Вопрос действенности санкций, а также их легитимности как средства международной политики, в настоящее время вызывает сильные дискуссии между экспертами. Высказывания в этой области делятся в основном на две категории: те, которые описывают вредоносность и противозаконность санкций и те, в которых санкции представляются одним из необходимых инструментов в комплексном подходе к регулированию международных отношений. При этом первые преимущественно описывают социальный и экономический ущерб, наносимый санкциями, а вторые зачастую затрагивают эту тему лишь косвенно, как неизбежные издержки ради достижения поставленных задач.
Ни те, ни другие, впрочем, обычно не затрагивают специфику восстановления стран после хотя бы частичного снятия санкций. Понятно, что это в любом случае сделать довольно трудно, так как обычно санкции налагаются на страны, в которых уже имеет место комплексная нестабильность либо предпосылки к ней. Иными словами, на этапе восстановления установить, какая часть общего ущерба была нанесена собственно санкциями и как она была/может быть компенсирована, практически невозможно. Однако ради формирования более широкого контекста можно рассмотреть отдельные примеры таких восстановительных процессов в странах, к которым применялись жесткие международные санкции.
Ливия
В Ливии к моменту переворота 1969 г., в результате которого в стране установился новый политический строй и у власти оказался Каддафи, экономика испытывала подъем (быстрый рост ВВП наблюдался начиная с конца 1920-х гг.). Переворот, сопровождаемый национализацией нефтяных производств, вызвал сильное охлаждение в отношениях между Ливией и западными державами, прежде всего США. Это также сопровождалось трениями уже политического характера, прежде всего связанных с тем, что Каддафи поддерживал террористические движения в ряде стран. В 1979 г. США квалифицировали Ливию как государство, спонсирующее терроризм. К этому следует добавить, что Ливия на этапе Джамахирии много вкладывалась в развитие своих вооружений и примыкала к странам соцблока.
Первые серьезные экономические санкции против Ливии, существенно ограничившие возможности экспорта и импорта, а также финансирования, начались в 1980-е гг. Первыми инициаторами были США, затем и ООН. В сочетании с общим падением цен на нефть в мире (а нефть составляла основу экономики Ливии) санкции привели к тому, что ВВП в этот период сократился почти вдвое. Начавшаяся в ответ на это диверсификация ливийской экономики к 1990-м гг. хоть и не прекратила, но затормозила этот процесс. Санкции планомерно ужесточались вплоть до 2000-х гг. К тому моменту они включали в себя эмбарго на поставки нефтедобывающего оборудования и замораживание некоторых зарубежных счетов.
В 2003 г. Ливия сменила дипломатическую тактику и выполнила ряд требований, исходящих от ООН. В частности, эксплицитно отказалась от поддержки терроризма, официально приняла на себя ответственность за ряд терактов и объявила о готовности выплатить компенсацию семьям жертв. После этого санкции ООН с Ливии были сняты. В самом конце 2003 г. Ливия также объявила о намерении свернуть программы наращивания вооружений. В результате в 2004 г. США прекратили распространение на Ливию принятого в 1996 г. Акта об иранских и ливийских санкциях. После того как международные ограничения были сняты, ливийская экономика начала быстро расти, прежде всего за счет торговли нефтью, что продолжалось до 2011 г., когда там на волне арабской весны начались народные волнения, увенчавшиеся революцией.
Эти события ударили по ливийской экономике, в результате чего ВВП в тот год сократился более чем вдвое по сравнению с предыдущим годом. Однако в следующем же году он резко вырос, несмотря на сильную политическую нестабильность в стране. Период народных протестов против Каддафи сопровождался новой волной санкций против Ливии, инициированных ООН и США. Многие из этих санкций были адресными, то есть заключались в замораживании зарубежных активов семьи Каддафи и прочих представителей власти. Однако из-за того, что ключевые отрасли ливийской экономики контролировались государством, то есть режим мог использовать их доходы в своих интересах, эти возможности также были перекрыты (прежде всего это распространялось на крупные банки и нефтеторговлю). После свержения режима эти ограничения были сняты.
Быстрое восстановление ливийской экономики было в своем роде сенсацией 2012 г. Следует учитывать, что основной ее движущей силой оставалась торговля нефтью, а по итогам событий 2011 г. нефтедобывающая инфраструктура была повреждена. Тем не менее, уже в конце 2011 г. аналитики стали прогнозировать в следующем году скачок ВВП не менее чем в 50% (в итоге он составил более 100%). Отчасти это объяснялось тем, что в ходе гражданской войны и силы оппозиции, и режим Каддафи старательно и целенаправленно избегали разрушать инфраструктуру, и имевшие место случайные повреждения было относительно легко устранить. Хотя на момент смены режима уровень нефтедобычи составлял всего 40% от прежнего, это уже было хорошей основой.
Тем не менее, позднее начались разговоры о том, что экономический рост в Ливии встречает существенные общественно-политические препятствия: у нового правительства отчетливой стратегии нет, а между тем в стране с исконным трайбализмом в сложившихся обстоятельствах идет непрестанная борьба за владение ресурсами. Более того, в середине 2013 г. начались захваты нефтехранилищ повстанцами, требующими от правительства большей автономии. По итогам этих пертурбаций ВВП уже в 2013 г. снизился на 10%.
По мнению Нейта Мейсона, бывшего торгового атташе при посольства США в Ливии, необходимо срочно реструктурировать нефтедобычу и повысить прозрачность распределения ресурсов. Далее, считает он, нужно направлять больше средств, полученных от внешней торговли, локальным властям, чтобы они по своему усмотрению вкладывали их туда, где это необходимо. Альтернативой этому может стать попытка вновь централизовать распределяющую функцию, что, по словам Мейсона, приведет к росту коррупции и социальной несправедливости.
Также часть доходов от внешней торговли следует направить на финансирование общественных нужд (помощь бедным семьям, социальные фонды, зарплаты госслужащим и т.п.). Что касается самой инфраструктуры, то необходимо произвести тщательную ревизию ее функционирования, дабы избежать утечки средств на разных этапах. Наконец, Мейсон считает, что необходимо легализовать частный сектор, так как несмотря на смену режима, правительство по-прежнему относится к таким нововведением с большой осторожностью.
Иран
США наложили санкции на Иран в 1979 г., вскоре после исламской революции. Они стали реакцией на захват заложников в американском посольстве в знак протеста против того, что США приняли к себе изгнанного иранского шаха. Тогда были заморожены крупные суммы на зарубежных иранских счетах. В 1984 г., после вторжения иракских сил в Иран, вышел запрет на продажу Ирану оружия, а также на оказание Соединенными Штатами какой-либо помощи Ирану. В 1996 г. был подписан Акт о санкциях против Ирана и Ливии, который был переименован в 2006 г., когда с Ливии санкции были сняты. В 2005 г., когда президентом стал Махмуд Ахмадинежад, по инициативе Буша были заморожены счета тех, кто имел отношение к иранской ядерной программе. В 2010 г. Обама подписал акт о дополнительных санкциях против Ирана. В 2013 г., после того как к власти пришел умеренный Хасан Рухани, санкции были несколько смягчены благодаря тому, что переговоры о ядерной программе сдвинулись с мертвой точки.
С 1950-х гг. и до революции 1979 г. экономика Ирана быстро развивалась, преимущественно за счет сельского хозяйства. Однако к 1978 г. темп роста замедлился в связи со стремительной утечкой капитала за границу. Вскоре после революции, в результате которой 80% экономики страны было национализировано, разразилась война с Ираком, которая в общей сложности обошлась Ирану в $500 млрд. Последующее ужесточение санкций также не способствовало ее быстрому росту.
Теперь, по прогнозам аналитического центра IHS, сделанным в апреле 2014 г., рост иранской экономики за 2014-2015 финансовый год может составлять от 1-2% при плохом сценарии и 6-8% при хорошем. В случае сохранения статуса-кво аналитики предсказывают рост в 2-3%. Худший сценарий учитывает потенциальное ухудшение отношений между Ираном и Западом, экономические осложнения и разрушение нефтегазовой отрасли в стране. Сценарий развития при сохранении нынешних условий предполагает большую долю неопределенности и нестабильности, наличие умеренных финансовых и экономических санкций, некоторый приток зарубежных инвесторов и усиленное развитие добычи нефти и газа.
Наконец, наиболее оптимистичный сценарий подразумевает полную отмену санкций. «ЕС приостановил действие запрета на страхование иранских нефтепоставок, были разблокированы средства, полученные в результате торговли нефтью в размере $4,2 млрд., а нынешние ограничения на импорт сырья будут оставаться для шести стран, которые все еще покупают нефть у Ирана. Тем не менее, несмотря на некоторое смягчение санкций, стране, вероятно, придется решать проблемы с финансовыми задолженностями, сильной инфляцией и экономикой, которая с 2011 г. сократилась до $270 долларов».
МВФ делает сходные прогнозы: при вероятном экономическом росте на 1,5% в 2014 г. и 2,3% в 2015 г., ожидается сокращение инфляции до 23% (по сравнению с 35,4% в 2013 г.). При этом вероятен рост уровня безработицы до 14% (с 12,9% в 2013 г.).
При этом в стране, как сообщает агентство France-Presse, после первоначального эмоционального подъема по итогам избрания умеренного президента Хасана Рухани, начинает расти недовольство. Действительно, в соответствии с ожиданиями, Рухани добился от Запада смягчения санкций, но гражданам от этого легче не стало. «Он начал замедлять рост инфляции, доставшийся ему в наследство от программ его предшественника, которые хоть и были призваны поддерживать иранскую экономику по мере ее изоляции от внешнего мира, в конечном счете только усугубили ее проблемы». Большинство иранцев по-прежнему считают, что политика Рухани в перспективе может обеспечить экономике положительный рост, однако отсутствие непосредственного улучшения, высокие цены и сильное имущественное расслоение среди населения не добавляют Рухани популярности.
«Мы живем в очень трудное время и находимся в условиях экономического застоя в сочетании с инфляцией. В такой ситуации трудно проводить политику, так как любые действия по стимулированию роста приводят к инфляции», - объяснил AFP Рамин Рабии, представитель тегеранской фондовой биржи. По мере роста безработицы население еще больше беднеет, что, в свою очередь, вызывает беспокойство у иностранных компаний в Иране. Причина беспокойства не только в том, что падает покупательная способность, но и в том, что в ситуации социальной напряженности у консерваторов и сторонников жесткого курса может появиться больше инструментов давления на Рухани и, соответственно, влияния в принятии решений.
Продолжение следует
