В откровенном и подробном интервью журналу "Власть" на этой неделе Анатолий Чубайс упомянул имя Александра Солженицына в связи с кампанией государства против крупного бизнеса. По мнению Чубайса, именно из идей Солженицына "произрастает идейное оправдание" происходящего, к чему Солженицын "имеет самое прямое отношение". У Чубайса "есть основания считать", что, в частности, мнение Солженицына о необходимости пересмотра итогов приватизации - "это не просто его личные мысли, а нечто, всерьез влияющее на ситуацию". Чубайс не сомневается в искренности Солженицына - тем более "поразительно, как логика, основанная на внешне понятных этических ценностях, может завести умного человека на позиции абсолютно человеконенавистнические", которые "полностью совпадают с позицией самой реакционной части спецслужб и КПРФ". Чубайс дает понять, что Путину могут оказаться настолько близки почвеннические и монархические идеи Солженицына, что нельзя исключить возможности их применения на практике. И не только в том, что касается пересмотра приватизации: Чубайс замечает, что "ненависти такого накала к современной России" он не видел даже у Зюганова.
Последние публичные выступления Солженицына имели место на НТВ (казалось бы, парадокс). В разгар думской кампании Солженицын, агитировавший за блок Примакова-Лужкова, выступил с рядом заявлений о политическом переустройстве, и, в частности, о системе выборов в Государственную Думу. Солженицын выступает решительно против партийных списков, аргументируя свою позицию в пользу одномандатной Думы тем, что, по его мнению, в России партии так и не сформировались ("партии-призраки"). Например, те, кто называет себя правыми, на самом деле леволиберальные силы, разрушившие Россию реформами. Солженицын против механизма самовыдвижения - из соображений общей нравственности и верности историческим традициям: "В российской традиции, начиная с выборных наших органов XVI века и кончая XIX-XX, от дворянских собраний и до крестьянского схода мирского, было невозможно, чтобы человек сказал: "Я буду, я". Выдвигаться депутатом от территории имеет право только проживающий на ней человек (намек на Березовского, Абрамовича); таким образом, гражданин должен быть прикреплен к месту, к "своей земле".
Еще раньше Солженицын выступал за укрупнение регионов и сокращение их численности, а также за иную организацию местного самоуправления (идея "земств"). Идея не вполне четко артикулированная, но предполагающая, во-первых, пропорциональную иерархию полномочий (на что по отношению к мэру имеет право губернатор, на то же мэр имеет право по отношению к районному начальнику), а, во-вторых, какую-то степень свободы и инициативы для муниципальных образований и местных властных структур. Параллели с федеративной реформой Путина очевидны. Путин выступал в том числе и за переход на мажоритарную систему формирования Думы, и реформа избирательной системы должна стать одной из главных политических тем грядущей осени. Солженицын за "свободную" торговлю землей, но ограниченную: земля "должна быть собственностью, собственностью земледельца, но никого другого, ни хищника, ни латифундиста".
В интервью НТВ, записанном перед инаугурацией (но показанном после нее), Солженицын говорит: "В результате ельцинской эры разгромлены все основные направления нашей государственной, народно-хозяйственной, культурной и нравственной жизни. Не осталось такого, что было бы не разгромлено и не разворовано. Вот среди этих руин мы сегодня живем и ищем выхода. Русское население, именно русское, теряет каждый год, перевес смертности над рождаемостью до миллиона человек, как если бы по всей России шла кровавая гражданская война. Стоит вопрос: Россия вообще выживет ли или к концу XX века России не будет?" Тезис о демографической катастрофе стал одним из основных постулатов Путина в обращении к Федеральному Собранию, а сформулированный Солженицыным вопрос стал лейтмотивом речи президента.
