бесполезно возражать, что тогда СССР оказывается вовсе не «великим», а ничтожным, в то время как ЦРУ предстает всемогущим и вездесущим. В общем, от российской власти следует ждать действий на основе именно такой — ублюдочно-чекистской — картины мира.
Действия эти, очевидно, будут иметь понятное следствие и ожидаемую локализацию. Следствие — неизбежное закрытие России, дальнейшее нагнетание параноидальности вплоть до…
Да, вплоть до тяжелых конфликтов в рамках СНГ. Такова локализация — на действия в мировом масштабе Россия не способна. Что же касается СНГ, то почему-то до сих пор никто не заметил очевидного: после Беловежского соглашения Россия была и остается главной дестабилизирующей силой в Содружестве. Именно от нее и только от нее исходила поддержка наиболее воинствующих сепаратистов в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Единственное исключение — Карабах, но там конфликт давно уже заморожен в результате военной победы одной из сторон.
А в Абхазии выборы президента формируют у населения неприязнь к России, влезшей туда неумело и некрасиво. А в Приднестровье деятельность все проваливающего (ни одна реформа не пошла!) Козака привела к тому, что вполне пророссийский президент Воронин перестал ездить на саммиты СНГ и объясняет это приоритетностью отношений Молдавии с Европейским союзом. И сейчас, когда неизбежно что-то мерзкое вновь произойдет на Северном Кавказе, велик, очень велик будет соблазн обрушиться со всей фурией на Грузию.
Или учудить какую-нибудь глупость на Украине. Или сочетаться политическим браком с невыездным Лукашенко, милитаризировавшим несчастную Белоруссию до последней степени маразма. И тогда слова «Украина (Грузия, Молдавия, Азербайджан) — это Россия» перестанут быть частным мнением служивого журналиста. Сказавши «а», воспользовавшись терроризмом в качестве единственного средства легитимации своей власти, превратив страх в государственную идеологию, власть, сама того не желая, вынуждена будет проговорить ведь алфавит до конца. Начать войну с вездесущим врагом на ближних рубежах и прибегнуть к ядерному шантажу по отношению к дальним соседям.
И тогда никакие выездные визы не остановят потоки беженцев с одной шестой части суши. В эту перспективу на Западе просто не хотят верить, совершенно забывая опыт прошлого столетия, когда в истории Европы и России происходило нечто столь чудовищное, что никто и подумать не мог о том, что такое возможно. Однако были и Освенцим с Серпантинной, и геноцид с депортациями, и многое другое, что слишком рано показалось давнопрошедшим, а потому нереальным.
